Отец художественного музея. Константин Головкин, знаменитый не только «слонами»

Есть в самарской истории несколько безусловных героев. Таких персонажей, которые не вызывают споров и осуждения, но только уважение. Константин Павлович Головкин — один из таких самарских героев. Как было бы прекрасно, если б именно его черты остались в самарском характере. Но… Тут генетика бессильна. Может быть, унаследовано только то, что мы захотим взять сами. А у Головкина есть что позаимствовать. Меценат, просветитель, художник и прежде всего купец. 

Как стать купцом

Даже в этой части жизнь и судьба Головкина могли бы стать образцом для подражания. Когда в семье самарского купца Павла Головкина
родился первенец, его предначертание уже было определено — старший сын должен идти по стопам отца и наследовать дело. Проучившись шесть лет в реальном училище, а этого образования в конце XIX века для купцов было достаточно, 14-летний Костя пошел работать в отцовский магазин. Сначала «мальчиком» — посыльным и прислугой, потом помощником приказчика, потом приказчиком, и после восьми лет трудовой карьеры, в 22 года, Константин Головкин стал в магазине управляющим. При этом все восемь лет гоняли его «в хвост и в гриву», невзирая на то, что он хозяйский сынок, даже наоборот — именно поэтому и гоняли. И хотя этот опыт сильно помог молодому человеку и управляющим он был очень хорошим — бизнес процветал, — интересы у Кости были немного в другой области.

Ученик художника

Искусство, и прежде всего живопись, захватило Костю еще в годы учебы, когда в Самару при- ехал преподаватель из Санкт-Петербурга — Николай Храмцов. Он не только учил школяров рисованию, черчению и чистописанию, но и начал отдельно заниматься с Костей, став его первым педагогом живописи. Эта страсть к живописи овладела Головкиным на всю жизнь. Он никогда не считал себя профессиональным художником, хотя и превосходил многих из них в мастерстве, он постоянно писал и расширял свой творческий арсенал, не останавливаясь никогда. Уже к двадцати годам Константин Головкин был неплохим живописцем, в зрелом возрасте стал мастером, одним из лучших художников тогдашней Самары. Он написал более двухсот полотен и сделал около двух тысяч рисунков и эскизов. С карандашом и альбомом не расставался никогда. Свой последний рисунок Головкин сделал за день до смерти — это был вид из окна больничной палаты.

Отец музея

В 90-е годы позапрошлого века в Самаре открыл «Курсы рисования и живописи» Федор Емельянович Буров — прекрасный художник и еще более талантливый педагог. Уроженец Ставрополя, Федор Буров к этому времени был уже состоявшимся художником. За картину «Шлиссельбургский узник» ему в 1885 году присвоили звание «классного художника первой степени». Буров был хорошо знаком с Репиным, Верещагиным, Поленовым, написал в Париже портрет Тургенева. В 1891 году он обратился к саратовским властям с предложением об организации курсов живописи. Ему отказали, и тогда Буров решил вернуться в Самарскую губернию, где обратился с аналогичным предложением к властям Самары. Здесь ему разрешили открыть «Классы живописи и рисования» с трехгодичным обучением по программе собственной разработки. Классы располагались на улице Венцека (тогда — Базарной), и училось там 10 человек.
Буров сильно повлиял на Головкина — он был сильным художником, но главное — художником, зараженным идеями просветительства. Во
многом поэтому Головкин сразу же вошел в кружок самарских художников, сплотившихся вокруг Бурова. Кстати, заходил в школу на Базарной улице и Володя Ульянов, работавший тогда в окружном суде неподалеку. Был ли он знаком с Головкиным? Наверняка! Но эти
сплетения судеб, увы, погружены во мрак забвения. Зато нам доподлинно известно, что в этот же период Головкин, основательно подготовленный Буровым по теме просвещения посредством искусства, становится инициатором создания художественного отдела в Самарском публичном музее. Это произошло в 1897 году, и именно с этого момента отсчитывает свою историю Самарский художественный музей.

