Наша «Груша»

Стартует 45-й фестиваль имени Валерия Грушина. Огромное культурное событие для всей страны и больше, и уникальный бренд Самарской области.

«Груша» — это ведь всем понятно. То есть говоришь «Груша» — и вопросов не возникает, хотя люди по всей планете понимают под этим словом очень разное, взаимоисключающее иногда. Но все это вместе — легендарная, всем известная и всегда живая «Груша».

Для Самарской области — это один из самых узнаваемых брендов. Сложившихся и вроде бы устойчивых. Особенно, когда прежние противоречия преодолены, фестиваль воссоединен на своем привычном, «намоленном» месте. Люди со всего мира, знаменитые и простые, едут. Многие едут с детьми и внуками, в двадцатый или тридцатый раз. Вроде бы, все в порядке. Ну или гораздо лучше, чем, например, у другого нашего фестивального бренда — «Рока над Волгой».

Конечно, есть разные мнения — такое глобальное явление, как «Груша», просто обязано вызывать их и поддерживать. Нам же нужно от критики и нападок перейти к анализу, попытаться понять, что же происходит с фестивалем, для того чтобы сохранить и развить лучшее, укрепить традицию и быть уверенными в прекрасном будущем этого явления.

Взлет-падение

Критики фестиваля частенько обращаются к прямой статистике — посещаемость «Груши», особенно после раскола, заметно упала. И сейчас находится на уровне 1978 года. 40-60 тысяч человек на поляне. Тогда, конечно, фестиваль проходил немного в других условиях, и сейчас сложно даже представить, как решались бытовые и не только проблемы в рамках полной самодеятельности «Груши». Но ведь решались!

Да и держать такую посещаемость в течение сорока лет — это ли не рекорд? Много вы знаете других проектов такого уровня в нашей стране, существующих 50 лет и собирающих по 50 тысяч человек в любую погоду? Впрочем, дождь предпочтительнее — это одна из главных грушинских легенд. Во время главного концерта на гитаре должен идти дождь. На «Груше» огромное количество таких легенд. И в этом тоже сила бренда.

В чем сила, бард?

Почему, несмотря на существенное снижение интереса к авторской, бардовской песне, КСП «Груша» все-таки сохраняет не только популярность, но и привлекательность для все новых и новых поколений? Почему фестиваль так легко пережил развал СССР и сохранился? Было время, когда на этот вопрос был готовый ответ — потому что он всегда был не советским. Сейчас уже не скажешь так уверенно.

Ведь в основе этого фестиваля лежит совершенно уникальная история. О молодом человеке, веселом и сочиняющем песни, у которого прекрасная жизнь впереди. И он жертвует этой жизнью ради чужих, незнакомых ему детей. Спасает детей. Это история с глубоким религиозным смыслом. Валерий Грушин — это прекрасный (советский?) человек, новое воплощение Спасителя. Если отвлечься от теософии, а посмотреть на это как на миф, то понятно — сила фестиваля в этом.

Сюда приезжают люди, которые считают, что Грушин поступил правильно, надо его помнить и стараться быть такими, как он.

Изгибы гитары

Но как быть с теми, кто и фамилию Грушин не слышал? Ведь есть немало посетителей на этом фестивале, которые долго думали, что фестиваль назван в честь ближайшей деревни, а сами исполняли исключительно репертуар «Гражданской обороны». Панки, кришнаиты, хиппи и хипстеры, реконструкторы и язычники — у этого фестиваля невероятно широкая социальная база. И в этом его огромная ценность. В чем ценность «Рока над Волгой», кроме масштаба? О чем он? А вот с Грушиным все гораздо яснее. Фестиваль в память о человеке, пожертвовавшем своей жизнью ради детей. Это не религия. Моральная установка, очень важная сегодня в эпоху тотального консюмеризма и безразличия. Свежие истории, они ведь не про Грушина, а про «Зимнюю вишню».

Развал-схождение

Но давайте снизим пафос. Все-таки речь не о религиозной службе, а о музыкальном фестивале. И снобы, наверняка, сейчас морщатся: какая там жертвенность — грязь и пьянство последние лет 30. А еще и скандалы, распри, какие-то неприятные истории. Раздел фестиваля на две части — человеческое, слишком человеческое. Это все, надеемся, в прошлом. Хотя из такой длинной песни слов не выкинешь.

Легенда, но живая. И хрупкая. История с дележом фестиваля, нанесшая существенный урон «Груше», должна быть выучена всеми. А исключительно широкая социальная база, сформированная не волей начальства от культуры, а русской жизнью, — это наш огромный человеческий капитал.

Куча традиций. Огромная история. Мощный, почти религиозный подтекст — это действительно самый главный наш культурный бренд.

Этим брендом распоряжается Грушинский клуб. Клуб и фестиваль — это почти одно целое и люди, руководящие клубом — непререкаемый авторитет. Но бренд «Груши» давно перерос и масштаб клуба, и масштаб области. Его рациональное использование, если так можно сказать, требует не очередной финансовой подпитки, раз в год от министерства культуры, а глубокой профессиональной оценки. Да-да. Надо капитализировать, надо защищать, надо продвигать. На самом высоком уровне. Здесь, конечно, очень сложно разграничить — есть бренд, который вроде бы надо развивать, а есть живая память людей, которые не всегда хотят, чтобы она превращалась в бренд. И уж тем более, чтобы этот бренд кто-то себе присвоил. В этом и деликатность задачи — слишком много интересантов, слишком долгая история. и все это никак не сводится к отдельным впечатлениям гостей «Груши».

Можно, конечно, понадеяться, что и дальше все будет у «Груши»… хотя бы не хуже. Полвека истории, 45-й фестиваль, именитые гости. Повод для размышлений о будущем, которое обязательно придет.