Воспоминания Клары Поляковой, пережившей блокаду Ленинграда. Часть 1

Трагические события Великой Отечественной войны коснулись каждого в нашей стране.

Но с годами все меньше остается участников и свидетелей тех страшных событий. Тем ценнее их воспоминания. Сегодня ими делится Клара Евсеевна Полякова, пережившая блокаду Ленинграда.

В довоенном городе

Клара Евсеевна Полякова (до замужества Альбина) рассказывает:

— Мой отец, ленинградец, был коммунистом, и партия направила его на Алтай проводить коллективизацию. Он поехал туда в длительную командировку вместе с семьей: женой и двумя дочерьми. Там, в Чарышском районе, я и родилась. 30 мая 1931 года. Отец был патриотом, и меня назвали в честь Клары Цеткин, а мою старшую сестру — в честь вождя пролетариата. Если имя Нинель читать справа налево, получается Ленин.

Клара Полякова

На Алтае мы жили до 1936 года. Потом вернулись в Ленинград. Мне исполнилось тогда пять лет.

Семья у нас была большая. К началу войны в ней было четверо детей. Все девочки. Жили мы в большой коммунальной квартире на шесть хозяев. Наша комната — 20 квадратных метров на шестерых. Стоял круглый раздвижной стол. Три кровати. И все. Даже шифоньера не было. Дом находился на Васильевском острове по адресу: 10-я линия, 5. Раньше в нем жил какойто богач. Дом четырехэтажный. С широкой лестницей — примерно 2,5- 3 метра. С пологими удобными ступеньками.

В квартире была одна большая общая кухня. С плитой, которая топилась дровами. К праздникам по очереди пекли пироги. Мы всегда оказывались последними. Так как наша семья была самой большой, то и для выпечки нам требовалось немало времени. Как ждали мы с сестренками эти пироги! Начиняли их обычно морковью. Не спали до утра, принюхивались к ароматам.

Отношения с соседями были хорошие. Все решалось полюбовно. А это великое счастье. Чего порой не скажешь сейчас о людях, живущих по соседству в одном коридоре в изолированных квартирах.

В довоенное время у нас дома всегда были новогодние елки. До самого потолка. Игрушки делали сами. Плюс к ним изготовленные из отходов производства на «Севкабеле», где работала мама. Их выдавали сотрудникам завода. Надо сказать, что об игрушках для детей не забывали даже во время войны. Непременный новогодний атрибут — мандарины. Хоть и были все наперечет. Их вешали на елку. Красовались оранжевые фрукты на ней до самого последнего дня. Потом их делили. На четверых.

Война началась

— Помните, как началась война?

— Конечно. Мне было уже 10 лет, — вспоминает Полякова. — Стоял прекрасный солнечный день. Воскресенье. Многие уехали отдыхать за город. А мы, ребятишки, резвились на улице. И вдруг заметили, что возле нашего дома (угол 10-й линии и Большого проспекта) собралась большая группа людей. И лица у всех какие-то напряженные, суровые. Подбежали к толпе, чтобы понять, что происходит. Из репродуктора, который висел на доме, звучала речь Молотова. Он говорил о вероломном нападении на нашу страну фашистов. Для нас, детей, это сообщение было пока непонятным. Но буквально через несколько дней мы увидели, как жизнь в городе стала резко меняться. Появились люди с противогазами. Началась мобилизация на фронт. Шла запись добровольцев. Наш отец тоже много раз записывался, но его на фронт не взяли. Оставили в Ленинграде. Как коммуниста назначили ответственным за важный объект. Мы не знали, что он из себя представляет, где находится. Был засекречен. Дома отец появлялся редко.

Мама продолжала работать на «Севкабеле». Завод перестраивался на выпуск военной продукции.

Партизанка Нина

— Самое тяжелое время — с 41-го по 42-й. Фашисты в начале войны довольно быстро продвигались, — продолжает рассказ Клара Евсеевна. — Но уже на западе Ленинградской области встретили мощное сопротивление. На защиту города встали отряды добровольцев. Быстро развивалось партизанское движение. 12-13-летние ребята тоже рвались вступить в него. С одной из таких девочек я была знакома — Ниной Куковеровой.

Она жила на Петроградской стороне, в одном доме с нашим дедушкой. Мы часто ездили к нему и летом по неделе гостили. Квартира Куковеровых находилась этажом ниже, и я хорошо знала Нину, мы часто играли вместе. Правда, она была постарше меня, по возрасту ближе к моим сестрам.

Летом 1941-го, во время каникул, Нина вместе с родителями, братом и сестренкой поехала отдыхать к родным в деревню Нечеперть. Семья оказалась в захваченном фашистами районе. В первые дни войны на фронте погиб отец девочки. Нина поклялась, что будет мстить фашистам. Связалась с партизанами, попросилась в отряд. Ей ответили: пока маловата. Но Нина все-таки добилась своего. Стала разведчицей. Маленькая девочка с торбой, похожая на попрошайку. Разве подумаешь, что разведчица? А она все высматривала, запоминала. Благодаря ее первым разведданным было разгромлено расположение фашистов.

В 1943-м Нина стала вести огромную подпольную работу. Фашисты открыли на нее охоту. За поимку партизанки обещали большие деньги. И нашелся алчный подонок-полицай. Выдал Нину. Фашисты схватили ее, подвергли страшным издевательствам. Девушка была связана со многими подпольными группами, но никого не выдала. Не произнесла ни единого слова. Ее казнили. Умерла она в подвале, куда ее, истерзанную, забросили изверги.

Многие подростки рвались на фронт. Правдами и неправдами. Например, ленинградец Ванечка Иванов. В первую военную зиму у него все умерли. Он остался один. И потерянно бродил по улицам. Однажды, обессилев, упал. Хорошо, что в Ленинграде были разные отряды: ПВО и другие, патрулировавшие город. Ходили и по квартирам, узнав об особо бедственном положении некоторых семей. Они-то и наткнулись на парнишку. Поместили его в больницу. Потом Ваню отправили в детский дом, затем эвакуировали в Ульяновскую область. Через год, почувствовав силу, он с двумя мальчишками сбежал из детского дома. Они сели в поезд и поехали на фронт. Состав шел через Куйбышевскую область, где мальчишек и обнаружили. 12-летнего Ваню определили пастухом в деревню. А в 14 отправили в Куйбышевское ремесленное училище. Потом он попросился на завод имени Сталина («Прогресс»). Где впоследствии стал уважаемым человеком.

Ремесленники были самыми незащищенными. Мальчишки и девчонки без родителей рано становились самостоятельными. Им помогало чувство патриотизма. Наравне со взрослыми они вносили вклад в общее дело.

Окончание следует.

[one_half]

Война глазами ребенка: «Бомба упадет, а как затихнет все — бежим смотреть, что произошло»

[/one_half]

[one_half_last]

Война глазами ребенка: «Бомба угодила в здание. А подвал засыпало. Вместе с нами»

[/one_half_last]