Место службы — Африка

 

На этой неделе отмечался День морской пехоты. Праздновал его со своими боевыми товарищами и наш земляк, руководитель Самарской региональной общественной организации ветеранов морской пехоты и спецназа ВМФ, матрос морской пехоты запаса Сергей Скворцов. Их союз сравнительно молод. Организация юридически оформилась лишь в позапрошлом году. Но самарские ветераны морской пехоты и до того принимали активное участие во многих военно-патриотических мероприятиях. Корреспондент «СГ» побеседовал с Сергеем Скворцовым. 
 

— Весной 1986-го был призван на военную службу. Команда новобранцев, куда я попал, шла на Тихоокеанский флот. Сначала мы оказались во Владивостокском флотском экипаже, где нас стали разбирать «покупатели». По всем показателям я должен был отправиться служить на подводных лодках. Но при распределении за меня замолвил словечко мой друг. И вот я — морпех!

 

— Только радость. Во-первых, от того, что остался с друзьями. Во-вторых, от того, что буду служить в элите флота. В-третьих, скажем честно, служба не три, а два года.

 

— После «роты молодых» я оказался во 2-м батальоне 390-го полка 55-й дивизии морской пехоты Тихоокеанского флота. Наш комбат капитан Евгений Оселедец не раз побывал в загранкомандировках и потому готовил нас к самому необходимому, в том числе и к войне. Мы стреляли из всех видов оружия, водили боевые машины, могли работать на рациях, оказывать друг другу первую медицинскую помощь и так далее. Помимо огневой, много времени отводилось физической подготовке. Мы не только делали марш-броски в полном снаряжении, нас учили в нем еще и плавать. Во всех тренировках вместе с нами участвовали и офицеры нашего батальона, включая командира. В конце лета 1986-го стало известно, что нас готовят к командировке в Эфиопию.

 

— Осенью наш батальон, включая и штатную технику, в рамках эксперимента отправили по железной дороге в Балтийск. Ехали все, в том числе и офицеры, в теплушках. Когда прибыли на новое место, за нас опять взялись — посчитали, что за 18 дней дороги мы все расслабились. Так в тренировках прошло некоторое время, и в конце ноября на большом десантном корабле (БДК) «Иван Рогов» мы отправились через Средиземное море и Суэцкий канал к месту назначения.

 

— Можно сказать, что путь прошел в комфортных условиях, насколько это возможно на боевом корабле. Притом все время и экипаж БДК, и мы постоянно занимались тренировками. Так как шли в постоянном сопровождении натовских самолетов и вертолетов, то зенитчики «отражали атаки авиации противника». Расчеты артустановок и корабельных автоматов отрабатывали упражнения по забортным мишеням. Хватало дел и нам: во время следования батальон нес противодиверсионную службу. Если «Иван Рогов» шел вблизи берегов или проходил узкость, кидали за борт гранаты РГД-5, отпугивая боевых пловцов. Так что скучать тогда не пришлось. Пройдя канал, мы прибыли к архипелагу Дахлак, принадлежавшему Эфиопии. На одном из островов находился пункт материально-технического обеспечения (ПМТО) Советского военно-морского флота.

 

— Двум взводам, в том числе и нашему, выпало охранять ПМТО на острове Нокра. В то время там располагался плавучий док для обслуживания подводных лодок и надводных кораблей, которые действовали в Красном, Аравийском морях и Индийском океане, а также склады (на территории бывшей итальянской тюрьмы).

 

— Так как мы высадились на Нокре в начале декабря, то было не слишком жарко — едва за тридцать градусов. Плюс, разумеется. Все «прелести» соседства с Африкой и Аравийским полуостровом испытали чуть позже. К счастью, еще до подхода к Суэцкому каналу сменили родную черную униформу на тропическую (кепки, рубашки, шорты и сандалии). Однако вскоре в ночных караулах нам все же пришлось обувать сапоги: остров кишмя кишел змеями. Вообще поначалу постигло некоторое разочарование. Мы ожидали увидеть кокосовые, ананасовые и банановые джунгли. Вместо них — коралловый остров с редкой растительностью, разделенный на две части. На одной находились мы, на другой — эфиопский гарнизон. Жили в щитовых домиках. Снабжение было отличным (фрукты, соки, молоко и прочее).

