Илья Саморуков из Музея Модерна про докарантинную эру, арт-тусовки и Самару — город рейвов

Искусство живо даже при самой жесткой самоизоляции. Это доказали квартирные выставки локальных художников. Что еще было примечательного в 2020 году?

Об этом мы решили узнать у человека, который разбирается в искусстве также хорошо, как врач-инфекционист в вирусах. Поговорили с культуртрегером, арт-критиком, куратором, музыкантом и независимым режиссёром Ильей Саморуковым.

[vrezka color=»#FFFFFF» bgcolor=»#7a97ad» image=»» image_mode=»» bgfixed=»» padding_top=»» padding_bottom=»»]Илья Саморуков – научный сотрудник Музея Модерна. Окончил Самарский государственный университет. Был преподавателем «Школы кураторов и культуртрегеров» в вузе. В 2017 году совместно с художницей Татьяной Почтенной открыл в Самаре галерею современного искусства «Дневник». Является создателем и лидером музыкальной группы Cold War Party. Входит в арт-группу «Лаборатория», в которой состоят еще пять художников и арт-критиков — Владимир Логутов, Константин Зацепин, Андрей Сяйлев, Олег Елагин и Александр Лашманкин.[/vrezka]

— Илья, сейчас Музей Модерна, в котором вы работаете закрыт. Чем занимаетесь? Как относитесь к самоизоляции, в которую сейчас погрузилось огромное количество людей?

— Мы принимали посетителей до середины марта. Лувр и центр «Гараж» закрылись раньше нас. Директор Эрмитажа сравнил эпидемию с войной. Мы все были растеряны, но продолжали готовить выставку «Хлеб в зерне и в городе», о том, как хлебная индустрия и зерно изменили облик нашего города в XIX веке. И тут приходит этот невидимый, но опасный вирус, который уже повлиял почти на все сферы человеческой деятельности. В какой-то момент все внимание было обращено на механизмы природного мира. Грубо говоря, проблема пандемии погрузила культурную сферу в тень. А потом наступил период, в котором мы все сейчас находимся — изоляция. Это слово я использую без двусмысленной приставки «само». Изоляция или социальное дистанцирование стали главным оружием в войне с невидимыми неклеточными инфекционными агентами и ситуацией, с которой мы прежде не сталкивались.

С точки зрения работы культурных институций, искусство — это как раз то, что вынуждает человека выходить из дома. Сам феномен культуры начинает переосмысляться и интенсивно виртуализироваться. Это сначала немного пугает, но культурный человек должен уметь себя успокоить. Я успокаиваю себя тем, что культура — это то, что спасает нас от природы. Эта старая, но надежная идея помогает сформулировать для себя рабочую краткую формулу: «Культура — это и есть изоляция». А мы все стали исследователями этой изоляции. В ней можно заниматься и модерном, и придумывать новые проекты, и общаться без опасности заражения, но главное — переживать ее не только как катастрофу, но и как дар истории.

— Это время можно назвать перспективным для развития искусства онлайн?

— Докарантинная эпоха тоже была перспективной для того, чтобы выкладывать свое искусство в сеть. У каждого художника есть Instagram. Карантин же создает ощущение некоторой вынужденной онлайнизации. У каждого музея есть группа в социальных сетях, но теперь она превратились в единственный канал коммуникации. Институции стараются быть на онлайн поверхности и посылать сигналы в духе «мы продолжаем транслировать культурные смыслы». Сотрудники Музея Модерна, например, впервые выпустили подкаст. Посвященные искусству паблики и так выкладывали их каждую неделю. Художникам выпал шанс сделать специфическое «карантинное» искусство. Оно уже появляется, как, например, в проекте #изоизоляция, где люди выкладывают фото пародий на известные произведения искусства. Но мне почему-то сейчас куда интереснее следить за природным миром и изучать типы вирусов.

Сам режим всеобщей изоляции уже настолько необычное событие по воздействию, что желание искать новые художественные жесты как-то ослабевает. Изоляцию можно сравнить с пребыванием на космической станции или на необитаемом острове. В такой ситуации уместнее обращаться к тому, что уже встроилось в архив мировой культуры как образец — читать «Декамерон» или «Чуму», слушать Бетховена или смотреть Алексея Германа. Я наконец-таки прочел статью Фрейда «Будущее одной иллюзии» и рад этому. Для художника я бы оценивал изоляцию, скорее, как возможность «ничего не делать» и осмыслять то, что уже сделано.

— Многие музыканты сейчас дают концерты в соцсетях. Вы что-нибудь смотрели из этого?

— Посмотрел на канале «Культура» выступление Дениса Мацуева и обратил внимание на анонс онлайн-концерта нелюбимой мной группы «Ария». Иногда мне кажется, что чем глубже изоляция, тем больше возможности как-то преобразить себя. Онлайн-концерты нарушают аскетический настрой и создают мнимый эффект прежнего хода вещей. В этом смысле куда более уникальны «балконные концерты». Но, увы, в моем районе на балконах я еще не видел диджеев и оперных певиц.

— Кроме того, художники тоже придумывают различные челленджи, уходят больше в диджитал-арт. Вы за кем-нибудь следите?

