Игры, учеба на удалёнке и искусство в сети: рассуждения арт-группы «НУМЫЖЫ» о жизни на карантине

В этом году культурная жизнь города резко изменилась из-за пандемии. Многие фестивали перенесли на другие даты или вовсе оставили их проведение под вопросом. У молодых художников не осталось больше вариантов, как уйти в онлайн или найти себе новые занятия. Мы поговорили с одним из самых молодых самарских коллективов художников «НУМЫЖЫ». Узнали у Кирилла Флегинского и Софьи Мраковой о жизни во время карантина и новых форматах.

«НУМЫЖЫ» — это творческое объединение, в которое входят два постоянных художника Кирилл Флегинский и Софья Мракова, а также сессионные участники. В 2018 году молодые авторы из будущего объединения принимали участие в фестивале экспериментального искусства «Ай» при Музее Модерна. Дебют «НУМЫЖЕЙ» состоялся в июле 2019 года во время фестиваля «Назад в город» от галереи «Виктория». В августе арт-группа художественно осмыслила пространство городского хостела на «Слёте» молодых художников. Кирилл Флегинский представил инсталляцию «Олег», фотографии, комикс и скульптуры, а Софья Мракова – живопись и скульптуру. Кроме того, молодые люди создают экспериментальную музыку.

— Софья, Кирилл, чем вы сейчас занимаетесь — учитесь, работаете или просто творите дома в условиях карантина?

КИРИЛЛ: Я учусь на архитектора в академии строительства и архитектуры политехнического университета и работаю в Самарском литературном музее имени Горького. Учебный и рабочий процессы перешли в дистанционный режим, что существенно их затруднило. Учеба стала невыносимой из-за дистанционного обучения — сайт политеха не всегда справляется с нагрузками и виснет.

Из-за дистанционности учебного процесса возникает потерянность, невозможность понять и почувствовать какое-либо задание, сроки его выполнения, уровень ответственности. В таких условиях учебный материал не усваивается. Всё это несётся на огромной скорости, ты не понимаешь абсолютно ничего, но с тебя требуют безропотное выполнение. Я благодарен преподавателям, которые по-человечески и с пониманием относятся к этим обстоятельствам и проявляют лояльность. Кстати, в Instagram «Горький Центра» коллеги недавно опубликовали мою небольшую пародию-юмореску на тему дистанционного обучения.

Не так давно я начал работать дизайнером и художником в музее. Занимаюсь оформлением контента, который попадает в сеть: афиши, анонсы, бренд-буки, буклеты, проспекты и так далее. Моя работа до вируса была преимущественно удалённой. С переходом на полную удалёнку нагрузка на интернет-платформы музея увеличилась. Люди лишились возможности посещать музей, его экспозиции, мероприятия. Теперь они получают контент иным способом. На подмогу пришли онлайн-конференции в «Zoom», подготовленные заранее текстовые и видеоматериалы. Я – один из тех, кто художественно оформляет эти материалы. Приходится почти каждый день делать новую публикацию, чего не было прежде.

Вообще же в свободное от учёбы и работы время я нахожусь дома. Почти ни с кем не вижусь и никуда не выхожу. Разве что в магазин. Пишу музыку, песни, занимаюсь скульптурой, изредка бываю в нашей студии-мастерской со своими друзьями музыкантами и художниками.

СОФЬЯ: С Кириллом мы учимся на одном факультете, но на разных кафедрах. Поэтому процесс моего обучения тоже стал дистанционным. Медиумом, но уже не между знаниями и нами, а между преподавателями и нами — стал время от времени работающий сайт. Нахожусь за городом уже месяц, второпях уехала в первые дни введенного карантина. Не захватила ни вещи, ни художественные принадлежности. Посчитала, что от этого тоже нужно изолироваться.

«Будто некие силы извне отложили мир в долгий ящик»

— Резкие изменения у всех. Что вы чувствуете сейчас?

КИРИЛЛ: Для меня очень важно живое общение с людьми. С приходом вируса моя социальная жизнь нарушила привычный ход, и это на меня ощутимо повлияло. У меня было множество масштабных, интересных и приятных затей, в том числе и творческих, на весну и на предстоящее лето. Кропотливая работа над этими затеями и мысли о них держали меня в тонусе, в приподнятом настроении. Я ждал этого всего, как праздника. Из-за вируса у меня нет возможности реализовать всё это. Мир как-будто замер, повис в воздухе, будто некие силы извне отложили его в долгий ящик, не желая говорить, когда именно собираются доставать его обратно. Неизвестность, неопределённость пугают, навевают тоску, грусть, убивают весь рабочий позитивный настрой. Но я активно сражаюсь с этим своим состоянием и одерживаю победу.

СОФЬЯ: Я рада изоляции, но причине её — нет. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, то всемирные катастрофы всегда ставят перед человеком ряд новых вопросов. А новые ситуации и новые вопросы — кров любого творящего. Вопрос пандемии о том, что в мире есть что-то сильнее, чем планы на лето, институции, системы, что-то сильнее, чем сам человек. И мне нравится, что это выбивает из колеи повседневной жизни.