Писчебумажный миллионер

В самом начале XX века, 31 года от роду, Константин Головкин получает в наследство от отца магазин и становится самарским купцом II гильдии. Магазин был канцелярским и торговал не только писчебумажными принадлежностями, но и разнообразными товарами для художников и всякого творчества. В делах Головкин проявил недюжинное чутье и хорошее понимание конъюнктуры, хватку бизнесмена. Конечно, имело значение и то, что он искренне любил то, на чем зарабатывал деньги. На канцтоварах Головкин не просто разбогател, его состояние в начале века составляло два миллиона рублей! При том что рубль тогда стоил дороже доллара. Магазин Головкина располагался на Панской (Ленинградской). Впрочем, сегодня в Самаре с именем Головкина связывают другое место и другое здание.

Дача со слонами

Вот оно — материальное воплощение самарского характера. Дача Головкина — дом со слонами, еще один шедевр самарского модерна, ценность которого, наверное, поболе, чем у дома Курлиной. Интересно, что этот особняк, выдержанный в стиле ар-деко, Головкин в основном проектировал сам. Вот как вспоминает об этом скульптор Акимов, который, впрочем, во время стройки был еще не скульптором, а мальчиком-посыльным у Головкина: «Когда он (Головкин) задумывал строить дачу, то делал все сам; рисовал эскизы в карандаше, десятками вырезал из бумаги, неоднократно клеил макеты, строжайшим образом проверяя пропорции и бесконечно бракуя, пока не достигал желаемого. Все макеты, которые я у него видел, были изумительно продуманы и интересны каждый по-своему. Многие из них были уничтожены и заменены новыми. Работоспособность у него была колоссальная».

Про дом со слонами можно написать отдельную книгу, и даже не одну. Это совершенно уникальное, новаторское для своего времени здание. Например, знаменитые слоны были нарисованы и смоделированы самим Головкиным, а изготовлены по новейшей тогда технологии — из цемента! Фигуры внутри полые, и в одной из них, по легенде, Головкин спрятал чертежи и документы по строительству дома.

Дача со слонами была и остается одной из главных достопримечательностей Самары, но, увы, находится в печальном состоянии. Ладно хоть Головкин этого не увидел.

Машина, яхта, фотоаппарат

Еще одной огромной страстью Головкина была техника. Поэтому он привез в Самару первый автомобиль (это был «Опель»), создал в Самаре первое фотографическое общество и открыл яхт-клуб, который помимо яхтсменов объединил под своей крышей самарских спортсменов самых разных дисциплин — конькобежцев, велосипедистов, гребцов, гимнастов. Так что можно сказать, что Головкин был и основателем первого спортивного клуба в нашем городе. Еще одной мечтой Головкина был Дворец науки и искусств, который он хотел построить в Самаре. Он обивал чиновничьи пороги десять лет, начиная с 1907 года. Уже в 1916 году Головкин писал в городскую думу: «Городу пора подумать о постройке нового здания, могущего вместить в себя музей, библиотеку, читальные залы, большой концертный зал, аудитории, кабинеты для научных занятий, обсерваторию, несгораемые помещения книгохранилищ и архива…». Головкин был готов передать на создание дворца 600 тысяч рублей! Практически четверть всего своего состояния! Много ли сегодня найдется бизнесменов с таким отношением к искусству, науке и, главное, родному городу? Но реализации этих планов помешали сначала Первая мировая война, а
потом Великая Октябрьская революция, устроенная старым знакомым Головкина по курсам Бурова.

Архивариус с прошлым

После революции собственность Головкина была конфискована. Сам он сначала покинул Самару, но потом, совершив большую поездку по странам Востока, вернулся сюда с большой коллекцией предметов искусства, которую передал музею. А сам стал работать на не слишком больших и не очень заметных должностях. При новой власти Константин Петрович тоже был полезен для города. Занимая должность архивариуса, он проделал огромную работу по поиску, разбору и классификации документов по истории города. Ученые-историки по сей день пользуются плодами его трудов. В 1925 году архивариус Головкин скончался. Интересно было бы увидеть, как хоронили Головкина в 1925 году. Ведь все в Самаре помнили, кем был этот рядовой архивариус до революции.

Прошел 91 год. Самара никак не увековечила память Константина Головкина. Нет памятника, нет улицы его имени, нет даже доски на музее, который он создал. Но зато есть устойчивое ощущение, что величие наше — в таких людях, как он. И вернется оно к нам только тогда, когда мы об этом вспомним и отдадим дань памяти.