Наверняка вы видели его работы. И даже не одну. Или огромный автограф «Клаус» на таком месте, что первый вопрос: как он залез туда и не разбился?
Или пугающую маску на стене самого обычного дома в старом городе. Или яростный пост в Facebook кого-то из френдов, возмущенных появлением на улице портрета Председателя Мао.
Действует всегда по наитию. Скандальная история с портретами Мао, Сталина и Берии, которые Клаус развесил традиционно в людных и проходных местах, вовсе не про героизацию палачей и тоталитарных лидеров. Просто один солидный музей хотел проводить выставку и заказал работы Клаусу, он их написал как сумел, а музей от выставки отказался. И Клаус вынес работы в город, представил широкой публике. А теперь давайте представим, что выставка все-таки состоялась бы. Какой была бы оценка того же сетевого сообщества? Не рискну строить глобальные предположения, но почему-то кажется, что другой. Зачастую художника делает не его произведение, а то место, где произведение выставлено.
Поэтому Клаус предпочитает «выставляться» в городе — чтобы вся Самара видела — и, конечно, художником себя не считает.
Те, кто знает его лично, называют его Влад, Владик, Владичка. Прозвище Клаус, которое теперь уже не отлепишь — даже родители так обращаются, — появилось почти случайно, в честь одного безбашенного сноубордиста, которому Владик поклонялся в далеком детстве.
Он совсем не похож на «бомбиста» — модного и успешного художника-граффитчика, работающего на галереи и музеи. Скорее на русского мастерового — малевальщика афиш для городских лавок и трактиров. Светлый, редкобородатый, мосластый, он был бы своим на любой ярмарке позапрошлого века, а сейчас без особого грима мог бы изобразить на новогоднем утреннике Деда Мороза, то бишь Санта Клауса. Но он не святой.
Портят ли граффитчики город или делают его уникальным? Бесконечный тег «Клаус», который жители Самары видят уже много лет, — насколько он украсил Самару и добавил ей уникальности? Вопрос не праздный. Но это именно вопрос к обсуждению, а не повод для запретов и репрессий. Тем более что борьба с граффитчиками все-таки в меньшей степени направлена против Клауса и ему подобных. Он не загаживает фасады небрежными кривыми росчерками, единственное значение которых «Киса и Ося были здесь!», он ищет необычные локации, рискованные и реально крутые. Помимо навыков художника-оформителя такое творчество требует хорошей квалификации промальпиниста.
Что же касается самооценки… Тут позиция Клауса почти так же сурова, как у противников граффити. На профессиональном сленге это называется «лить буквы». По его мнению, это работает как печатная машинка, только в необычном месте. Место может быть настолько необычное, что само создает вау-эффект, который для граффитчиков важен. Но одного удивления, пусть и с нотками одобрения, Клаусу мало.
Еще раз повторюсь: Клаус как настоящий художник не слишком склонен к рефлексии. Так же как и называть себя художником. И он на самом деле не очень понимает, почему делает ту или иную работу. Это не жеманство, а просто творчество по потребности, самое настоящее. Подлинное. В неискренности или продажности Клауса сложно упрекнуть. Он скорее критик, задающий неудобные вопросы.
Маски, которые были одним из его больших и очень сложных проектов, — это не только критика капитализма, но и гротеск, пародия. В то же время — городская антропология. Неожиданная находка маленькой маски в самом неожиданном месте — такая встреча с искусством, с новым смыслом и образом гораздо важнее, чем критика нашего общества сверхпотребления. Маска, личина на стене, доедающая живого человека, — образ универсальный и наполняющийся все новыми смыслами, помимо воли автора, просто по ходу истории.
А еще Клаус очень любит два главных символа нашей эпохи — экран и глаз. Его работы с телевизорами — не знаю, воспринимает ли он их как серию, — это дань прошлому и демонстрация нашего видения мира. Огромный телевизор с ковром вместо экрана — то ли помехи, то ли настроечная таблица. Телевизор с объемными буквами «здесь могли быть ваши мысли». И любимое самарскими маркетологами произведение — трафарет на стене «Бог смотрит на тебя через YouTube».
Глаз, которым бог смотрит (и не только бог!), — еще один сквозной образ в творчестве. Рука, держащая глаз, на улице Фрунзе была одним из лучших произведений уличной скульптуры в Самаре. Сам Клаус рассказывает, что все получилось случайно. Лежала в чулане рука, склеенная для каких-то других целей. Придумал, как сделать глаз. А потом в пять утра со стремянкой, рукой и глазом прибежал на место, которое запомнил давно и хотел использовать для своей работы. Получился символ оруэлловской силы. Его, конечно, убрали. Но тысячи и миллионы других, более внимательных глаз, совсем не из папье-маше, продолжают смотреть на нас. И Клаус об этом напоминает.
Конечно, такому неудобному творцу трудно пробить дорогу к традиционной славе, но Клаус и не рвется. Ему хватает собственного творчества. Вот только материалов маловато. Практически все его произведения найдены и собраны на помойке, ну или куплены на собственные деньги. Это, конечно, отдельная история — про его невероятную изобретательность и изворотливость. Создавать скульптуру из ничего — дело сложное.
Фото: Жанна Скокова
Шансов на признание у Клауса не много. Но его и так все знают. Хотя и не видели его лица, не узнают на улице. Он сознательно выбрал такой путь. Но в облике нашего города отразился не раз и не два. Маски, глаза и экраны — это не произведения искусства, это часть Самары. Нравится нам или нет, но старый город без объектов Клауса будет неполным — так же, как и без домов «Том Сойер Феста», например, или без уличных котов. Это наша идентичность, извините. И хорошо, что она такая резкая и честная, как нехудожник Клаус.
Проекты
Комментарии
0 комментариев