«Подпольный КЛУБ» и природный УНИКУМ

Пещеры, сделанные зэками, могли бы привлечь туристов

О вылазке вместе с диггерами в городские тоннели мы писали в августе. Теперь вместе с опытными проводниками мы отправились в Сокские штольни.

Многие совершенно неподготовленные люди ходят в штольни просто так, как на прогулку в парк. Опасность такой затеи понимаешь, побывав внутри. Итак, мы возле входа в штольни. Мои прововожатые — Максим, Мирослав и Леонид — не торопятся. Хотя вылазок на этот объект на их счету уже под сотню и каждый метр пещер они знают как свои пять пальцев, все равно неспешно проверяют готовность снаряжения. Дополнительные комплекты батареек для фонариков, вода, Максим даже каску надевает. Мы поднимаемся в гору. Недалеко, метров пятьдесят. «Этот вход называется «централкой». Он самый большой. Его регулярно заваривают решеткой, но ее так же регулярно ломают», — поясняет Максим.

Уже через несколько шагов ощущаешь холодок. Температура здесь постоянная и летом, и зимой: около +5. На большом камне у входа лежит журнал посещений. Во сколько пришел, на какое время планируешь выход. Такая техника безопасности.

ЗДЕСЬ РАБОТАЛИ И УМИРАЛИ ЛЮДИ

А Максим по ходу дела дает небольшую историческую справку: «Строить деревянные дома в Самарской губернии запретили правительственным решением в 1869 году. Встал вопрос о добыче камня в промышленных масштабах. Так началась разработка штолен по обоим берегам Волги. Сокские штольни — одни из таких. Особый размах строительства приходится на годы сталинского правления. По всей стране создается сеть исправительно-трудовых лагерей. Заключенные так называемого Самарлага работали в том числе и на добыче известняка в штольнях». Разработка велась круглосуточно. По ночам вольнонаемные участвовали во взрывных работах, а наутро в пещеры приводили заключенных, выдавали им кирки и ломы. Трудовая норма на каждого — перетаскать в вагонетку семь тонн породы за смену. Процент выполненной нормы равнялся проценту от ежедневного пайка. А это 500 граммов хлеба и баланды. Чем меньше работаешь, тем меньше ешь. Сколько людей погибло здесь в то время от голода и нечеловеческих условий — никто не считал. А мы тем временем идем по центральной галерее, достаточно широкой, с высокими потолками. Их подпирают деревянные сваи, пропитанные креозотом. Кое-где они стоят поодиночке, а где-то из них, сцепленных между собой железными скобами, сложены целые сооружения. Проводники советуют: «Если поскользнетесь, ни в коем случае не хватайтесь за них. Рухнуть могут в любой момент».

ЗАЧЕМ ИЗМЕРЯТЬ УРОВЕНЬ ГАЗА?

Обрушения в штольнях — не редкость. Когда после окончания работ подземную часть законсервировали и начали добывать породу открытым способом, значительную часть пещер засыпало. Тем самым штольни разделились на несколько автономных отсеков. Самый крупный из них, в котором мы и побывали, называется «Сокская 1/3». Ученые выяснили, что ее протяженность более 25 километров. Ее разделили на две части, правая — «необжитая». Сюда не суются праздношатающиеся, практически не проводят свои исследования спелеологи и диггеры. А что, кстати, можно искать в давно изученных, казалось бы, штольнях? Флора и фауна этого уникального природного объекта меняется со временем. Шагая по пещерным коридорам, лучом фонарика то и дело натыкаешься на баночки и стаканчики с какой-то жидкостью, в ней плавают разные букашки. «Это Олины. Ольга Червяцова — это исследователь, спелеолог, про Сокские штольни она знает все», — поясняет Максим. Постоянно измеряют и состав газов. Особенно острой необходимостью это стало после трагедии 1999 года. Тогда от отравления угарным газом погибло четверо студентов, а трое спасателей не смогли выбраться из-за обвала горной породы. «Нельзя сюда приходить без специального снаряжения и проводника. Человек, не знающий штолен, а уж тем более без фонарика, не сможет самостоятельно выбраться наружу. Некоторые отправляются гулять по лабиринтам, подсвечивая путь телефонами. Они быстро садятся, и найти выход самостоятельно становится практически невозможно», — предупреждает Максим. хотели как лучше, получилось…

