Годы испытаний и вдохновения. Большой театр в Куйбышеве. Часть последняя

В колонном зале театра оперы и балета состоялась выставка, посвященная пребыванию в запасной столице Большого театра. Она была организована совместно с областной универсальной научной библиотекой и музеем имени Алабина. Экспозиция «Большой театр в Куйбышеве» — это путешествие по афишам, возможность увидеть уникальные фотографии, костюмы к спектаклям, показанным московской труппой в годы войны. Это последняя часть материала, предыдущие можно почитать по ссылкам: первая, вторая, третья.

На линии фронта

О своих выступлениях на линии фронта рассказывал выдающийся Иван Козловский. Они начались почти с первых дней войны, когда Большой театр еще находился в Москве. Но и будучи в эвакуации, артисты продолжали свою деятельность во фронтовых бригадах. Козловский писал:

«Главной нашей работой военных лет были концерты в воинских частях на передовой и в прифронтовой полосе. В 1941 году на фронтах выступало более 4 тысяч концертных бригад. Мы готовились к выступлениям серьезно и тщательно, прекрасно понимая, что война не дает права ни на какие скидки. Выступали в концертных костюмах. «Главным» музыкальным инструментом, как правило, был баян. Землянки, уцелевшие хаты, а иногда просто лесные поляны становились сценой».

Певец признавался, что и спустя десятилетия не мог забыть то чувство смущения, даже вины, которое мучило его на фронтовых концертах… Ведь бойцы, присутствовавшие на них, часто ровесники артистов, шли в бой и умирали. А члены концертной бригады все-таки оставались в тылу.

Специально для армии Козловский записал несколько радиоконцертов. Исполнитель вспоминал: «Война — какая это была проверка силы человеческого духа! Мне кажется, что она еще так недалеко — память цепко хранит ее. А самое яркое впечатление — радостное чувство Победы».

Встречи с героями

Свои воспоминания о фронтовых встречах оставил и другой солист Большого театра — Алексей Иванов.

«Нам часто доводилось выезжать с шефскими концертами в воинские части. Эти поездки укрепляли уверенность в непобедимости нашей армии. В районе одной маленькой станции базировалось несколько десятков эскадрилий штурмовой авиации, сыгравшей впоследствии важную роль в разгроме немцев под Сталинградом. Как-то мы вдвоем в И.С. Козловским отправились туда на ручной дрезине, чтобы дать концерт для летчиков-штурмовиков. В пристанционном поселке располагалось училище морской авиации. Наши концерты проходили в клубе, где помещалось училище. Зальчик там был крохотный, поэтому концерт шел, так сказать, в несколько сеансов: одно подразделение прослушает несколько номеров — его заменяет другое. Это была замечательная аудитория, для них хотелось петь без конца…»

Уставших после концерта артистов приглашали в какой-нибудь домик, где располагались офицеры, поужинать. И здесь велись долгие дружеские беседы, кончавшиеся далеко за полночь. Так Иванов познакомился с полковником морской авиации Героем Советского Союза Василием Раковым. Его тогда называли «героем Балтики» — за то, что еще в финскую кампанию он совершил дерзкий налет на вражеский флот, потопил крупные военные суда. Однако, как показалось солисту Большого театра, облик Ракова никак не вязался со словом «герой». Рядом сидел скромный, даже несколько застенчивый и молчаливый молодой человек. Но, оказывается, он обладал огромной силой воли, способной совершать чудеса.

Командировки в Москву

Другой кумир публики — певец Марк Рейзен так вспоминал о своей жизни в Куйбышеве:

«В дни разгрома немецких войск под Москвой, 3 декабря 1941 года, артисты Большого театра выступали на сцене Дворца культуры имени В.В. Куйбышева. Сцены из «Ивана Сусанина», исполненные в первом отделении концерта, представленные без декораций и костюмов (последние еще не успели прибыть в Куйбышев), воспринимались и исполнителями, и публикой с особой горячностью…А вскоре морозной ночью вместе с В.Барсовой, И.Козловским, П.Норцовым, М.Михайловым и концертмейстером С.Стучевским я летел обратно в Москву».

Самолет был грузовым. Вдоль фюзеляжа имелись скамьи, на которых члены труппы сидели, тесно прижавшись друг к другу, так как было очень холодно. Когда подлетали к Москве, летчик снизился почти до верхушек деревьев и несся на бреющем полете. И пассажиры увидели окруженную врагом столицу, следы боев и разрушений.

«Было жутковато, так как отчетливо виднелись крыши с торчащими на них трубами, — писал Марк Рейзен. — И казалось, что самолет вот-вот в них врежется. Кругом были немцы, а на небольшой высоте, как объяснил нам потом пилот, зенитки в нас не могли попасть…»

В московской квартире Рейзенов стоял лютый холод: в доме не топили. Все артисты решили поселиться в гостинице. Выступали в воинских частях, в госпиталях. Над одним из госпиталей, в Лефортово, Большой театр взял шефство. И там концерты давали чаще, чем в других местах. Ездили выступать и к самой передовой…

В то время в столице функционировал филиал Большого театра. Он начал действовать по инициативе солиста балета театра Михаила Габовича, который и возглавил всю работу труппы.

«Конечно, далеко не все спектакли можно было восстановить, — пишет Рейзен. — Не хватало людей, декорации были увезены в Куйбышев. Но все же сложился вполне удачный оперный и балетный репертуар».

Балерина Суламифь Мессерер тоже вспоминала о своих постоянных перелетах из Куйбышева в Москву, где она исполняла главные партии. Такие полеты над занятой врагом территорией просто выматывали незаменимых солистов. Нелегко было и рядовым артистам хора и кордебалета, которые оставались в Куйбышеве. И жители города это понимали.

Благодарные зрители

Артист балета Кудряшов рассказывал, что после спектакля у выхода из театра артистов всегда ждали куйбышевцы. Они приглашали уставших артистов к себе домой, чтобы угостить горячей похлебкой или картошкой, сваренной в мундире. Все понимали, насколько для них тяжела в голодное время повышенная физическая нагрузка.

Все как могли старались поддержать коллектив «Большого». Власти обязали руководителя Тимашевского сахарного завода снабжать кордебалет дополнительными «пирамидками» рафинада. Директор — Дмитрий Кушнир — и сам был готов оказать посильную помощь. В его хлебосольном доме часто гостили Иван Козловский, арфистка Вера Дулова с мужем, певцом Александром Батуриным. Кстати, отца знаменитого тенора директор завода взял на работу кладовщиком. Все лишняя зарплата — подспорье для эвакуированных. Поэтому и годы спустя артисты Большого театра с теплом вспоминали свои затянувшиеся гастроли в запасной столице.

Фотографии: исторические архивы