29.02.2020
73
Дочь педагога Самарского реального училища о времени и о себе.
Родственники коренной самарчанки Татьяны Константиновны Карповой передали нам ее воспоминания о трех эпохах, современницей которых она была, — о царском времени, революции и Великой Отечественной войне.
Через эмоциональный рассказ главной героини мы можем проследить, как менялась Самара, и ощутить, что пришлось пережить обычной семье интеллигентов. А это были в том числе голод, войны, болезни. Но несмотря ни на что, автор записок называет свою жизнь счастливой. Попробуем восстановить, следуя словам очевидицы, картинки из жизни прежних поколений наших земляков.
Когда Валентина Михайловна тяжело заболела, Тася осталась в семье за хозяйку. Лека была еще слишком маленькой. Слабенькую сестру Ирочку удалось отправить к родственникам в Оренбург. Там было не так голодно. Тася ходила за молоком в частную лавочку, стояла в длинных очередях за хлебом. Но вот и она свалилась — ее подкосил брюшной тиф. Татьяна Константиновна помнит, как постоянно бредила, как ей остригли волосы. Тиф осложнился воспалением легких. Сознание было постоянно замутненным.
Тасе регулярно делают уколы, она пугается и плачет. Вдруг в комнату входит незнакомый врач. Тася слышит: «Отменить все уколы, она так слаба, что может умереть просто от испуга!». И девочка выжила.
Зима. Дров не хватает, в квартире Карповых топят «голландку», она обогревает только две комнаты. Валентина Михайловна прямо в печи жарит лепешки, в которых больше всяких примесей, чем муки. Ее дочкам они кажутся необыкновенно вкусными. Как хочется попросить еще лепешечку! Но девочки понимают, что нельзя. Иначе всем не хватит.
Константин Яковлевич вместе с коллегой-педагогом по фамилии Казанский отправляется на Лысую гору за дровами. Они должны срубить деревья, спустить их до берега Волги, сбить плот и затем плыть на нем до города. Поистине каторжный труд!
Достать еду все труднее. Уже все богатое мамино приданое обменено на продукты.
— Знакомый Ширяев взялся привезти себе и нам муки из Ташкента, — вспоминает Татьяна Константиновна, — забрал у нас серебряный сервиз со стаканчиками, а привез только пуд муки. Мамочка расстроилась. Но ничего не поделаешь…
Удивительно, но даже в самые тяжелые годы жизнь в Самаре шла своим чередом. Зимой 1919-го в городе открыли школы. Тасю повели в первый класс. Уроки проходили в здании, где сейчас размещается школа №13. В то время помещение не отапливали. Чернила замерзали в чернильницах, и дети на уроках ничего не писали. В довершение всего как-то раз один из мальчишек напал на слабенькую Тасю и толкнул в сугроб. Девочка насквозь промокла, и, ревя во весь голос, еле дошла домой. На семейном совете было решено пригласить к Ире и Тасе домашнего наставника. Им стала бывшая учительница женской гимназии Александра Сипайлова. Не все дореволюционные педагоги сумели найти свое место в новой пролетарской системе образования. Константин Карпов сразу включился в процесс ее формирования. Он стал преподавать обществоведение в школе №48. Карпов был рад помочь Александре — бывшей коллеге по гимназии, оказавшейся не у дел. А та была человеком очень опытным, строгим и не знала снисхождения. Сестры получили у нее прекрасную начальную подготовку. После года занятий Танечку по результатам экзаменов зачислили сразу в третий класс 48-й школы.
К этому времени она только переболела тифом, и ее начавшие отрастать волосы были очень редкими и мягкими. Под шляпкой прическа приминалась, и казалось, что прядей нет вовсе. Тогда девочка решила, что и во время занятий будет оставаться в головном уборе.
Этим она очень рассердила отца, который вел в их классе обществоведение. Во время его урока она схватилась за поля шляпки и, плача, твердила: «Не сниму, не сниму!». Дома Тася объяснила свое поведение. Когда отец поднял ее головной убор, то только и смог сказать: «Да, действительно…».