 

— Жить рядом и не общаться невозможно. К тому же и на их половине существовали наши укрепления. Взаимоотношения были теплыми. Не помню, чтобы между нами возникал какой-нибудь конфликт. Единственное, что мешало, — языковой барьер. Однако некоторые эфиопы понимали нас. В основном же и мы, и они использовали язык жестов.

 

— Нашей главной задачей как раз и была оборона ПМТО на Нокре от нападений сепаратистов. С этой целью на острове создали укрепрайоны. К счастью для меня и моих сослуживцев, пребывание там оказалось относительно спокойным. За все время нас обстреляли лишь несколько раз. Больше не повезло тем, кого мы меняли, и особенно тем, кто сменил нас, — их постоянно обстреливали. Вся наша служба ограничивалась караулами, хотя и «через день на ремень» (сутки через сутки).

 

— Во-первых, жара, но от нее мы в помещениях спасались кондиционерами. Нам даже приходилось укрываться, чтобы не простудиться. Во-вторых, как уже говорил, нашествие змей. При этом от укусов некоторых из них не помогала даже сыворотка. Отбивались всеми средствами, включая стрельбу. В-третьих, пресная вода расходовалась экономно. Поэтому стирали и мылись в море. При этом морскую воду мы использовали еще и для дезинфекции: промывали порезы и ушибы от загноения, которое в том климате было гарантированно. Кстати, именно поэтому в гарнизоне запретили марш-броски.

 

Нелегко было курильщикам — им выдавалась всего лишь пачка сигарет «Охотничьи» на два дня. Табак оказывался настолько просушенным, что выкуривался мигом. Незадолго до окончания службы на Нокре на архипелаге Дахлак вспыхнула эпидемия малярии, которая задела и нас. Почему-то от этой болезни не помогли прививки, и нескольких наших ребят не удалось спасти. Сначала тяжелобольных на вертолетах отправляли в Асмару, а оттуда в московский военный госпиталь. Однако вскоре к нам на помощь пришло госпитальное судно Черноморского флота «Енисей», врачи которого лечили не только нас, но и эфиопов. Побывал в качестве пациента на нем и я. Меня быстро вернули в строй. В общем, проблем хватало, но с пребыванием на этом острове у меня связаны только хорошие воспоминания.

 

— Летом 1987-го наше пребывание на Нокре завершилось. Прибыл все тот же «Иван Рогов», куда мы и погрузились. Пересекли Индийский океан и вскоре высадились в пункте материально-технического обеспечения Камрань (Южный Вьетнам). Побыв там некоторое время, вернулись во Владивосток. Однако дома были недолго, из батальона отобрали три десятка человек в боевую десантную группу, и началась подготовка к отправке в Камрань на полгода. Потом возвращение во Владивосток, а вскоре и дембель.

 

— Наше командование личные контакты не поощряло. Тем не менее общение все же происходило. В целом, у меня остались неплохие воспоминания о местном населении.

 

— Наш батальон в полку считался «уставным» — служба шла только в рамках уставов, без каких-либо отклонений от них. К тому же комбат давал такие нагрузки, что сил не оставалось на глупости. У всех — и молодых, и старослужащих — была одна мысль — добраться до койки. Кроме того, капитан Оселедец в пути до Дахлака придумал свой метод воспитания: если между кем-то назревал конфликт, на палубе БДК сооружался ринг и противникам выдавались боксерские перчатки. На Нокре и в Камрани получилось так, что грань между «стариками» и «молодыми» оказалась стерта — там было не до того. Комбат создал крепкий, сплоченный батальон, и командование оценило нашу боевую службу на «отлично». А капитан Оселедец был награжден орденом Красной Звезды, и ему досрочно присвоили звание майора.

 

— Предпринимательской деятельностью, общественной работой.

 

— В моей семье хранят и чтят традиции Военно-Морского флота и морской пехоты. Поздравляю всех морпехов с праздником! Где мы, там — победа!