Ведущая солистка Самарского академического театра оперы и балета Вероника Землякова о буднях балерины

Считается, что балерины питаются исключительно листьями салата и с младых ногтей не отходят от станка в танцевальном классе, позабыв про все остальное. О том, действительно ли это так, рассказала ведущая солистка Самарского академического театра оперы и балета Вероника Землякова.

Все началось с театра
— Хореографией я занимаюсь с шести лет, — говорит Вероника. — Моя мама тоже была балериной, поэтому я, можно сказать, выросла в театре. Мама как-то обмолвилась, что, ли бы у меня были более скромные данные, возможно, она бы и не отдала меня учиться. И речь не только о физических способностях, но и об эмоциональности, подвижности, желании танцевать.

Профильного училища в Самаре тогда еще не было. При театре работала только детская хореографическая школа. Поэтому, когда Веронике исполнилось 11 лет, она поступила в училище в Уфе. Взяли ее сразу во второй класс, в общеобразовательной школе она училась в шестом.

-Все семь лет учебы я жила в интернате, — продолжает рассказ Вероника. — Эту поездку восприняла как приключение. Рядом ни мамы, ни папы — это же так увлекательно! Новый класс, соседки по комнате — мы жили по три человека — все было очень интересно.

Кормили в училище хорошо. Давали и сладкую кашу с маслом, и беляши.

— Я никогда не сидела на воде и двух орешках, как принято считать, — развенчала первый миф о балеринах ведущая солистка САТОБа. — Наш день — это сплошные физические нагрузки, поэтому сжигаются все калории.

В интернате многие вещи пришлось делать самой — содержать в порядке гардероб, следить за внешностью. Но Вероника была самостоятельной всегда, это ее не пугало.

— Мой муж Кирилл тоже артист балета, и когда мы поженились, я оценила, как это замечательно, что мы оба с раннего возраста привыкли к самостоятельности, — говорит Землякова.

Немецкие сезоны
Начиная со второго курса Вероника танцевала в столичных театрах в качестве приглашенной актрисы. Окончила учебу с красным дипломом и осела в Москве, в Русском национальном балетном театре. Вышла замуж, а вскоре молодых супругов пригласили на работу в Германию, в город Магдебург. Так в 20 лет Вероника оказалась в чужой стране.

— Работать в Германии было интересно, — вспоминает она. — Там совершенно иная хореография. Театр выпускал по четыре премьеры в год. Это были и современные постановки, и классика, и модерн, и мюзиклы, для которых даже пришлось учиться петь. Были спектакли, которые ставили на нас с мужем.

В Германии супруги прожили восемь лет, там у них родился сын. Обычно для людей сцены обзавестись детьми — целая проблема. Ведь ради этого нужно на долгий срок выпасть из творческого процесса. Веронику это не напугало. Она перестала танцевать в три месяца беременности и вернулась из декретного отпуска, когда сыну исполнилось пять месяцев. Потом достаточно быстро восстановилась и вернулась к сольным партиям.

Возвращение
Несмотря на то, что карьера у обоих супругов складывалась удачно, семья все же решила вернуться в Россию.

— У меня был вид на жительство, и я уже должна была получить немецкое гражданство, — рассказывает Вероника. — Но нас с мужем не устраивало, что работа занимает всю нашу жизнь. Постоянно находиться в творчестве — это здорово. Но ребенка мы практически не видели, с ним постоянно была няня. С бабушками и дедушками сын общался раз-два в год. Это неправильно.

Сначала планировали переехать на родину мужа, в Санкт- Петербург. Но потом решили принять приглашение руководства САТОБа и обосноваться в Самаре.

— Видимо, потому что я выросла в этом театре, мне захотелось поработать на самарской сцене, — полагает Вероника. — Кроме того, мне кажется, имеет смысл приносить пользу в том городе, где ты родился. Я испытала огромное удовольствие, когда пригласила на спектакль свою учительницу начальных классов и мое выступление вызвало у нее восторг. В Самаре много людей, которые способствовали моему формированию, и здорово, что сейчас я могу доставить им радость. Думаю, есть вещи, которые не стоит перекрывать амбициями, стремлением попасть именно в столичный театр.

