В Самарском театре драмы презентовали спектакль «Роковая ошибка»

Одна сторона конфликта упрекает другую в лени и отсутствии цели, та, в свою очередь, бросается обвинениями в косности и алчности. Конфликт отцов и детей, вечный как сама жизнь, возникает перед зрителями в спектакле Самарского академического театра драмы имени Горького «Роковая ошибка».

Молодой режиссер-постановщик Михаил Лебедев, выпускник Санкт-Петербургской академии театрального искусства, курса Вениамина Фильштинского, по возрасту стоит между лагерями отцов и детей. Но интереснее ему наблюдать за юным поколением, судя по тому, что именно те, «в чьи руки попадет воздвигнутое нами здание», являются главными персонажами спектакля.

Повесть о девочке, которую при рождении бросила, а потом разыскала родная мать, написана Михаилом Рощиным в 1988 году. По ее мотивам снят фильм, но он не имел такого широкого успеха у зрителя, как рощинские «Валентин и Валентина» и «Старый Новый год».

Четыре девочки-подростка развлекаются в силу своих способностей и потребностей: клянчат у прохожих деньги и вещи, без толку гоняют по городу в поисках новых впечатлений — чем ярче, тем лучше. Поскольку возраст уже «пограничный», этими впечатлениями становятся и неудачные эксперименты с алкоголем, и еще менее удачный опыт общения с незнакомыми мужчинами.

В центре повествования — Надя, которую воспитывает приемная мать и которую вдруг решает забрать к себе родная. Не обманывайтесь названием повести. «Роковой ошибкой» родная мать считает не то, что она отказалась от дочери при рождении, а то, что та вообще появилась на свет. О чем не забывает постоянно говорить ей в лицо.

Приемная мать тоже не скупится на «комплименты»: «Одни удовольствия, одни удовольствия им подавай: поесть вкусно, да танцы, да кина — вот вам и вся жизнь! Откуда паразиты такие только повыросли!» И резюмирует образ Нади словами «черт ядовитый».

Надо ли говорить, что младшее поколение не остается в долгу. Персонажи бросают друг в друга слова как камни, от которых дубеет их кожа. И уже, кажется, ничего человеческого не остается в их душе.

Как заведенная пластинка, родная мать (Влада Филиппова) повторяет один и тот же текст: «Как же я его любила! Все для него бросила!» (в том числе и дочь). На ее фоне более многомерным и сложным персонажем смотрится приемная мать (Елена Ивашечкина), в которой борются разочарование в дочери (и себе как воспитателе), любовь к ней и страх за ее будущее.

В эту перенасыщенную жестокостью, грубую реальность главная героиня пытается втиснуться. Получается это у нее, мягко говоря, неважно. Можно ли назвать существование на сцене героини Екатерины Соловьевой развитием? Сложно сказать. Не умея разобраться в раздирающих ее противоречивых чувствах, она как раненый зверь мечется из стороны в сторону, сметая все на своем пути и причиняя вред всем, и в первую очередь самой себе.

Мир, который рисует нам режиссер-постановщик вместе с художником Натальей Черновой, устроен криво — в прямом смысле слова. На сцене разместился огромный уклон — стилизованный под бетонный разрисованный граффити скат. На нем девочки занимаются паркуром, катаются на самокате, пытаются сохранить равновесие после выпитого. Выполнен он очень достоверно — создается ощущение, что кусок настоящего городского пространства вырезали и поместили на сцену.

За счет мобильности декораций (часть стены отъезжает, открывая взору зрителей маленькую хрущевку с хрестоматийным ковром) не создается ощущения однообразия. Режиссер мастерски играет с пространством: например, добавив несколько неоновых ламп, он легко превращает парк в абсолютно подлинный приемный покой больницы.

Визуальный и аудиальный ряд выполнен безупречно — смотреть и слушать спектакль очень интересно. Сама же история кажется несколько нелинейной, лишенной смысловых акцентов, а ближе к финалу сюжет становится и вовсе спутанным и малопонятным. Сильная финальная сцена, в которой Михаил Лебедев очень точно передает образ возвращения блудного сына, обозначенный в финале повести Михаилом Рощиным, служит скорее эмоциональной, чем смысловой точкой, оставляя много вопросов. Или это просто та самая надежда, которой не хочет нас лишать постановщик?

Комментарии
Михаил Лебедев, режиссер-постановщик спектакля (Санкт-Петербург):
— Пространство решено довольно условно: некоторые детали характеризуют городской стиль. Это место, где молодежь проводит большое количество времени. Скейт-парки, парки, спальные районы, кирпичные стены. Они разновысотные, есть наклоны, ступени, но они не свалены в кучу — эстетический момент важен. Достаточно большое количество текста повести мы купировали. Особенно где были отсылки к времени написания. Главное для меня в этой истории — ощущение героиней ее местоположения в этом мире, ее отношения с подругами, с родными. Те чувства, которые она испытывает впервые и как она с ними справляется. Или не справляется. Психологическая жизнь современного подростка.

Екатерина Соловьева, актриса Самарского академического театра драмы имени Горького, исполнительница роли Нади:
— Я полная противоположность своей героини. В юношестве тоже была не одуванчик — творила глупости, но героиня совсем безбашенная. Она сначала делает, а потом думает, у меня все наоборот. В работе было много физической нагрузки: в спектакле присутствует паркур. Мы качали все мышцы — ноги, руки. Месяца три усиленно занимались. Общий язык с Михаилом нашли. Он из тех режиссеров, кто вообще никогда не повышает голос. Ты не закрываешься. Большой промежуток времени мы занимались этюдами, он давал свободу, а потом уже говорил, в какую сторону нужно двигаться. Главным его посылом было: «Легче-легче-легче». Не нагружая образ. Основная тема спектакля, на мой взгляд, — отцы и дети. Вечный вопрос. Для меня это тоже больная тема. И любовь, конечно, куда же без нее.

Елена Ивашечкина, актриса Самарского академического театра драмы имени Горького, исполнительница роли Клавдии Михайловны, приемной матери Нади:
— С точки зрения своего возраста могу сказать, что в конфликте отцов и детей две стороны должны идти навстречу друг другу. Но молодые люди — максималисты. Они думают, что только они знают, как надо, а мы, старичье, уже ничего не понимаем. К счастью, финал нашего спектакля говорит об обратном. Михаил — бесконфликтный человек, с чувством юмора, с ним можно найти общий язык, коммуникабельный. Упертый, как все молодые. Мы тянем свое, как и положено всем артистам. В нашем театре уже шел прекрасный спектакль в точности по тексту повести Рощина. Михаил Лебедев переработал его и приблизил к современности: телефоны, рэп и так далее. То, что мы позволяем себе сейчас в спектакле, было бы немыслимо в то время. Какой-то частью текста пришлось пожертвовать, поскольку она даже лексически сегодня не так звучит. По способу существования и предложенному рисунку, наверное, молодое поколение будет воспринимать этот спектакль более эмоционально и найдет больше точек соприкосновения. Старшее поколение сначала может воспринять настороженно. Но я уверена, что отторжения ни у кого не будет.