В конце 1920 года Лека и Тася стали брать уроки у балетмейстера Гордиана Логуса, жившего неподалеку, на Самарской, 107. Платили ему продуктами. В месяц — фунт топленого масла. И семья Карповых отрывала от своего скудного рациона этот ценный продукт. Родители были уверены: несмотря ни на что, дети должны получить разностороннее образование.
За короткое время балетмейстер дал своим ученицам очень многое: они встали на пуанты, выучили простые па. Наконец преподаватель заявил, что сестры должны приходить на занятия в «пачках». Больная Валентина Михайловна шила их, лежа в постели. Сил у нее хватило только на то, чтобы изготовить лифы. А юбочки девочки шили себе сами из тюлевых штор. К сожалению, из-за наступившего в губернии голода уроки пришлось прервать.
И в то же время культурная жизнь города не останавливалась. Татьяна Константиновна хорошо запомнила свой первый поход в оперу. Давали «Евгения Онегина». Старшая сестра, Ира, заставила ее предварительно прочесть этот роман в стихах Пушкина.
Все девочки получили также музыкальное образование. Родители пригласили для них индивидуального учителя. Но это было уже после страшного голода 1921-1922 годов.
После голодных лет жизнь постепенно входила в прежнее русло. Сестры не забывали и об обычных детских забавах и проказах: лазили по крышам и чердакам, вступили в дворовой «военный» отряд, организованный сыном бывшего владельца макаронной фабрики (по-видимому, Константина Лемана). Он жил по соседству и был лет на пять старше Таси. Когда в 20-е годы супруги Леман уехали в Германию, их сын Андрей принял решение остаться в Самаре. В 1937 году его репрессировали.
«Постников овраг — это была почти деревня. Здесь было кольцо трамвайного пути. А дальше — поля, равнины и частные дома. У местного населения можно было купить молоко, хлеб домашней выпечки, овощи. Вверх по горе находился знаменитый санаторий Постникова с прекрасным парком. И мама беспрепятственно ходила туда дышать целебным воздухом дубравы. За дачным массивом, на территории нынешнего Ботанического сада, была Борщевская дача с озерами и красивыми аллеями. Слева от дачи Андреева находилось большое озеро, окруженное высокими деревьями. А за озером — поле клубники, которую развела одна местная женщина по имени Настенька. Купив у приветливой хозяйки целое решето клубники, мы наслаждались ею, запивая молоком с сахаром. Вот когда мы стали поправляться!» Из «Воспоминаний» Татьяны Карповой
В 1923-м Карповы поехали на дачу к знакомым на Красную Глинку. Там Валентина Михайловна сильно простудилась и заболела воспалением легких. Ее стал лечить заведующий хирургическим отделением больницы имени Пирогова Андрей Глассон. По всей видимости, врач очень проникся к своей подопечной. Доктор настоял на том, чтобы тяжело и долго болевшая мать семейства и ее слабые, бледные дочери уезжали из города летом. Тротуары в центре Самары были замощены известняком, и облака пыли под воздействием жаркого ветра носились в воздухе, проникали в легкие. Так и до чахотки недалеко!
И в 1924 году Карповы сняли комнату на знаменитой даче Андреева в Постниковом овраге, где у Глассонов тоже был участок. Врач оказался заядлым яхтсменом. Сестры Карповы вместе с его дочерьми стали часто проводить время на Волге. Грести, учиться управлять парусом. Девочки за лето загорели и поправились.
Окончание следует.
[one_half]
Воспоминания Татьяны Карповой о царском времени, революции и Великой Отечественной войне. Часть 1
[/one_half]
Воспоминания Татьяны Карповой о царском времени, революции и Великой Отечественной войне. Часть 2
Add content her
[/one_half_last]
Исторические версии
Исторические версии
Исторические версии
Комментарии
0 комментариев