Сегодня наследие социалистического реализма исчезает быстрее, чем в советское время исчезало наследие авангарда. Нет, специально его никто не уничтожает. Но умирают люди, гибнут полотна, рассыпаются газеты со статьями. Еще недавно было хорошим тоном этакое пренебрежение к искусству социалистической эпохи: пропаганда, заказняк, идеологические штампы… Но сам этот подход — очень социалистический, штампованный.
Просто прочтите биографию художника Виктора
Полякова и решите сами — надо ли нам сохранять память о таких людях? Нужно ли нам сегодня их творческое наследие? Или все, чего они достойны, — это забвение и русский тлен?
Это вполне типичная биография. Таких миллионы в России. Трагическое и героическое здесь тесно переплетено. И сразу спойлер: Поляков не стал выдающимся и знаменитым художником, потому что он сын врага народа. Подобные «детали биографии» определяли в нашей стране судьбы людей.
Он родился в 1912 году в семье волостного старосты (старшины) Полякова Валентина Васильевича и Поляковой Клавдии Андриановны. Дед — этнический поляк, отсюда и фамилия.
По семейным преданиям, жили Поляковы богато: имение под Пугачевом (тогда это был город Николаевск), мельницы в Симбирске, дом в Пугачеве, квартира в Самаре. Стадо верблюдов — 40 голов!
После начала коллективизации на базе хозяйства Поляковых создали колхоз-миллионер, а хозяина раскулачили и в первый раз осудили. Семья переехала в Самару и жила в своей квартире на нынешней улице Куйбышева. Оттуда родителей и забрали в 1937-м.
В молодости Виктор занимался модной тогда французской борьбой. Как настоящий волжанин, без труда переплывал Волгу. Рост у художника был богатырский — 196 см. В молодости по субботам он ходил даже драться с татарами-грузчиками. Те жили вниз от улицы Степана Разина. Дрались стенка на стенку — без злости, на забаву. В остальное время дружили.
Поляков получил художественное образование в легендарном пензенском училище. Но здесь в его биографии загадка. По рассказам родственников, своим учителем он называл некоего «Маркиановича». Художник с такой фамилией неизвестен, и только недавно, разбирая работы Полякова, его потомки обнаружили на одной из картин подпись: Гермашев.
Михаил Маркианович Гермашев — выдающийся русский художник. Его работы в конце XIX века покупал для своей галереи Третьяков. Но он уехал из России в начале 20-х, умер в Париже… Где и как он мог пересечься с мальчиком Витей из Самары? Но, видимо, пересекся — ведь работа Гермашева как-то попала в семью. И, возможно, первые уроки мастерства Поляков действительно получил от «Маркиановича».
Военно-прикладная дисциплина. Так в СССР готовили спецов для диверсионной работы в зимних условиях в прифронтовом тылу противника. На коне-тяжеловозе сидел наездник, управлял лошадью и флажками давал команду бойцам на лыжах, которые специальными стропами крепились к лошади. Лошадь, как моторная лодка, тянула за собой лыжников. В зависимости от толщины снега бойцов было от двух до шести человек. Как правило, это были пулеметчики и снайперы. Задача боевой группы — прорваться через линию фронта и крушить все на своем пути. Диверсантов готовили для будущей войны с Финляндией.
Художник Поляков прошел конно-лыжную подготовку. Но в боевых действиях в качестве конно-лыжника не участвовал. В 1937-м арестовали и расстреляли его отца. Затем арестовали мать, она погибла в лагере в Ширяево.
Опасаясь быть арестованным как сын врага народа, Поляков покидает Куйбышев. По семейным преданиям, едет на заработки на Дальний Восток. И уже оттуда его призывают в армию, на Халхин-Гол — снайпером.
Там Виктор познакомился с земляком — Михаилом Агибаловым. Поляков учил танкиста стрелять из винтовки, правильно определять дистанцию. Потом говорил, что «поставил глаз» Агибалову. И тот метко стрелял из танковой пушки. Про подвиги ничего не рассказывал.
В 1940 году, после демобилизации, смело вернулся в Куйбышев. Героев Халхин-Гола НКВД не трогало. Агибалов стал Героем Советского Союза и поступил в Московскую танковую академию. Больше они не виделись. А Поляков начал работать в художественной мастерской.
