Начальник ИК-6: «Осужденный за организацию ОПГ в колонии стал профессиональным строителем»

Поселок Управленческий — это не только знаменитая «вертолетка», лыжная база «Чайка», рояль с цветами, установленный на центральной площади.

Есть здесь и учреждение, за высокий забор которого заглянуть удается не каждому.

Как и чем живут 700 осужденных исправительной колонии №6? Есть ли у них возможность вернуться к обычной жизни? Кто и как им в этом помогает? На наши вопросы ответил начальник исправительной колонии №6 Алексей Климов.

— Алексей Николаевич, как давно вы работаете в Федеральной службе исполнения наказаний?

— Я пришел сюда в 1999 году по совету одноклассника, который работал в оперативном отделе колонии. До этого окончил аэрокосмический университет. К тому времени распределение уже отменили, на предприятиях выпускников никто не ждал. А тут стабильность. Первая моя должность — начальник отряда. Это офицер, который занимается всеми бытовыми вопросами, трудоустройством и воспитанием осужденных и многим другим.

— Помните ваши первые впечатления от этого места?

— Я, как, наверное, и все обыватели, представлял колонию очень примитивно. Люди в клетках, охрана. Оказалось, все не так. Это мини-город со своей инфраструктурой: производством, санчастью, котельной, пекарней, баней, клубом и музеем. Я старался узнать о нем как можно больше. Перевелся в оперативный отдел, прошел путь от рядового сотрудника до начальника этой структуры. В 2005 году, фактически по приказу бывшего начальника колонии Александра Абовича Левина, возглавил производственный сектор. Не хотел, честно признаюсь.

— Почему не хотели?

— Работая в оперативном отделе, не представлял другой службы — казалось, интереснее быть не может. Контингент в нашей колонии непростой. Большинство заключенных — с внушительным багажом, по пять-шесть судимостей. В основном это кражи и статьи, связанные с оборотом наркотиков. Нужно понимать, на что тот или иной человек способен. Для этого необходимо изучить всю информацию о нем. Бывает, сел осужденный, например, за кражу, а еще раньше человека убил. Раскрытие таких фактов — одна из основных задач оперативников, конечно, в тесном сотрудничестве с правоохранителями. Были случаи, когда нам удавалось добиться явки с повинной. Казалось, только это настоящая работа. А на производстве — так, ящики колотят.

— А на самом деле?

— На самом деле это работа, где можно по-настоящему себя реализовать и увидеть плоды своего труда. На производстве осужденные имеют возможность освоить новую профессию. Знания, полученные за время работы здесь, очень помогают мне на посту начальника колонии.

За последние три года мы значительно обновили материально-техническую базу, в том числе сделали ремонт в некоторых отрядах, в столовой для личного состава. То, что условия жизни улучшаются, сказывается и на настроении осужденных. В прошлом году мы построили православный храм, при этом ни копейки бюджетных денег не потратили. Очень важно, что в колонии появилось такое место. Находясь в местах заключения, люди часто обращаются к богу. Даже те, кто на свободе считали себя атеистами, приходят в храм — излить душу, постоять, подумать о прошлом, настоящем, будущем, просто побыть в уединении, что в колонии почти невозможно.

— Вы сказали, что основной контингент ИК-6 — неоднократно судимые люди. Значит ли это, что шансы вернуться к нормальной жизни у них крайне малы?

— Все осужденные — взрослые люди. Возможно ли их перевоспитать — вопрос сложный. Но при этом надо понимать, что они уже отбывают наказание за совершенное преступление. Наша задача — их изоляция от общества и трудоустройство, чтобы они возместили причиненный ущерб. Конечно, кто-то за время заключения меняет свое мировоззрение. Люди приобретают трудовые навыки, получают образование — ведь некоторые к нам попадают, даже школу не окончив. Более того, на базе нашей колонии реализуется федеральная программа по реабилитации людей с алкогольной и наркотической зависимостью. Еще на этапе следственного изолятора с осужденными работает психолог. Тех, кто хочет бросить пагубные привычки, отправляют в исправительное учреждение, где существуют подобные программы. Такие люди живут отдельно, у них свой распорядок дня. Они слушают лекции, читают специализированную литературу, смотрят фильмы, участвуют в тренингах. В итоге получают сертификат, что прошли курс реабилитации. В общем, возможности для социализации есть, их немало. Надеемся на лучшее.