Чтобы ограничить доступ в штольни и избежать тем самым разного рода ЧП, входы в пещеры несколько раз заваривали. Но туристы раскапывали новые ходы. Ольга Червяцова в одной из своих работ пишет: «Любые инженерные работы здесь могут проводиться только после получения положительного заключения государственной экологической экспертизы, как требуют законы РФ «Об охране окружающей среды» и «Об экологической экспертизе». Экспертизе подвергается проектная документация, а работам должны предшествовать предпроектные исследования». Но несколько попыток консервации штолен уже успели им навредить. Ухудшилась вентиляция: небольшой костер теперь способен за несколько часов заполнить газом всю пещеру. Эвакуация людей стала сложнее из-за ликвидации входов. Участились обвалы, и вовсе исчезли некоторые представители флоры и фауны. Некоторые виды летучих мышей в том числе.

Кроме этого вокруг штолен остается предостаточно вопросов. Вот один из них. В конце одного из коридоров есть бетонная стена. Зачем было лить бетон, когда повсюду столько камня? «Мы связались с подрывником, который в те времена работал здесь. Он сказал. что не помнит ничего подобного и скорее всего бетон заливали, когда штольни передали в ведомство НКВД. Начали выяснять подробности, — рассказывает Максим и показывает на дыру в стене. — Ломали стену почти год, на подмогу приезжали ребята из Москвы. Руками таскали породу. Сошлись на мнении, что это был карстовый колодец. Его забетонировали, чтобы вода с поверхности не затопила тут все. А вначале было множество версий. Вплоть до того, что это тоннель, через который сбегали зэки».

В пещерах как дома

Но для диггеров и спелеологов штольни — не только место работы, но и отдыха. Москвичи тут не первый год создают всякие причудливые штуки. Через одну из канав построили бревенчатый мостик, под него посадили деревянного крокодила. Еще через несколько метров — железная паутина с пауком. Правда, от этого желающих скоротать вечерок в пещере только прибавилось. «Бывает, заходят с пивом и без фонарей и идут напролом, «где тут у вас крокодил?» спрашивают», — рассказывает Максим. В штольнях есть масса вещей, которые делают их похожими на какой-то молодежный подпольный (в прямом и переносном смысле) клуб. Куча всяких табличек, указателей, дорожных знаков. Есть «новогодка» — место, где круглый год стоит елка. В ночь с 31 декабря тут всегда есть народ. На одной из «стоянок» — шатер, под ним стол. Как раз во время нашего визита в пещеру за ним сидела компания дружелюбных «алкосталкеров», как назвали их мои провожатые, и попивали пивко. Еще одна причуда московских спелеологов — «Форпост» -двухэтажная деревянная беседка. По сути тоже для красоты, но еще и с двумя спальными местами. В штольнях на ночь остаются частенько. Если ребята берутся за какое-то исследование или проводят свой ежегодный фестиваль «Спелеопесня», то жить в пещере могут целую неделю. Казалось бы, условия нечеловеческие. Но для подземщиков вполне привычные. При длительном нахождении в пещерах используют карбидные фонари, на всякий случай в тайниках запрятаны запасы хозяйственных свечей, а проблем, например с питьевой водой, не возникает. В определенном месте с потолка буквально течет. Под ногами хлюпает белая от известняка жижа. Вода по натянутому пологу стекает в емкости. Ее диггеры пьют, на ней готовят. Просачиваясь с поверхности через естественный фильтр, она становится очень чистой.
По протяженности Сокские штольни — четвертые в России. Законсервировать их, как показала практика, недопустимо. Сделать вход только для специалистов — невозможно. Единственный рациональный выход, казалось бы, оборудование части пещер под туристический комплекс. Об этом писали в своем научном исследовании все та же Ольга Червяцова и Сергей Симак еще в 2007 году. Однако никаких предпосылок к преобразованию уникального природного объекта Самары нет и поныне.

КОММЕНТАРИЙ

СЕРГЕЙ СИМАК, председатель Самарского социально-экологического союза:
— Для того чтобы Сокские штольни стали туристическим объектом, необходимо найти заинтересованных лиц. На данный момент это не нужно ни туристическому бизнесу(его представители предпочитают выездной туризм, полагаясь на деятельность агентств), ни чиновникам. С одной стороны, существует опасность новых ЧП, с другой — нельзя допустить разрушения существующей экосистемы. Пока ситуация остается патовой.