Санитар 2-го батальона 240-го полка 117-й стрелковой дивизии Семен Горяйнов начинает рассказ о своей жизни так:
«Я родился 2 февраля 1911 года в селе Алтуховка Кинель-Черкасского района Самарской области. Родился я мертвым. Родная тетка стала меня откачивать, и появилось на животе красное пятно».
Очевидно, самодеятельная реанимация привела и к тому, что у мальчика появилась «кривошея». И это заболевание определило военную судьбу — его взяли только санитаром. Да и полученный юношей опыт работы дезинфектором был кстати. Но обо всем по порядку. Обратимся к воспоминаниям нашего героя:
«Семья наша была бедная, ничего хорошего я не видел. Я помню, как началась война 1914 года и отец попал в плен. Их немцы окружили, они пытались выйти через линию фронта, но не получилось, отца ранило пулей в легкие. Немцы его перевязали и вывезли на санитарной машине в свой тыл. Три года отец работал на немца-офицера, и тот часто говорил ему, что в 1940-1941 году снова будет война. И Россия будет немецкой. Перед отъездом на родину немец уговаривал отца: «Поезжай, привози семью, я дам тебе участок с домом».
Мальчик хорошо запомнил 1918 год: вернулся из плена отец, и началась Гражданская война. Он видел, как белые забрали у сельчан хлеб и увезли на станцию Толкай. Часто у деревенских жителей отнимали лошадей. Люди прятали их в лесу. Дети, в том числе и Семен, помогали взрослым.
Особенно отчетливо нашему герою врезался в память 1921 год. Голодало Поволжье. Питались травой. Не осталось живности — съели собак, кошек, птиц. Семен с ребятами ловил и ел сусликов. Весной государство выдало семена для посева. Семен на себе бороновал распаханное отцом поле. В 1921-1922 годах из-за голода и чумы все школы были закрыты. Паренек жаловался отцу, что хочет учиться, но отец говорил: «Я прожил без науки, и ты проживешь, трудись побольше». Вступление в колхоз не улучшило положение, там были организационные проблемы. В 1931 году в деревню приехала родная тетка Семена, и он уехал с ней в Самару. Она устроила племянника на работу в пекарню. Две недели деревенский паренек был учеником, а потом подручным — месил тесто.
«Норма была, когда я пришел, — за смену на 6 человек 2 тонны хлеба, а к концу 1933 года стали выпекать за смену на одного человека 6 тонн хлеба. Работа была тяжелая, но хлеб ели досыта», — рассказывает Горяйнов.
В 1933 году снова был голод. В Самаре Семен жил недалеко от кладбища. Возили покойников, им не было конца, их не успевали хоронить в братской могиле. В селе тоже голодали. Крестьяне прятали хлеб. По дворам ходила комиссия — проверяла, и если находили «излишки», отбирали в пользу государства. В пекарне же работникам давали по две-три буханки хлеба в день. И семья Горяйнова была сыта.
В 1934 году всех нестроевых райвоенкомат направил на четырехмесячные курсы дезинфекторов при обществе Красного Креста и Полумесяца. Учебу Семен закончил на «отлично» и был награжден премией в 25 рублей. Начальником курсов был Янкин, уже пожилой офицер медслужбы, воевал в японскую войну 1904 -1905 годов.
После курсов он взял Горяйнова к себе, и смышленый парень стал работать дезинфектором при железной дороге, где было много больных сыпным тифом.
Семен рассказывает: «Начальником железнодорожной больницы был врач по фамилии Сергеев, нами руководил врач Зеблов. Больные лежали прямо на полу. У нас была землянка, а в ней медбокс, но она сгорела, а работать было надо. Что мы придумали. Мы попросили истопника поднять температуру пара в котле, одежду заворачивали в одеяло, клалили в шайку и в шайке дезинфицировали перегретым паром. Все получилось удачно, сыпняк пошел на убыль. Врачи были нами довольны».
До 1939 года Семен работал в обществе Красного Креста и Полумесяца. Потом по приказу минздрава отдел ликвидировали. Началась финская война. Горяйнов пишет:
«Как приеду к отцу, он мне все наказывает: «Если тебя призовут, Родину не позорь и нас с матерью. В плен не сдавайся, чтобы нам было не стыдно на людей смотреть. В чужой стране, как бы ни хорошо тебе было, все кто-то мешает. На своей Родине, хоть в лаптях идешь, а себя чувствуешь свободным, и дышится легко. Я, сынок, знаю, что такое чужая родина, я был в плену, и год мне казался веком. Помнишь, когда я приехал в Москву из плена, меня встретила как родная семья: обули, одели, накормили и отправили домой. Вот, сынок, какая у нас Родина!»
В 1940 году Семен работал в гидроузле курьером спецчасти. В то же время он пошел в вечернюю школу. Учился в 5-м классе, но только один год, помешала война. Работой Горяйнов был доволен: «Платили мне 30 рублей, хлеб стоил 8 копеек килограмм. Иду домой, захожу в магазин, там чего только нет: икра красная и черная, всякие балыки, живая рыба. На гидроузле нам давали масло топленое и рыбу, выбирай, какую тебе надо».
Однако в августе 1940 года было принято решение: строительство гидроузла закрыть и законсервировать, а рабочие кадры направить на строительство важных заводов. Горяйнова послали на особое строительство НКВД — Особстрой. Его жена устроилась туда же. Семен пишет: «Мы строили авиационные заводы. Я получал 400 рублей, супруга 200 рублей. Жили хорошо, и с соседями жили дружно. У нас во дворе был садик, настоящий садик. Я каждое утро подметал там, чтобы дети могли играть. Мы знали, что война будет. Мне свояк, он служил в Чите танкистом, прислал письмо, где писал, что они подались на границу с Германией».
10 августа 1937 года вышло постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) о строительстве Куйбышевского гидроузла в районе поселка Красная Глинка. В Коптев овраг прибыла группа специалистов по проектированию крупнейшей гидроэлектростанции через Волгу. Планировалось перекрыть реку плотиной от оврага до Гавриловой поляны. Для производства работ на третий квартал 1937 года было выделено 5 млн рублей. Одновременно развернулись работы по созданию вспомогательной базы — дорог, ремонтных баз и др. Однако впоследствии выяснились существенные недостатки Царево-Курганского створа. Поэтому в проектном задании, законченном в мае 1938 года, местоположением гидроузла был выбран район села Красная Глинка. Но и там в результате обследований было установлено, что скальные породы сильной трещиноватости не могли служить надежным фундаментом для массивных гидротехнических сооружений без проведения дорогостоящих и сложных укрепительных мероприятий. И в 1940 году строительство было приостановлено.
Окончание следует
Фотографии: исторические архивы
Исторические версии
Исторические версии
Исторические версии
Комментарии
0 комментариев