По прозвищу Зубр

Только после третьего боевого вылета он стал летчиком.

ОТЧЕГО-ТО получилось, что Алексея Зуброва все и всегда называли – Зубр, это прозвище было несложным производным от фамилии, но помимо этого подходило ко всей его внешности и характеру необычай­но. И в школе он был Зубром, и во дворе – Зубром, и на московской фабрике «Проле­тарий», куда устроился работать после де­вятилетки.

В сороковом году Алексея призва­ли в армию, где он немедленно и традиционно был назван Зубром и прослужил чуть более года в со­ставе 102-го стрелкового полка. За две не­дели до начала войны Алексей был направ­лен в военно-авиационную школу первона­чального обучения (ВАШПО), располагав­шуюся в городе Орше. В конце июня учи­лище эвакуировали в город Горький, отту­да одна эскадрилья перелетела в Богородск, а штаб школы и вторая — в Павлово-на-Оке. Здесь Алексей начал летать на У-2, и через пару месяцев, с налетом порядка тридцати часов, эту школу окончил. В ноябре сорок первого года выпускников направили в Ка­чинское летное училище, располагавшееся в селе Красный Кут.

Здесь курсантов начали учить полетам на Як-1. Алексей спрашивал преподавателя взволнованно: «Что будет самым сложным в профессии – высший пилотаж? Бочка, мерт­вая петля?» Преподаватель отвечал: «Самое сложное – это посадка…».

Именно в это время Алексей получил письмо от матери, полное горя, – погиб отец, пал смертью храбрых, получена была похо­ронка и стандартного содержания письмо от командира части. Сама она, отказавшись от эвакуации, оставалась в Москве, записалась в ряды народного ополчения и всю страш­ную осень сорок первого рыла окопы и укре­пления на Волоколамском шоссе.

В апреле сорок второго Алексей и еще десять выпускников Качин­ского летного училища прибыли в Оршанский истребительный полк, их немедленно направили в штаб. В поме­щении штаба на стене висел разграфлен­ный лист ватмана. Это был учет боевой ра­боты полка за последние два месяца. Слева был список летчиков. Глядя на эту таблицу, заполненную от руки, можно было устано­вить, какой летчик в какой день выполнял боевой вылет, с каким заданием, сколько сбито самолетов противника. Алексей с на­растающей тревогой отметил, что более по­ловины летчиков было вычеркнуто из спи­ска. Напротив вычеркнутых фамилий стоя­ло: погиб, пропал без вести, в госпитале. Бо­лее половины полка за два месяца. Такая вот статистика.

Первый боевой вылет прошел спокой­но, но внутреннее напряжение и беспокой­ство давали о себе знать. Буквально через несколько часов – второй боевой вылет. Взлет. Набор высоты. Внезапно ведущий Алексея пошел на крутой разворот, он — за ним. Ведущий — переворот через крыло, ве­домый — следом. Вираж, другой. И еще. Ве­роятно, решил удивленно Алексей, веду­щий меня проверяет на профессионализм и мастерство летчика. Не оторвусь! Вцепился в его хвост, как тогда говорилось, зубами. Наконец перешли в горизонтальный полет. Прилетели. Сели. Ведущий подошел к каби­не и поздравил Алексея с крещением: «От­личная работа! Прекрасно держался! Мы с командиром звена сбили по одному «мес­серу!». А Алексей по прозвищу Зубр ниче­го и не заметил. Таким оказался его первый воздушный бой. Только после третьего- четвертого начал понемногу понимать, что происходит.

Летный состав питался на фрон­те по пятой норме, одной из выс­ших норм питания. Но Зубр, бла­годаря своему могучему аппетиту, все равно постоянно ощущал голод и часто просил у подавальщиц добавку, в основном состоящую из каши или картофельного пю­ре. Как-то раз вместо дополнительной каши ему выдали большой кусок мяса, свинины. Алексей немало удивился, а симпатичная подавальщица Любочка весело ответила: «Было распоряжение по тылу, что полк дол­жен снабжаться за счет запасов, взятых на трофейных складах. Так там крупы мало, а мяса сколько угодно, кушайте на здоровье!»

С подавальщицей Любочкой тоже забав­но получилось. Ухаживал за ней командир эскадрильи, бравый майор, имеющий один большой недостаток – не терпел, когда что- то получается не так, как лично он запла­нировал. Нестерпимо обидным ему показа­лось равнодушие и отказ какой-то там по­давальщицы, восемнадцатилетней девчон­ки. Осерчал он. Решил приложить все уси­лия, чтобы из полка ее удалить. Вызвал к се­бе для последнего разговора. А Любе очень не хотелось с ребятами расставаться, ме­нять место службы – привыкла за два го­да. Вот она и говорит: простите, товарищ майор, но мы с младшим лейтенантом Зу­бровым любим друг друга, такое у нас воз­никло чувство, никак против него пойти не могу! Майор зубами скрипит от злости, ве­лит младшему лейтенанту явиться. Прихо­дит младший лейтенант Зубров, смотрит: Любочка в слезах, майор – в гневе, кулаком по столу стучит, кричит сердито: «Что ж ты, мерзавец, думаешь безнаказанно девок мне тут портить! Женись немедленно!»

Такая вот была история. Пришлось жениться, смеялся спустя годы Алексей. С Любочкой они прожили более сорока лет, вырастили троих дочерей.

А в апреле сорок пятого года полковой аэродром находился в ста километрах от Берлина. Пилоты получили задание лететь на Берлин для прикрытия советских войск, штурмующих столицу Германии.

Окраины города показались Алексею чистыми и ухоженными, аккуратные до­ма, черепичные крыши, никаких видимых следов войны. Но чем ближе к центру, тем больше разрушений, пожарищ, и вот уже вниз было страшно смотреть. Там твори­лось что-то невероятное! Как будто готови­лось какое-то дьявольское варево. Клубил­ся черный, белый, рыжий дым. Горели до­ма, вырывалось разноцветное пламя. От­блески выстрелов орудий, разрывы бомб и снарядов, все это прошивалось разноцвет­ными трассами выстрелов. Даже на высо­ту в две тысячи метров поднимался отвра­тительный смрад. В воздухе, куда ни посмо­три, русские самолеты: Яки, «лавочкины», «кобры», «петляковы», Илы. Иногда появ­лялись «мессершмиты», но, мгновенно ата­куемые, исчезали.

Так что войну Зубров закончил в Берли­не, воин-освободитель и герой. Был награж­ден орденамим Красного Знамени, Красной Звезды, медалями.

Всего на его счету было 149 боевых вы­летов, 52 воздушных боя, в которых он лич­но сбил пять фашистских самолетов.

Демобилизовавшись в конце сорок пятого года, приехал с женой на ее родину, в город Куйбышев. Окон­чил политехнический институт, работал на заводах КИНАП и «Экран».

Коллекционировал книги, мемуары о Великой Отечественной войне, страшно пе­реживал, что из трех дочерей никто особен­но не интересуется историей и летным де­лом. Единожды увидев напиток «Зубровка», немедленно сделал его своим, в буквальном смысле этого слова, фамильным напитком, и охотно угощал гостей дома.

Подготовила Наталья АПРЕЛЕВА