Алена Самсонова об анимации в условиях самоизоляции

Сценарист анимационных студий рассказала о тонкостях процесса создания мультфильмов.

Лед и пламень не столь различны меж собой, как создание стихов и написание сценариев. Вольный полет мысли в первом случае и строгое следование требованиям заказчика и аудитории во втором. Одной хрупкой женщине из Самары оказалось под силу проявить себя в обоих жанрах. Алена Самсонова — сценарист, режиссер-документалист, драматург, редактор, автор поэтических сборников «Несносная осень» и «Обетованная зима». Она сотрудничает с анимационными студиями «Союзмультфильм», «Паровоз» (Москва) и «Петербург» (Санкт-Петербург), где пишет сценарии для анимационных сериалов «Малышарики», «Деревяшки», «Тима и Тома», «Кошечки-собачки», «Оранжевая корова».

Творчество в рамках конвейерного процесса

— Как можно попасть в эту загадочную область — анимация?

— С одной стороны, несложно, если есть навыки в плане написания сценариев. Можно отправить электронное письмо на студию и предложить свои услуги в качестве автора. Другое дело, что там, конечно, приветствуется опыт.

И нельзя сказать, что написание сценариев — чистое творчество. Приходится соблюдать определенные условия. Ведь создание анимационных сериалов — коллективная работа. А студия — это фактически «завод» со своим «конвейером». Любой сериал начинается с того, что создается так называемая «библия». Придумывается целый новый мир, его герои, их характеры, условия обитания и так далее. Естественно, при написании сценария нужно все это учитывать. История, которая сама по себе хороша, но не соответствует заданным параметрам, в фильм не попадет.

Многие сериалы сейчас создаются совместно с европейскими студиями, и у них бывают очень жесткие требования к поведению героев. Особенно если это дети. «Оранжевую корову» делают совместно с французами, и поэтому существует много ограничений. Например, нельзя, чтобы персонажи бросались вещами и забирались на предметы мебели. И они всегда должны быть под присмотром взрослых. Это, конечно, усложняет творческий процесс. Хулиганить, как раньше, уже нельзя.

— Насколько вы свободно себя чувствуете в этом формате?

— Достаточно свободно. Я могу от души разгуляться в репликах героев. Конечно, там тоже есть свои рамки. Но герои очень разные, и если что-то любопытное не ложится на характер одного персонажа, то можно перенести эту задумку на другого. Опять же, шутки всегда приветствуются. Естественно, они должны соответствовать возрасту основных зрителей сериала. Хотя и для их родителей кое-что закладываем. Чтобы им тоже было интересно смотреть.

— Тяжело понять формат мышления определенного возраста?

— В командах некоторых сериалов есть психологи и педагоги, которые подробно все расписывают. А потом, многое приходит с опытом, и уже понимаешь, какая идея подойдет, а какая — нет. Другое дело, когда нужно рассказать о чем-то, но нельзя сделать это «в лоб». Например, в «Малышариках» мы придумывали серию про то, что драться плохо. При этом герои бить друг друга не должны — они у нас милые и хорошие. Решали вопрос, как это сделать. И получилось! Скоро эта серия выйдет на экраны. Еще был сюжет про то, что не надо бояться врачей. Болеть малышарикам тоже нельзя, поэтому я придумала, что они будут лечить «папу». Так у нас зовется закадровый голос ведущего, в роли которого выступает Константин Хабенский. Так что он у нас в серии «Апчхи!» чихал, шмыгал и проходил лечение.

— Чем же они занимаются, если не болеют и не дерутся?

— У них много занятий — играют, учатся, гуляют на улице, едят, спят.

— Сколько времени идет работа над одной серией?