— Надежды оправдываются?

— Многие бывшие осужденные живут в Самаре. Встречаю их иногда. У некоторых пусть небольшое, но собственное дело — автосервис, мойка. Они адаптировались, знают, как легально заработать деньги. И назад не хотят. А есть осужденные, которые из мест лишения свободы уходят «в отпуск». У таких людей обычно нет родных и жилья, им просто некуда идти. Совершают кражу — и снова за решетку, по собственному желанию. Есть и такие, кто с батюшкой советуется, куда податься. Несколько человек уехали в Подмосковье, в монастырь. Тем, кому это действительно нужно, мы можем помочь в трудоустройстве. У нас есть контрагенты, предприятия-партнеры, по заказу которых осужденные изготавливают те или иные изделия. Например, завод керамзитобетонных блоков №1. Там работают несколько наших бывших подопечных. Директор предприятия Максим Александрович Максимов — член Общественного совета при УФСИН России по Самарской области.

В заключении можно приобрести востребованную профессию, к примеру, стать поваром, пекарем, оператором швейного производства, оператором котельных установок.

Все осужденные должны трудиться, но не всегда есть рабочие места. Тем не менее тенденция хорошая. Если год-полтора назад мы трудоустраивали около 30 процентов осужденных, то сегодня — 60-70 процентов. Постоянно открываем новые производства. Несколько лет назад начали изготавливать хозяйственное мыло, а сейчас освоили выпуск стирального порошка и геля, чистящих средств для посуды. Заказы поступают даже из других регионов.

— А как обстоят дела с распространенным ранее телефонным мошенничеством, которым промышляют некоторые заключенные?

— Года два назад телефонное мошенничество было настоящим бичом Самарской области — тысячи преступлений. Мы с этой напастью активно боролись и справились, сегодня таких правонарушений почти нет.

— За более чем 20 лет работы в колонии вы видели многое. Но, наверное, были истории, которые вас особенно впечатлили?

— Житель Тольятти отбывал наказание за организацию преступного сообщества, по 209-й статье. У таких людей, как правило, хорошие организаторские способности — вопрос в том, как они их применяют. Этот осужденный был одним из лидеров при возведении клуба и штаба-столовой. Освоил программу по составлению строительных смет, да так, что с ним профессиональные строители советовались. Активно участвовал в спортивной жизни колонии, особенно любил хоккей, был инициатором обустройства ледовой площадки. По его приглашению наше учреждение посетили не только игроки тольяттинской «Лады», но и легендарные Борис Майоров и Борис Михайлов. Для осужденных это событие невероятное. Тольяттинец вышел на свободу лет пять назад, но хоккей в колонии до сих пор живет и развивается. Ежегодно мы участвуем в «Кубке надежды», в прошлом году даже стали победителями. У нас и сотрудники играют за команду ИК-6.

— А свадьбы в колонии часто бывают? Насколько удачны такие браки?

— Каждый месяц одну-две свадьбы играем. Есть удачные и неудачные союзы. Давать советы неблагодарное дело.

— Как обстоят дела с медицинским обслуживаем заключенных?

— Три года назад у нас появился цифровой рентген-аппарат, мы его используем и для проведения флюорографии, и когда кто-то получает травмы. Не нужно никуда возить людей. Есть стоматологическая установка. А если ситуация серьезная, направляем осужденных в соматическую больницу управления Федеральной службы исполнения наказаний по Самарской области.