Воспоминания Татьяны Карповой о царском времени, революции и Великой Отечественной войне. Часть 2

Дочь педагога Самарского реального училища о времени и о себе.

Родственники коренной самарчанки Татьяны Константиновны Карповой передали нам ее воспоминания о трех эпохах, современницей которых она была, — о царском времени, революции и Великой Отечественной войне.

Через эмоциональный рассказ главной героини мы можем проследить, как менялась Самара, и ощутить, что пришлось пережить обычной семье интеллигентов. А это были в том числе голод, войны, болезни. Но несмотря ни на что, автор записок называет свою жизнь счастливой. Попробуем восстановить, следуя словам очевидицы, картинки из жизни прежних поколений наших земляков.

Воспоминания Татьяны Карповой. Часть 1

Вечера на новой квартире

Константин Яковлевич становился все более известным в Самаре. Он продолжал преподавать во 2-й и 4-й женских гимназиях, а также в реальном училище. Наконец его пригласил в качестве домашнего учителя к своим детям предводитель дворянства Александр Наумов. В семье было четыре дочери и два сына. Так что учителю Карпову хватало работы.

Зато благодаря неустанному труду появился наконец достаток. Карповы смогли переехать в более удобную, просторную квартиру, которую сняли у домовладельца Башева. Усадьба, в которой она находилась, сохранилась до нашего времени. Она расположена на улице Самарской, 109. Здесь Карповы переживут сложные времена, здесь закончится жизнь главы большого семейства.

Родители выбрали для проживания домик в глубине усадьбы. Они пеклись о том, чтобы девочкам было удобно и безопасно гулять во внутреннем дворике — еще свеж в памяти был случай, когда на старой квартире маленькая Танюша, в восторге от новой шубки, выбежала на улицу и принялась «кататься колбаской» прямо на проезжей части. Теперь в распоряжении сестер был даже небольшой собственный садик.

Просторные помещения на втором, деревянном, этаже дома казались девочкам настоящими хоромами.

— В зале мы любили, расположившись на ковре, рисовать — прямо лежа на животе. Здесь всегда на Рождество втайне от нас, заперев дверь, родители наряжали елку, раскладывали под ней подарки, — вспоминает Татьяна Константиновна. — Здесь принимали гостей, здесь после «стола» начинались домашние концерты, которые обычно открывали мы — три сестры. Стоя у пианино, под аккомпанемент мамочки исполняли песенки из детского музыкального сборника — «Вот лягушка на дворе», «У Катеньки-резвушки», «Кис-кискис».

Почти каждый из гостей имел собственный репертуар. Пели все. Особенно любили, когда Валентина Михайловна исполняла романс «Как хорош был сад, где мы встретились, там роскошный куст хризантем расцвел».

На всю жизнь Татьяне Константиновне запомнилось, как однажды гости — сестры Емельяновы пообещали ей дать цветных лоскутов на платья куклам, если она споет соло. Девочка спела, но подарка не дождалась. Ей было очень обидно. Ведь в ее семье обещания всегда исполняли.

В гости к Мансуровым

Семья учителя не могла себе позволить снять дачу у Волги, подобно более состоятельным самарцам. Зато девочек каждое лето отвозили в Казань, к дедушке Михаилу Мансурову. Его сын Владимир, брат Валентины Михайловны, получил в приданое за женой дачный комплекс «Красная горка». Это был большой сад на опушке соснового леса. На его территории находились три дома с банями, летними кухнями и другими хозяйственными постройками. —

Такого чудесного леса, таких высоких сосен, таких ягод, грибов мне не забыть никогда, — пишет автор «Воспоминаний».

Татьяна Константиновна рассказывает о том, какой колоритной фигурой был ее дед — высокий, крепкий священник, постоянно ходивший в сутане с большим крестом на груди. С виду он был грозен, а в душе сохранил что-то от озорного мальчишки. Дедушка постоянно шутил и поддразнивал внучек. Например, сидя вечером на дачной веранде за чаем, вдруг говорил с самым серьезным видом дочери Сане, которая опекала племянниц:

— Что-то я давно не слышал, как Тася плачет, давай послушаем.

И на глаза Танечки сами собой наворачивались слезы. Александра вступалась за племянницу и отвечала отцу:

— Папа, перестаньте! Девочки, давайте-ка лучше послушаем, как наш дедушка ворчит!

А потом уводила Тасю к себе, доставала шкатулочки с украшениями, и «страдалица» забывала обо всем на свете. Танечка знала, что у тети Сани была большая мечта — стать оперной певицей. Она обладала великолепным сопрано, однако сан отца не позволял ей выйти на сцену.

1919 год. Голод, недоедание, антисанитария. Улицы не убираются. В городе проживает очень много китайцев. Как они к нам попали, трудно сказать. Китаянки ходят на маленьких ножках, на которые им в детстве накладывают колодки, чтобы ступни не росли. Одна китаянка упала на улице и не может встать. Мальчишки над нею смеются, а мне ее жаль. Китайцы очень голодают. Вижу, как в соборных садиках они собирают какуюто траву, подорожник. Говорят, варят это и едят. Может, попробовать и нам? Они еще ходят по дворам и продают красивые бумажные фонарики и мячики на резинках. Только кому это теперь надо? Из «Воспоминаний» Татьяны Карповой

Врачебный долг

Еще во время первой русской революции 1905 года жизнь в Самаре стала неспокойной. Потом началась мировая война. Все труднее становилось с продовольствием, все грустнее были гости на вечерах в хлебосольном доме Карповых. Затем в Петрограде была провозглашена власть Советов. Но в Самаре на смену большевикам скоро пришел Комитет членов Учредительного собрания. Город штурмовали то отряды казаков и белочехов, то красные войска. Все эти потрясения не могли не отразиться на жизни самарцев.

— В 1918 — 1919 годах в Самаре свирепствовали болезни — холера, тиф, — свидетельствует Татьяна Карпова. — Мамочка заболела дизентерией, и положение ее было критическим. Она лежала в нашей бывшей столовой. Нас к тому времени уже «уплотнили», передав переднюю часть квартиры другим жильцам. Я вошла к ней, она попросила кусочек воблы, висевшей в сетке за окном. Ничего больше есть она не могла. Ей становилось все хуже.

Отец обратился за советом к старому самарскому врачу Крижнемскому. Тот недавно пережил инсульт и еле передвигался. Но из уважения к учителю нашел в себе силы, чтобы прийти повидать больную. Будучи почти слепым, он чуть не свалился в погреб, открыв не ту дверь во дворе дома на Самарской. Хозяйка нижнего помещения довела его до парадной. Осмотрев больную, старик изрек: «Поскольку лекарств все равно нет, отменить всякую еду и давать каждый день по три сырых яичных белка. Больше ничего!» Следуя его предписаниям, Валентина Михайловна быстро пошла на поправку. А для старого врача этот визит к больной оказался последним в жизни.

[vrezka color=»#FFFFFF» bgcolor=»#84af94″ image=»» image_mode=»» bgfixed=»» padding_top=»» padding_bottom=»»]Крупный самарский общественный деятель Александр Наумов был предводителем самарского дворянства. В 1909-м его избрали членом Государственного Совета. В 1915 году он был назначен министром земледелия Российской империи. Одноклассник Владимира Ульянова, Наумов знал его и по Симбирску, и по Самаре. В особняке предводителя дворянства, построенном архитектором Александром Щербачевым в стиле итальянского Возрождения, долгое время находился областной Дворец пионеров. В 90-е годы он был преобразован во  Дворец детского и юношеского творчества.[/vrezka]

Продолжение следует