— Все происходит поэтапно. Сначала я придумываю и отправляю идею — это строчек пять. Редактор и продюсер отвечают: либо да, либо нет, либо нужно что-то исправить. Потом делаю синопсис — расписываю идею более подробно. Затем — поэпизодный план. Это фактически уже сценарий, только без реплик. И финальная стадия — сценарий со всеми репликами. Каждый этап, разумеется, согласовывается со студией. Как долго длится процесс, сказать не могу — все зависит от того, сколько людей принимает участие. Например, на «Союзмультфильме» правки приходят аж от трех человек сразу: редактора, режиссера и продюсера.

Прогулки — вот настоящее счастье

— Как повлиял режим самоизоляции на вашу работу?

— Почти никак. Все, кто работает с текстами — сценаристы, редакторы, — могут работать удаленно. И они так и делают. А вот остальным сотрудникам, кому для работы нужна крутая компьютерная техника, приходится ездить на студию. Совещания, понятно, проходят в видеочатах. Но и раньше так бывало, ведь в команде могут быть люди из разных городов: я – в Самаре, кто-то — в Москве, кто-то — в Питере. Это кажется удобным, но на самом деле живое общение ничем не заменишь. Когда я приезжала в Москву и мы с коллегами встречались лично, работа сразу начинала кипеть по-новому, обсуждение шло интереснее.

— Пандемия как-то отразится на анимации? На сюжетном уровне, может быть?

— Уже отражается. Вдруг сочиняются, например, сюжеты о пользе витаминов. Или о том, что кто-то заболел, навестить его нельзя, и друзья думают, как порадовать больного. Хотя, с другой стороны, эти сюжеты актуальны и без пандемии. Просто мы сейчас поневоле смотрим на все через эту «призму». Не зря же все кому не лень цитируют строчки Бродского пятидесятилетней давности: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…».

— Что изменилось для вас в бытовом плане?

— Примерно за месяц до того, как ввели режим самоизоляции, мой знакомый в сети сделал публикацию об одном европейском эксперименте. Людей запирали в помещении, кормили и поили, им можно было взять с собой книги и блокноты, но нельзя было брать никакие средства связи и выходить на улицу. Сможешь просидеть так неделю — получишь вознаграждение! Народ радостно «примерял» на себя эту ситуацию. Кто-то писал, что наконец-то выспался бы, кто-то мечтал прочесть много книг. Я тогда написала, что меня бы в этой ситуации больше всего тяготило отсутствие свежего воздуха, возможности погулять. К моему комментарию отнеслись скептически, а в итоге так и оказалось. Самое напряженное в самоизоляции – невозможность нагуляться всласть. Я каждый день ходила «за хлебом» минут по сорок, в самый дальний магазин, чтобы проветрить голову. Иначе просто ничего не придумывается, творческая мысль замирает. Сейчас, когда разрешили прогулки и открыли парки, — это настоящее счастье.

Главное, чтобы ограничительные меры были разумными. Я понимаю, что проще ввести максимально жесткие запреты, но, например, не пускать людей к морю в такой сложной ситуации с легочными заболеваниями — это неправильно!

— Когда так или иначе ситуация разрешится, что-то изменится в поведении людей, в мироощущении?

— Думаю, люди будут больше дорожить возможностью лично общаться, путешествовать, ходить в театр или на концерт. И надеюсь, что многие привыкнут тщательнее соблюдать нормы гигиены — мыть руки и так далее. Это будет только на пользу. Другое дело, что нас ожидают экономические перемены, масштаб которых сейчас оценить сложно. Но это предмет отдельного разговора.

— Что-то за этот период стало для вас неожиданностью?

— Пожалуй, меня приятно удивил оптимизм наших людей и умение быстро приспособиться к новым условиям.

Любопытные вещи рассказывали знакомые, живущие в других странах. Например, в Колумбии во время карантина ввели «женские» и «мужские» дни: по четным дням в магазины и аптеки можно выходить только женщинам, а по нечетным — мужчинам. Почему — непонятно. Может, чтобы влюбленные парочки не встречались? Не знаю.