Настя приехала в Самару впервые за четыре года, чтобы наградить победителей турнира, названного в честь нее. Мы воспользовались случаем и пообщались с именитой российской теннисисткой.
— Насть, какие эмоции от приезда в Самару?
— К сожалению, мне не так часто удается здесь бывать. Сейчас с радостью приехала на турнир, который назвали в честь меня. Теннис — это моя жизнь. Мне приятно, что в нем участвует так много детей. Я благодарна всем, кто причастен к его организации. И вообще, в Самару всегда очень приятно приезжать. Правда, город толком посмотреть еще не смогла. В первую очередь, пойду на набережную. Там прошла часть моего детства.
— Есть ощущения, что Самара после Чемпионата мира по футболу стала другой?
— Конечно. Изменения в лучшую сторону сразу видны. Это касается не только Самары, но и Москвы, Санкт-Петербурга. Мне приятно все это видеть, потому что здесь моя Родина. Много знакомых иностранцев приезжали в Россию на Чемпионат мира. Абсолютно все были в восторге. В Самаре были, кстати, мои друзья из Германии. Я была рада слышать от них позитивные отзывы.
— Ты рано начала заниматься профессиональным спортом. Пришлось ли себя в чем-то ограничивать?
— В принципе, да. Какие-то ограничения были с детства. Я жила по расписанию: дом – спортивная школа – спортивный лицей – дом. Иногда с подругами ходила в кино в «Звезду». Когда «Кинап» открылся, там тусовались немного. Но на развлечения было не так много времени. Нужно было соблюдать режим. Это требования большого спорта. Но это не значит, что моя жизнь ограничивалась только ракеткой и мячом. Когда я переехала во Францию, у меня и там были друзья. С ними я тоже тусовалась, но соблюдала какие-то рамки, естественно. И я не жалею, что что-то пропустила, куда-то не ходила. Благодаря этим ограничениям я добилась чего-то в большом спорте, что было основной задачей.
— На что ты потратила первые призовые?
— У меня была голова на плечах. Такого, что я пойду сейчас и все потрачу, не было. Мы семьей копили на жилье, машину. Уже потом я, конечно, стала позволять себе покупать какие-то приятные мелочи.
— Большой вклад в твои успехи внесли родители. Якобы им пришлось продать квартиру и машину, чтобы платить за твои тренировки за границей. Это правда?
— Отчасти да. Но это не касалось заграницы. Родители поменяли квартиру на более маленькую в Самаре. Машину продали и купили дешевле. Объясню почему. Папа меня тренировал. Когда мне было 11-12 лет, родители поняли, что есть перспективы в теннисе и стали посвящать мне много времени. Мама, например, чтобы мне помогать, бросила работу. Деньги шли просто на еду, на жизнь. Родители основную часть своего времени посвящали мне. И хочу еще поблагодарить людей, которые тоже помогали финансово. Это Александр Тулаев и Александр Суслин. Благодаря им у меня была возможность выезжать на турниры за границу. Никакой другой помощи со стороны не было.
Папа мне все время говорил: «Ты как осьминог на корте».
Я ему: «Пап, ну я делаю».
Он: «Ну да, что я от тебя требую? Ты же девочка».
— Где ты живешь сейчас?
— Частично в Москве, частично на юге Франции.
— Ты объездила все континенты. Куда бы ты вернулась, чтобы там отдохнуть, или где бы осталась жить?
— Таких мест несколько. Конечно, очень красиво в Австралии и Новой Зеландии. Каждый год я летаю туда на турниры. Иногда появляется пара дней, чтобы выехать что-то посмотреть. Но жить там не хотелось бы. Это слишком далеко. Еще как-то я отдыхала на Бали. Мне там понравилось, но опять же, это слишком далеко. Юг Франции тут вне конкуренции. Это близко и там комфортный климат.
— В турнирах Большого шлема ты доходила только до ¼ финала и в парах, и в одиночке? Это какой-то злой рок?
— Мне хочется улучшать свои результаты, но я стараюсь не зацикливаться на теме неудач в турнирах Большого шлема. Просто, если о чем-то слишком много думаешь, напрягаешься, начинаешь сильнее нервничать. Скорее всего, ничего не получится. Хочется немного отпустить ситуацию, успокоиться, насладиться самим процессом игры, и тогда уж как пойдет.
До четвертьфиналов я доходила четыре раза. Два или три матча в них я играла против Серены Вильямс. Считаю, что иногда для успеха важна фортуна. Например, при формировании сетки турнира.
— Есть ли у тебя планы на Олимпиаду 2020 года, которая пройдет в Токио?
— Да. Я хочу там сыграть. У меня уже есть олимпиадный опыт. Я была в Рио. Для меня Олимпиада имеет большое значение, в отличие от некоторых европейских спортсменов. Многие из них не поехали в Бразилию в 2016 году. Кто-то побоялся, кто-то сказал, что Олимпиада для теннисистов не так важна, как тот же Большой шлем. Для меня Олимпиада — это ни с чем несравнимые соревнования. Олимпийская медаль в любом виде спорта — это олимпийская медаль.
