Ильюшины, Микулин и Коккинаки. О прославленных жителях Дома авиаторов. Часть 1

В преддверии 9 Мая увеличилось число предложений наших читателей осветить ту или иную тему, связанную с Великой Отечественной войной. На днях к нам обратился бывший руководитель заводов «Авиаагрегат» и «Электрощит» Олег Ермолов. Один из немногих ныне здравствующих «красных директоров» предложил рассказать о Доме авиаторов, расположенном на углу улиц Самарской и Вилоновской. На его фасаде — сразу несколько мемориальных досок. Они рассказывают о том, что здесь жили такие «глыбы» отечественного самолетостроения, как авиаконструктор Сергей Ильюшин, моторостроитель Александр Микулин и летчик-испытатель Владимир Коккинаки.

Причем Олег Ермолов заметил интересную деталь: Ильюшин был прописан здесь аж с 1939 года. О чем свидетельствует этот факт? Что делали отцы советской авиации в нашем городе в годы войны? Для кого и кем был построен дом, который его нынешние обитатели просят признать памятником архитектуры? Масса вопросов, ответы на которые поищем вместе с вами.

Странное здание на Самарской

Действительно, сотни раз, направляясь из музея Алабина в Дом журналистов, я пробегала мимо длинного фасада пятиэтажного жилого дома, занимающего чуть ли не целый квартал после бани № 2 от улицы Рабочей до Вилоновской. И даже заглядывала в магазинчики и ателье, расположенные в его полуподвальных помещениях. А иногда и в шикарный парфюмерный магазин в угловой части дома.

Как-то трудно для меня было определить стиль, в котором построено это солидное здание. Слишком скромное внешнее оформление для всем известных «сталинок» и слишком современное решение для дореволюционного доходного дома.

Оказывается, согласно документам, его строительство началось весной 1939 года. Дом был рассчитан всего на 65 квартир. Но каких! Полнометражных, многокомнатных, с высоченными потолками и паркетом. Вся эта красота предназначалась для приглашенных в Куйбышев с разных концов страны специалистов самого высокого класса.

Этот дом — свидетельство того, что еще до Великой Отечественной наш город планировалось превратить в крупный промышленный центр. Велось строительство Куйбышевского гидроузла и Безымянской ТЭЦ, ставшей энергетическим центром нового района. Возведение жилого дома для специалистов удалось закончить до начала фашисткой агрессии. А вот электростанцию пришлось достраивать ударными темпами.

Еще один проект «Особстроя»

Директор Безымянской ТЭЦ Владимир Смирнов, приступивший к работе 12 июля 1941 года, вспоминал: «Закончены, но еще в лесах, главный корпус, котельный и турбинный залы, строится топливоподача, канал для водоснабжения. А строителей — как птиц весной на деревьях, только черенки лопат мелькают. Надо всем — огромный лозунг: «Родина в опасности!» Объявлены чрезвычайные, сумасшедшие, я бы сказал, темпы. Работа шла круглосуточно. По ночам станция сияла в огнях, как новогодняя елка. И даже среди заключенных халтурщиков не было, как звери работали. Что такое «Родина в опасности» понимали все».

Вот так под руководством откомандированных в Куйбышев специалистов быстрыми темпами создавалась основа для работы эвакуированных предприятий. Огромную роль в этом сыграли заключенные Безымянлага. Они выполняли самые тяжелые виды работ. Организованный на основе лагеря «Особстрой» в 1940-м также ударно закончил возведение Дома авиаторов. Старожилы вспоминали, что строительная площадка дома была обнесена колючей проволокой, а по углам стояли вышки с прожекторами. Заключенных привозили на работу ранним утром и увозили поздним вечером. Видимо, очень торопились. В такой спешке строителям явно было не до архитектурных излишеств. Ажурные балкончики с чугунными решетками да карниз с рисунком из акантовых листьев, выполненный в редкой для Самары технике сграффито — вот и все украшения.

В каждом подъезде — бомбоубежища.

Что же касается полуподвальных помещений вдоль фасада, так это, оказывается, бомбоубежища. Каждый подъезд уникального дома имел собственное укрытие со спальными местами и оборудованием для приготовления еды. И это также свидетельство того, что руководство Советского Союза готовилось к войне с гитлеровской Германией, просто старалось оттянуть момент и успеть к ее началу сделать в плане обороны страны как можно больше.

По документам дом числился заселенным уже в конце 1939 года. И, скорее всего, уже в это время Ильюшин прилетал в Куйбышев для подготовки площадки под строительство предприятия своего профиля. Это косвенно подтверждает следующий факт: в октябре 1941 года в наш город эвакуировали Опытное КБ Наркомата авиационной промышленности, которым руководил этот выдающийся конструктор, и его разместили на уже строящемся здесь авиазаводе №285. То есть база была подготовлена.

Авиаконструктор по личному заданию Сталина обеспечивал сопровождение массового производства штурмовиков Ил-2, прежде всего на эвакуированных в Куйбышев из Москвы и Воронежа авиазаводах №1 и №18.

Куйбышевцы помнят телеграмму Сталина, в которой он писал, что эти самолеты «необходимы Красной армии как воздух, как хлеб», и требовал значительно увеличить их выпуск. Немногие знают, что Ильюшин жил в нашем городе почти всю войну вместе с семьей.

Увлечен небом был и его старший сын Владимир. Уже с 1943 года юноша начал свою карьеру летчика-испытателя. Возможно, его первый полет произошел на заводском аэродроме в Куйбышеве. На том самом, который виден на снимке, где Сергей Ильюшин запечатлен с другим прославленным асом — Владимиром Коккинаки. Эта редкая фотография хранится в самарских архивах. В биографии Коккинаки есть фраза «перед началом Великой Отечественной войны участвовал в испытаниях предсерийных штурмовиков Ил-2».

Окончание следует