— Следил за упражнениями школы «Медиатор», где кураторы показывали выставки в квартирах. В Instagram смотрел трансляцию интервью Жан Люка Годара. Он снимает кино, не выходя из квартиры. Если бы не вирус, вряд ли, я бы встретился с таким великим затворником. То, что Годар до сих пор снимает кино, потрясает меня. Стоило ждать карантина, чтобы вспомнить об этом. Еще одно зрелище — это футбольный чемпионат Белоруссии при пустых трибунах. Весь мир за ним наблюдает. Карантин сделал Белоруссию главной футбольной страной.

— Знаю, что у вас есть теория о нескольких волнах современных художников в Самаре. Расскажите о них — кто из какой волны?

— Эту модель я придумал в 2019 году. Описал появление трех волн современного искусства в 2010-е годы в Самаре. Я был свидетелем и даже участником этих событий. Первая волна — начало десятых. Владимир Логутов, Андрей Сяйлев, Олег Елагин, Сергей Баландин, фестиваль «Правый берег», пермская культурная революция, галерея «11 комнат». Вторая волна — середина десятилетия. Это «хипстерский» период: техно, психоделические абстракции, тусовки, гедонизм, открытие Музея Модерна, Иван Ключников, Дмитрий Гилен, Анфиса Доброходова. Третья волна завершила десятилетие. Художников, благодаря просветительской деятельности культурных институций, стало больше. Это время целых художественных групп — «Интернат», «Муха», «Нумыжи». Некоторые из них даже объявляли культурные войны. Но все это — докарантинная эпоха. Третья волна разбилась о пандемию. Мне кажется, что она закончилась. Волны всегда проходят.

— Зачем художникам арт-тусовки? Почему они обычно закрыты для других?

— Художникам, особенно молодым, интересно быть вместе с другими художниками. Иногда художниками становятся для того, чтобы просто быть вместе. Не могу сказать, что «арт-тусовка» закрыта. Я не раз был свидетелем того, как молодой человек становился художником за несколько месяцев. Есть иллюзия, что жизнь художника — это бесконечный праздник. Но мне кажется, что художник это просто одна из ролей, которую ты разыгрываешь перед условным и, как правило, малочисленным сообществом и массмедиа. Сейчас все могут быть художниками и кураторами. Через 20 лет, надеюсь, все смогут стать вирусологами.

— Вас часто можно встретить на выставках. Вы на всё ходите или выборочно?

— Стараюсь ходить на них часто и стараюсь их хотя бы фиксировать. Но лучше все-таки писать о них статьи. Выставка, если включать критерий памяти, очень хрупкий медиум. Как правило, остается лишь название. Я хорошо знаю, сколько сил и времени занимает подготовка выставки, и, мне порой грустно становится, когда я вижу, как мало сил и времени отдает ей зритель.

— Какие выставки в этом году вам понравились?

— Отмечу выставку Михаила Горелова «Energy element» в Формограмме. Это мощное постцифровое современное искусство с сильным воздействием и анархической образностью. В «Виктории» была модернисткая «Венера и геометрия» Владимира Вейсберга. Я люблю модернизм, и я рад был узнать незнакомое для меня имя.

— Произошли изменения в среде искусства, например, галерею «Новое пространство» теперь курирует Неля Коржова. Из-за этого даже случился скандал — старым посетителям не понравился новый формат. Что вы думаете по этому поводу?

— Выставка «Поле действия» в «Новом пространстве» тоже стала знаковым событием для подведения итогов 2010-х. То, что посетители до сих пор скептически реагируют на современные медиумы, это хорошо. Они отстаивают более привычную для себя эстетику. Прекрасно, что они вообще реагируют. Значит, история искусства жива.

— Некоторые считают, что в Самаре нет журналистов, которые могут писать про искусство. Вы согласны с этим мнением?

— Их немного. Если кто-то думает, что их мало, то он может сам увеличить их количество, попробовав что-нибудь написать. Искусство — это то, о чем говорят или пишут.

— Вы следите за активными деятелями в стрит-арте? Кто на ваш взгляд самый интересный?

— За последние два года могу выделить Арта Абстрактова с его организационными инициативами и Клауса с его монструозными скульптурами.

— В Самаре открылась кураторская школа «Медиатор». Теперь у нас будет армия кураторов. Это пойдёт на пользу?

— Армию художников я могу представить, армию кураторов нет. Каждый из нас — куратор. Кураторство — это же просто умение выбирать. Мы все кураторы наших аккаунтов в социальных сетях. Школа «Медиатор», так или иначе, просто усиливает коммуникацию между новыми и уже укоренившимися агентами художественного поля.

— Кто из кураторов на данный момент является хорошим примером для других?

— Больше всего слежу за кураторской эволюцией Сергея Баландина.

— Раньше можно было проследить такую тенденцию — почти все ваши девушки становились художниками. С чем это связано?

— Это просто совпадения.

— Когда-то вы входили в состав экспериментальной арт-группы «Лаборатория». Планируете заниматься подобным творчеством?

— Мы по-прежнему общаемся. Почти все идеи группы «Лаборатории» были как-то воплощены в моих проектах. Но я уверен, что лаборатории еще будут открываться. Самое интересное в искусстве — это исследование. Пусть оно и не укладывается в рамки науки.

— Многие творческие люди оттягиваются на рейвах и сохраняются на вписках. Нужно ли современной творческой единице приобщаться к этому, чтобы оставаться в тренде и в тусовке?

— Эпоха рейвов закончилась еще до карантина. Ходить на рейвы необязательно. Но Самара для меня навсегда останется городом рейвов, а не только городом модерна.

Фото из личного архива Ильи Саморукова