— Если вспоминать Рио, тебя как-то коснулся допинговый скандал? Сказывалась вся эта ситуация на настроении?
— На настроении нет, но ощущения были странные. Русский дом в олимпийской деревне был наполовину пуст. Это было непривычно. Однажды я заходила на территорию олимпийской деревни, ко мне подошел кто-то из российской команды борцов. Он просил дать ему мою аккредитацию, чтобы пройти. У него был очень потерянный вид. Оказалось, что команда прилетела, и только на месте они узнали, что принято решение об их дисквалификации.
— Часто ли у тебя возникают неприятные ситуации во время матчей? Теннисистов обычно очень раздражают выкрики с трибун.
— Выкрики происходят постоянно. Я просто стараюсь не обращать на них внимания, фокусируюсь на игре. Неприятная ситуация на корте последний раз была на турнире в Пекине в конце сентября. Мы поругались со Слоан Стивенс. В конце второго сета, я вызвала врача, так как у меня болело плечо. Это старая проблема. Все было по правилам. Медик оказывал мне помощь три минуты. А после этой вынужденной паузы я выиграла два гейма подряд. Стивенс начала достаточно громко высказываться на эту тему: «ну что, твое плечо лучше?», «тебе стало лучше, да?». В таком духе. У меня это засело внутри. Я, конечно, могла ничего на это не отвечать. Но во время паузы между геймами я почти перешла на ее сторону и сказала, что такое поведение — это неуважение ко мне. У нас возникла перепалка. Это была такая ситуация, которая, в принципе, для меня неприятна, потому что я не люблю ссоры и скандалы. Потом мне было стыдно за себя, что я в это полезла.
— Был ли разговор со Стивенс после матча?
— После игры мы объяснились. Слоан пожала мне руку и сказала, что все нормально. Я пошла ей навстречу, потому что не хотела раздувать скандал. Но у меня даже после матча неприятный осадок внутри остался.
— Поговорим о приятном. В одном из интервью ты говорила, что любишь обувь.
— Да.
— У тебя целая коллекция или ты просто носишь пару, потом выкидываешь, покупаешь новую и так далее?
— У меня коллекция.
— Сколько пар?
— Сложно сказать.
— 10,20,30?
— Больше 20 точно. Вообще, у меня нет привычки выкидывать вещи. Я иногда отдаю что-то в детские дома. Что-то просят дать поносить знакомые. Так что вещи на помойку не отправляю. Их всегда можно пристроить, когда они в хорошем состоянии.
— Судя по соцсетям, ты уделяешь много внимания ногтям?
— Да. Это так.
— На одном из фото на левой руке видна татуировка. Что она означает?
— Татуировки у меня две. Первую я сделала давно. Она, так скажем, от сглаза. Рядом вторая – стрела. В ней особого смысла нет. Для меня это такой боевой символ амазонки, смелости.
— В своих интервью ты почти ничего не рассказываешь про личную жизнь. Эта тема табу для обсуждения?
— Она на то и личная, чтобы не концентрировать на ней внимание других людей. Я редко выношу на публику то, что происходит за кортом. Хотелось бы, чтобы это оставалось моим. Я в первую очередь теннисистка и рассказываю о своей профессиональной жизни.
— Хорошо. Тогда вопрос, на который ты, если не хочешь, можешь не отвечать. Есть ли у тебя молодой человек?
— Да, есть.
— На этом ограничимся?
— Да.
— Ты говорила как-то о том, что своих детей ты в теннис не отдашь. Что бы ты посоветовала родителям, дети которых уже занимаются теннисом?
— Уточню: я бы не стала отдавать девочку. Мальчика можно, в принципе. Не только в теннис, в любой спорт. Девчонкам же тяжелее. Я сама через все это прошла. Я, конечно, много чего получила взамен, но пришлось пережить серьезные нагрузки, стресс. Девочки все-таки созданы больше для творчества, для танцев. Папа, который меня тренировал и хотел сделать из меня спортсменку, говорил , что у девчонок нет даже скорости, силы в руке: «Как вы вообще можете по мячу бить. Посмотри, как ты бьешь». Еще он мне все время говорил: «Ты как осьминог на корте». Я говорила «Пап, ну я делаю». И он отвечал: «Ну да, что я от тебя требую? Ты же девочка».
Родителям я бы посоветовала терпения. Я против того, чтобы детей ругали и жестко заставляли тренироваться. Родители часто хотят реализовать свои амбиции через ребенка. Как правило, из этого ничего не выходит. Итог — потеря денег, энергии, стресс. В худшем случае — потеря отношений с ребенком. Я категорически против этого.
Люди
Люди
Люди
Комментарии
0 комментариев