Пока я наслаждаюсь изоляцией, истерия из-за неё лишний раз напоминает нам, что мы сами заврались, когда прибежали в города, где уже не можем под угрозой смерти отлипнуть друг от друга. Мы потеряли самодисциплину, разучились изолироваться. Нам страшно быть с самим собой. Потому что мы уже забыли, кто такие «мы».

«Некоторые из игр имеют огромную культурную ценность»

— В чем вы стараетесь реализоваться?

КИРИЛЛ: Сложно сказать, что меня привлекает в искусстве. В чём я стараюсь реализоваться? Я ни в чём не стараюсь реализоваться: я просто что-то делаю, или чего-то не делаю.

СОФЬЯ: Сейчас меня привлекают игры. Ведутся споры — причислять ли игры к искусству из-за интерактивности, развлекательности, направленности на массового зрителя? Как будто сейчас есть разница между массовым и элитарным. Некоторые из игр имеют огромную культурную ценность, не только по моему мнению.

В играх я нахожу то, чего я не находила в искусстве. Так как в основном сюжетные игры нацелены на переживание в обоих смыслах слова: пережить события игры и пережить от событий в игре – ощущение. Таким образом, игрок проживает сюжет, как жизнь. И это самый эффективный способ рассказать и показать что-либо.

Однако я замечаю, что из-за интерактивности игры выходят за рамки отношений, где есть автор и зритель, рушат логику искусства. Они позволяют игроку быть не просто созерцателем, а дают ему власть или же фантом власти. Игрок становится героем истории, ощущает причастность. А этого мне сейчас как раз не хватает в искусстве. Советую всем поиграть в Pathologic 2 — это как раз игра про выживание во время эпидемии, и про многое-многое другое. А насчёт реализации — реализовываюсь как игрок, попутно рисую концепт-арты, осваиваю Photoshop, может, попробую 3D.

— Как думаете, почему практически все движения в самарской арт-среде практически прекратились из-за самоизоляции, ведь есть всемогущий интернет, где также можно собирать аудиторию?

КИРИЛЛ: Мне довольно сложно рассуждать на эту тему, потому что у меня перед глазами нет объективной картины, точной статистики. Честно признаться, я не сильно интересуюсь самарской арт-средой. Я гляжу на неё одним прикрытым глазом, но даже так, худо-бедно я имею представление, что там происходит. Мой контакт с ней минимален, и он происходит лишь с теми представителями этой арт-среды, которые мне интересны.

СОФЬЯ: Сложно сказать. Работа музеев не прекратилась, просто стала «онлайн». Молодые художники тоже что-то делают, ну, по крайней мере, из тех с кем общаюсь — каждый уже замышляет или воплощает что-то. Художники, которые работали изначально в старых медиумах, стали продуктивнее. Потому что фотографии, рисунки, музыка, видео — все это хорошо цифруется.

«Выставки — дело в принципе неблагодарное и ресурсозатратное»

— По-вашему мнению, авторы все также зависят от живого зрителя, который приходит в галерею и музей?

КИРИЛЛ: Какие-то художники, — зависят, а какие-то, — нет. Какие-то завистники, — художат, а какие-то, — нет. Какие-то нетники, — какият, а какие-то, — нет.

СОФЬЯ: Зависит от художника. Я прихожу к мнению, что моим картинам, например, не нужна комната, чтобы быть, не нужен живой зритель. Лучше на выставку делать только то, что может существовать только в ее временных и пространственных пределах. Что-то, что без неё попросту не может жить. Выставки — дело в принципе неблагодарное и ресурсозатратное, если не у всех, то у нас в коллективе точно. Поэтому нужно понимать, что тащить в галерею, зачем и кому это показывать.

—  Сейчас достаточно все также просто выбрасывать работы в онлайн или нужно искать новый подход?

КИРИЛЛ: «Выбрасывать работы в онлайн» — это совершенно верная формулировка. Это то, чем я занимаюсь в жизни. Как хорошо, что не только этим.

СОФЬЯ: Если хочешь быть «современным» то, конечно, недостаточно. Новые подходы уже есть, но чтобы их реализовать, нужно дружить с компьютером и интернетом, понимать, как это работает. Это дело уже не просто художников, а, скорее, художников-программистов. Например, знаю, что есть рисующие нейросети, видела пару виртуальных выставок. Но я старомодна и поэтому все жду перформанс, где Самарские Марина и Улай будут в прямом эфире, показывая экран телефона с открытым мессенджером, переписываться о любви, ругаться и мириться до утра.

—  Вы приспособились под «цифру»?

КИРИЛЛ: А я приспособился?

СОФЬЯ: Не уверена, но я на карантине начала рисовать на графическом планшете и пришла к мнению, что все-таки цифровой картинке удобнее в цифровом домике. Она работает по правилам пикселей.

— В какой социальной сети проще развиваться?

КИРИЛЛ: Смотря, что подразумевается под словом «развитие». У каждого сугубо свои личные взгляды на этот термин.

СОФЬЯ: Если понимать под развитием коммерциализацию и популяризацию работ и себя, как художника — то я не разбираюсь. Все сейчас активно говорят про инстаграм и тик-ток. Будущее за ними…

— Что будете делать, когда вся эта истерия закончится?

КИРИЛЛ: Я буду делать тоже, что и делал, когда она началась — импровизировать.

СОФЬЯ: А она закончится?

Фото Кирилла Флегинского и Софьи Мраковой.