Но вскоре грянула Великая Отечественная война.
Через месяц после ее начала Поляков добровольцем ушел на фронт. Там он бросил курить — ночью снайперы били по огонькам сигарет — и никогда не пил «наркомовские» сто грамм: у пьяных тормозило сознание, сбивалась дыхалка. Сначала был маскировщиком в саперной бригаде. Тут ему помогла профессия художника. Потом оказался в штрафной роте, но за что и как — не рассказывал, отвечая однозначно: я — сын врага народа.
Участвовал в Сталинградской битве. Брал Кенигсберг. Говорил, что было месиво хуже Сталинграда. Немцы не сдавались, просто гибли в бою. Там тоже был ранен и больше в боях не участвовал.
Долгое время Виктор Поляков работал начальником художественной мастерской на КИНАПе. Был членом Союза художников СССР. Имел официальное разрешение изображать вождя. Рисовать портреты Сталина для госучреждений доверяли далеко не всякому. Огромный портрет, написанный Поляковым, висел в старом здании железнодорожного вокзала. Другая масштабная работа располагалась между этажами в кинотеатре «Художественный».
Но это официоз. А вообще-то, как все самарские художники, Поляков очень любил Волгу. Бесконечно ее рисовал. Был у него близкий друг, художник Аришин, тоже репрессированный, тоже фронтовик и тоже знатный спортсмен (боксер). Вдвоем, с семьями уезжали они за Волгу или в Царевщину и там творили. Пейзажи Полякова очень просты, минималистичны, но при этом наполнены скрытой эмоциональной силой. И при взгляде на его автопортрет становится ясным происхождение этой художественной энергии.
В конце 70-х родственник Виктора Полякова, Владимир Степанович Герус, секретарь Железнодорожного райкома, фронтовик, разведчик, посетовал, что в Куйбышеве в его районе нет ни одного Героя Советского Союза, имя которого можно было бы увековечить. На что Поляков вспомнил про своего сослуживца по Халхин-Голу — Агибалова: «Да он с тобой вместе в депо работал, забыл? А то, что Героя на другой войне получил, не отменяет его почетного звания. Даже делает его более ценным, ведь получить Героя Союза до начала войны было намного сложнее».
К слову, второго Героя Агибалов не получил только потому, что осенью 1941 года два раза это звание еще не присваивалось. И Михаила, героически погибшего в октябре на Калининском фронте, наградили посмертно орденом Ленина.
Герусом было проделано много работы, чтобы увековечить имя героя, и сегодня фамилией Агибалова названа улица, по которой он каждый день ходил в депо, на работу. И память о нем сохранится многие годы. А вот что будет с памятью художника Полякова, с его наследием? Это ведь не вопрос о том, достойно ли наше прошлое сохранения. Это вопрос о том, достойны ли мы нашего прошлого.
Страничка истории
«Самарская Газета» была основана антрепренером самарского театра Иваном Новиковым. Все доходы, приносимые ею, поначалу использовались исключительно на театральные дела. В 1894 году Новиков продал «Самарскую газету» местному купцу Костерину. Новый издатель привлек к сотрудничеству в ней ряд прогрессивных журналистов.
В «Самарской газете» начиналась литературная карьера Максима Горького. Он приехал в Самару в 1895 году по совету Владимира Короленко никому не известным писателем. Сначала вел отдел «Очерки и наброски», а затем и отдел фельетона «Между прочим». С марта по октябрь 1895 года был редактором. На страницах «Самарской газеты» опубликовано свыше 500 различных его публицистических произведений и свыше 40 рассказов.
С 1896 до начала 1900-х годов в газете работал Скиталец (настоящее имя — Степан Гаврилович Петров). Он продолжал эстафету, принятую от Горького — вел отдел фельетона «Самарские строфы», печатал свои стихи.
На страницах газеты в разные годы печатались Николай Гарин-Михайловский, Алексей Бостром, критик Василий Чешихин-Ветринский. Сюда присылали свои произведения Владимир Короленко, Александр Куприн, Дмитрий Мамин-Сибиряк.
Культура
Город
Культура
Комментарии
0 комментариев