Не сценой единой
Официальный стаж, после которого артисты балета уходят на пенсию, — 20 лет. То есть, если приступить к работе в 18, в 38 можно отправляться на заслуженный отдых. Но на самом деле все индивидуально. Кто-то продолжает работать и дальше, кто-то заканчивает гораздо раньше. Понимая, что их профессия связана с рисками, артисты балета нередко получают второе образование, как говорится, не отходя от станка.

Во время коротких приездов в Самару Вероника с мужем заочно окончили местную академию культуры по специальности «хореография». А в какой-то момент супруги решили открыть фотостудию и несколько лет вплотную занимались этим бизнесом. Было интересно, но сложно совмещать с работой в театре. Впрочем, Вероника допускает, что, возможно, когда-нибудь вернется к этому занятию.

Танцы с утра до вечера
Рабочий день артиста балета начинается в 10.30, примерно до 15 часов идут репетиции. Затем перерыв до 18, и вновь работа до 21 — либо на спектакле, либо, если в этот день его нет, опять репетиции.

— Как видите, ничего интересного у нас не происходит, — смеется Вероника. — Мы танцуем, танцуем, потом опять танцуем и снова танцуем.

В промежуток между репетициями она успевает встретить ребенка из школы и отвести в спортивную секцию.

Репетируются не только премьеры, но и текущий репертуар. Завтра вечером зрители увидят «Лебединое озеро», где Вероника танцует Одетту-Одиллию, поэтому сегодня нужно вспомнить эти партии. В репетиционном зале, помимо Вероники, ее партнер по сцене Дмитрий Пономарев, дирижер, педагог-балетмейстер, аккомпаниатор. Какие- то фрагменты, которые всех устраивают, прогоняют единожды. Другие повторяют по несколько раз. Каждый из участников процесса высказывает свои замечания и предложения, и так до тех пор, пока результат не устроит всех.

В день спектакля артисты приходят часа за два до выхода на сцену. Нужно переодеться, проверить, в порядке ли костюмы, загримироваться. С простым гримом актеры справляются сами, более сложный помогает нанести специалист. Еще одно непременное действие — разминка, необходимая, чтобы избежать травм. Сначала, еще до переодевания, в репетиционном зале. Минут 20-30 физических упражнений, после которых, чтобы не остыть, надевают теплую одежду и обувь. Затем небольшой разогрев непосредственно перед выходом на сцену.

— Перед каждым спектаклем я очень волнуюсь, — говорит Вероника. — И не важно, премьера это или уже много раз сыгранная партия. Успокаиваюсь, только когда выхожу на сцену.

Пластика, идущая от сердца
— Люди приходят в театр за эмоциями, — уверена Землякова. — Я, например, очень люблю драматическое искусство. Не только потому, что я выросла в этой среде, мой папа — заслуженный артист Самарской области, актер театра «СамАрт» Юрий Земляков. Но все мы время от времени переживаем моменты опустошения, когда неожиданно настает пауза в творчестве. И тогда я иду в драматический театр. Слежу за тем, как актеры пластически выражаются. Иногда их движения — какие-то повороты тела, головы — настолько органичны, что ты понимаешь: это то, что мне нужно! Я смогу это использовать! Наше искусство молчаливое. Наша пластика идет изнутри, от сердца. Хочется, чтобы зритель понимал все, о чем мы хотим рассказать. Чтобы каждый наш взгляд, каждый жест попадал в точку. Ведь иногда балет воспринимается как череда схематических движений. Но как только мы внесем в них смысл, начнем рассказывать заложенную в эти движения историю, все изменится. Мы стремимся к тому, чтобы все было именно так, чтобы внутри у зрителя что-то переворачивалось. Только тогда приходит понимание того, что наш труд не напрасен.