— Сезон хоть и оборвался внезапно, но получился очень насыщенным. В сентябре мы открыли его премьерой оперы «Любовь к трем апельсинам». Это совершенно необычное, яркое, сложное для солистов, хора и оркестра произведение Сергея Прокофьева.
В сентябре в московском театре «Геликон-опера» мы с большим успехом показали премьеру прошлого сезона «Джанни Скикки» на фестивале «Видеть музыку». Василий Святкин, на которого ставился этот спектакль, по итогам выступления в столице попал в финал престижной национальной оперной премии «Онегин».
В октябре, на открытии фестиваля имени Шелест, состоялась премьера балета «Бахчисарайский фонтан».
В ноябре театр отправился в Санкт-Петербург, где на сцене Мариинского театра показал балет «Три маски короля». Мы волновались — спектакль модерновый, необычный, но оба вечера были аншлаги. Отклик в прессе превзошел самые смелые ожидания. Говорили
не только о художественной ценности спектакля, но в принципе о состоянии и качестве самарской балетной труппы и оркестра.
В декабре мы выпустили премьеру «Наяда и рыбак» в постановке нашего главного приглашенного балетмейстера Юрия Бурлаки. В декабре — январе широко прошла новогодняя кампания.
А в феврале мы поехали на Фестиваль Будущего Театра во МХАТе имени Горького с «Тремя масками короля». Кроме того, в феврале наш новый главный хормейстер Максим Пожидаев, режиссер Марина Шапкина и художник Елена Соловьева выпустили на Малой сцене хоровой спектакль «Кармина Бурана» в редакции для двух фортепиано, ударных, хора и солистов. Он пользовался таким спросом, что пришлось добавить еще пять показов.
В марте мы откликнулись на предложение отметить годовщину исполнения Ленинградской симфонии Дмитрия Шостаковича. Хотелось сделать это именно на исторической сцене, где она прозвучала впервые. Несмотря на то, что на 5 марта у нас уже давно была запланирована премьера одноактной «Оперы о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Геннадия Банщикова. Мы ее провели, а потом перешли на большую сцену и огромным составом оркестра грянули Седьмую симфонию — первую часть и почти весь финал. Для оркестра это было очень важно — музыканты смогли показать себя не в яме, а на сцене, проявили высокое качество исполнения и самоотдачу, стали подругому смотреть на самих себя.
На этом, к сожалению, наш сезон оборвался, хотя планы наметили грандиозные. В апреле должен был состояться оперный фестиваль «Имена» с премьерой «Бал-маскарад». В мае планировали большой вечер Шостаковича, где во втором отделении Ленинградская симфония должна была звучать как балет. А в первом мы хотели удивить наших меломанов хореографическими миниатюрами из разных произведений этого композитора. В том числе мировой премьерой хореографии Максима Петрова на музыку Первого фортепианного концерта.
В июне хотели закрыть сезон балетным триптихом хореографии Владимира Бурмейстера, где звучала бы музыка Бизе, Равеля и Штрауса.
Следующий сезон, который станет для нас юбилейным — 90-м, мы планируем открыть 4, 5 и 6 сентября постановкой современной хореографии автора «Трех масок короля» Юрия Смекалова. Это также мировая премьера под рабочим названием «Возвращение к жизни».
Фестиваль имени Шелест, который пройдет в октябре, в этом году на один раз превратится в смотр музыкальных искусств. Мы включим туда премьеру оперы «Балмаскарад» и балетный триптих.
В ноябре хотим показать балетный вечер Шостаковича.
Еще в планах у нас сделать детский спектакль в декабре: может быть, мюзикл или оперу. Это будет новогодняя сказка для всей семьи.
После 1 января все силы будут брошены на постановку оперы «Руслан и Людмила» под руководством известного петербургского режиссера Юрия Александрова.
Период вынужденного простоя ломает привычный ритм нашей жизни. Для артистов помимо физической формы (нужно заниматься каждый день и быть в тренаже) есть еще и зона психологического комфорта. За свою работу исполнитель получает отклик зала, благодарность в виде аплодисментов. Это энергетический обмен, которого мы сейчас лишены.
Но с другой стороны, когда выйдем из дома, для многих желание трудиться, само отношение к работе обострится. Потому что все равно момент инерции и рутины присутствовал. Сейчас люди, заскучав по своему делу, смогут по-другому взглянуть на себя,
коллег и то искусство, которым они занимаются. Кроме того, я верю, что сейчас
появилась хорошая возможность для саморазвития: есть время послушать и посмотреть другие коллективы, оценить себя, почитать, подумать. Мне кажется, что люди
придут на работу более умудренными. А физическую форму мы восстановим.
Комментарии
0 комментариев