15.11.2020
251
В этом году председатель секции несовершеннолетних узников концлагерей совета ветеранов Самарского района Людмила Ковалева отметила 90-летие. Она рассказала sgpress.ru об ужасах оккупации, пребывании в немецком плену и жизни в мирное время.
— Я родилась в Белоруссии, в деревне Горошков Гомельской области. Папа был лесником, мама вела большое хозяйство и занималась воспитанием детей. Я — пятый ребенок из семи. 7 июня 1941 года на свет появился младший братик, а 22-го началась война. Уже в июле деревню заняли фашисты. Сестру Викторию в 15 лет угнали в Германию.
Многие односельчане ушли в лес партизанами, в том числе мои сестра Юлия и брат Володя. Ему было 22 года, ей 17 лет. Отец помогал: был связующим, снабжал едой. Война, страх смерти показали, кто кем являлся на самом деле. Некоторые соседи стали предателями, служили у немцев полицаями. Мы не ожидали, что давний друг выдаст папу… Вместе с евреями, которых так не любили немцы, отца со связанными руками столкнули в яму и зарыли живыми. Три дня земля дрожала, люди задыхались в братской могиле. Мы не отходили от ямы, кричали, но спасти не могли — фашисты стояли с оружием и собаками. Тогда мне было 11 лет, а сейчас — 90, но те события я помню, будто это случилось вчера.
— Потом оккупанты взялись за семьи партизан. Мама со мной и младшими искала спасения в лесу. Была зима 1942 года, стояли морозы. Два дня кое-как продержались в шалашике. Но в таких условиях с двумя малышами не выжить, и мы отправились куда глаза глядят. В чужой деревне попросили приюта у двух старичков — мужа с женой. Они пожалели нас. Вдруг нагрянули немцы. Ворвались в дом и спрашивают, кто мы такие. Партизаны? Старушка кинулась в ноги фашистам: «Нет! Это моя дочь в гости приехала. Видите, ребенок маленький? Кормит еще!». Так она спасла нас. К весне немцы объявили, что не будут трогать семьи партизан, и мы вернулись домой.
Вскоре другого папиного друга заподозрили в том, что он помогает нашим. Чтобы снять с себя обвинения, он указал на пятерых человек, среди которых были мои мама и тетя. Их схватили и увезли. Мы думали, что в Германию. А через две недели пастух нашел их мертвыми. Мамочка сжимала в ладони открытку от Виктории… Я потеряла сознание, час меня приводили в чувство.
— Мы остались с бабушкой и дедушкой. Летом 1943 года нас угнали в Германию, а деревню сожгли. С собой ничего не смогли взять — дети на руках.
Сначала попали на ферму — работали в поле, жили неплохо. Немец-хозяин не зверствовал. Но через неделю меня забрали в концлагерь для военнопленных под городом Бауцен. До конца войны я и родные не знали о судьбах друг друга.
Я провела в лагере больше двух лет. Работала на фабрике — ткала одеяла для немецких солдат. Там были люди разных национальностей, много детей. Кормили пленных плохо, издевались, били. Одноглазый комендант герр Бонин хлестал нас плеткой. Бывало, в день умирали по 10 человек. Не знаю, как выжила… Весной 1945-го пришли наши, освободили. Герра Бонина и его жену расстреляли у нас на глазах.
Мы радовались, что мучения закончились, мечтали вернуться на Родину. Но наши думали, что мы, возможно, предатели, раз попали в плен. Не дали ни документов, ни еды, сказали: «Добирайтесь как хотите». Вместе с одной девушкой из Украины мы ехали на товарняках с углем, дровами, на станциях просили хлеба. Оказавшись в Гомеле, я нашла старшую сестру Юлю и осталась жить с ней. Ее муж Венедикт Лисовский был командиром партизанского отряда, а после войны — председателем горисполкома. К нему в гости приходили Константин Рокоссовский и Георгий Жуков.
Из плена вернулись бабушка и дедушка с ребятишками, Виктория.
— До войны я окончила четыре класса, а после, в 15 лет, пошла в пятый. Затем поступила в техникум физической культуры. Занималась бегом, баскетболом, волейболом, гимнастикой, лыжами. На соревнованиях познакомилась с будущим супругом Геннадием. Он учился в военном институте физической культуры и спорта в Ленинграде. В 1952 году мы поженились, в 1957-м переехали в Куйбышев. Мужа сюда направили по службе. У нас родились двое детей — сын и дочь. Какое-то время мы переезжали из одного района в другой, нам давали комнаты. Позже перебрались в квартиру на Ленинградской, где я живу и сейчас.
В 1961 году я пришла работать учителем физкультуры в школу №13. Чуть позже мы стали вести этот предмет вместе с мужем. Он хорошо играл на пианино, и уроки были под музыку. Дети шли к нам как на праздник. Позже мы оба окончили исторический факультет Куйбышевского педагогического института. Помимо школьной работы, я преподавала историю на дому больным детям, которые не могли ходить на уроки.
Мне все время давали классное руководство, и не одно. Доставались самые сложные ребята. Всегда было правило: к трудным детям относиться только хорошо, ни в коем случае не принижать их достоинство. Лучше обнять, сказать добрые слова. Ни один из моих учеников не остался на второй год. В милиции говорили, что мне нужно памятник поставить, — столько я вкладывала сил, чтобы защитить ребят и направить их на правильную дорогу.
В 13-й школе мы с мужем работали до 2000 года. Нас не хотели отпускать на пенсию. Не хвастаюсь, но дети меня очень любили, а я их. Горжусь своей профессией, которой отдала более 40 лет. Ученики не забывают, звонят, среди них и брат губернатора Самарской области Олег Азаров. А у Дмитрия Азарова я тоже преподавала в начальных классах. Он частый гость в моем доме, поддерживает, помогает мне.
Я всегда принимала активное участие в общественной жизни района, города. На встречах с детьми рассказывала о плене, когда с этой темы сняли запрет.
— Моих братьев и сестер, мужа не стало. Сын скоропостижно скончался пять лет назад. Это страшный удар. Потерю ребенка тяжело переживаю… Дочь живет в Канаде, преподает английский язык. Один внук — врач в Америке, второй здесь, в Самаре. Уже год я не выхожу из дома, плохо себя чувствую. Он навещает меня, приносит продукты, а готовлю я сама. По хозяйству помогает соцработник. Подрастают трое правнуков. Жаль, что двое из них на другом континенте. Все пересматриваю их фотографии.
Племянница зовет меня в Белоруссию под свою опеку. Да, там моя родина. Но как я могу оставить Самару? Я здесь живу уже 60 лет, здесь многие меня знают, здесь ученики. Постоянно идут звонки, правительственные телеграммы…
Бывает, не могу заснуть и все вспоминаю события своей жизни. Сколько раз могла погибнуть в войну… Даже не верится, какая у меня необыкновенная судьба, что мне 90 лет. А в душе ведь — 19.
Главная
Стиль жизни
Главная
Комментарии
0 комментариев