В СамАрте представили «Трехгрошовую оперу»

17.12.2019

72

Автор: Маргарита Петрова

В СамАрте представили «Трехгрошовую оперу»

Из удушливого тумана над Сохо материализуются пугающие обитатели лондонского дна.

Словно герои фильмов Тима Бертона, эти полулюди-полузомби шаркают ногами. Луч прожектора выхватывает отдельных персонажей, и они, как механические куклы, у которых завели пружинку, начинают двигаться. Эта крикливо одетая в свои лучшие обноски публика — обитатели лондонского дна. Вернее, его элита.

[vrezka color=»#FFFFFF» bgcolor=»#8aa6bb» image=»» image_mode=»» bgfixed=»» padding_top=»» padding_bottom=»»]«Опера нищих» Основой для сюжета пьесы послужила знаменитая «Опера нищих» Джона Гея (1728), написанная в жанре балладной оперы и основанная на похождениях реальных лондонских мошенников Джека Шеппарда и Джонатана Уайльда. В процессе переработки Брехт почти не изменил сюжет. Но в его версии появились новые персонажи и изменилась трактовка ряда образов. Если у Гея Мэкхит был благородным разбойником, то Брехт лишил его благородства. Он стремится свести кровопролитие к минимуму, но это не более чем деловая рационализация кровопролития.[/vrezka]

Павел Маркелов в премьерной постановке театра «СамАрт» «Трехгрошовая опера» — Робин Гуд викторианской Англии. С той только разницей, что грабит и убивает он всех подряд и не отдает похищенное никому.

В СамАрте представили «Трехгрошовую оперу»

Мария Феофанова — «наследная принцесса». Если не считать того, что наследует она не полцарства, а контору профессиональных побирушек. Ее отец (Игорь Рудаков) и мать (Ольга Агапова) — предводители лондонских нищих. Но, как говорится, какие времена, такие и герои. «И мы бы не были черствы, да обстоятельства не таковы». В пьесе, написанной почти 100 лет назад, известный немецкий поэт и драматург Бертольд Брехт высмеивает обветшалую мещанскую мораль с двойным дном. «Люди имущие способны сеять нужду и горе, но глядеть на них не в состоянии».

[vrezka color=»#FFFFFF» bgcolor=»#8aa6bb» image=»» image_mode=»» bgfixed=»» padding_top=»» padding_bottom=»»]«Мэкки-Нож» Эта песня была добавлена в произведение буквально за два дня до премьеры. Актер, который исполнял роль Мэкки, сказал Вайлю и Брехту, что было бы идеально, если бы его роль дополняла вокальная партия. Так можно еще полнее раскрыть образ. Балладу о злодеяниях персонажа авторы написали, но без особого энтузиазма. И именно эта музыкальная исповедь стала символом «Трехгрошовой оперы» и превратилась в одну из самых популярных джазоволирических песен следующих десятилетий.[/vrezka]

«Сначала хлеб, а нравственность потом!» — фраза, которую режиссер выбрал в качестве эпиграфа к спектаклю. Постановщик из Германии Доминик Бюттнер в 2017 году представил в «СамАрте» эскиз «Трехгрошовой оперы» в рамках лаборатории «Молодая режиссура». Главную роль там исполнил Алексей Меженный. Его брутальный Мэкки-Нож без труда завоевывал женщин, заставляя поклонниц в прямом и переносном смысле слова сражаться за его внимание. Герой Павла Маркелова совсем другой — он змеей заползает в сердца, хитростью и ловкостью решая как деловые, так и личные вопросы.

[vrezka color=»#FFFFFF» bgcolor=»#8aa6bb» image=»» image_mode=»» bgfixed=»» padding_top=»» padding_bottom=»»]Режиссер Доминик Бюттнер Изучал актерское мастерство, вокал и хореографию в Венской школе Performing Arts Studios и балетной академии Венской государственной оперы. Работал драматическим актером и актером мюзикла в различных театрах. В качестве режиссера и хореографа трудился в театрах Берлина, Билефельда и Ингольштата, театре Шаушпильбюнен в Штутгарте, а также в различных постановках в Намибии, Турции, США.[/vrezka]

Брехт называл композитора Курта Вайля своим соавтором. Театр «СамАрт» придерживается той же точки зрения — их имена на программке стоят рядом. «Музыкальная пьеса» — так обозначен жанр спектакля. Зонги вплетаются в повествование в качестве монологов и диалогов. Музыкальный руководитель постановки Василий Тонковидов все время находится на сцене, где дирижирует оркестром.

В СамАрте представили «Трехгрошовую оперу»

Премьера прошла на новой сцене «СамАрта» — артисты и режиссер постарались освоить все пространство, насыщая «Трехгрошовую оперу» балаганными трюками и номерами из кабаре. В обрамлении этого ретрошоу изобилия не всегда четко звучат иронически-обличающие слова Брехта о властях предержащих и несправедливости мироустройства. А бюттнерская трактовка «Трехгрошовой оперы» выглядит скорее иллюстрацией к тексту Брехта, нежели открытием новых смыслов.

Для режиссера было принципиально, чтобы начинался спектакль на немецком. Именно на этом языке начинает общаться с публикой Юрий Долгих — конферансье с эксцентричной, побитой молью лисицей на шее. На этом языке поют дуэтом зонги потрепанная жизнью проститутка с алым, словно рваная рана, ртом (Татьяна Михайлова) и хозяйка фирмы «Друг нищего» (Ольга Агапова). И он же звучит в финале, в завершение этой английской пьесы немецкого драматурга на самарской сцене.

Как растут и обучаются дети — с такой же скоростью идет у нас освоение новой сцены. С каждым днем нам все легче и легче. Здесь особые акустические условия. На «Горе от ума» (премьера состоялась в июле этого года.Прим. авт.) мы использовали подвесную схему подзвучивания. В «Трехгрошовой опере» это невозможно, поскольку декорации подвижные. Поэтому использовали индивидуальные микрофоны. Чтобы и шепот, и крик — весь диапазон выразительных средств голоса — равномерно и качественно звучал во всем пространстве. Привыкать приходится еще и к тому, что здесь мы не так, как на наших старых сценах, слышим дыхание зрительного зала. Поначалу нам казалось, что публики вообще нет. Даже когда зрители смеются, ощущение, что это гдето в другом здании и по какомуто совершенно другому поводу. Здесь приходится нащупывать обратную связь с аудиторией, без которой невозможно работать на сцене, совсем иным способом — шестым чувством. «Трехгрошовая опера» — это не первый опыт работы с Брехтом для нашего театра. В 2001 году Адольф Шапиро поставил у нас «Мамашу Кураж». И все эти парадоксальные конструкции и мысли Брехта у многих артистов уже на языке и не новы для восприятия. Два года с нами сотрудничает педагог по речи Марина Суркова. Она следит, чтобы мы не теряли никакого нюанса мысли. Текст Брехта очень ироничный, иногда злой. Он представляет не столько сложности, сколько ставит задачи на ясность мышления. Мы работаем с традиционным переводом — Соломона Апта. Этот текст сухой, жесткий — совершенно в духе Брехта. В нем нет ничего, что уводило бы от мысли. Но текст не везде стихотворен. Зонги очень сложны для исполнения. Аккомпанемент играет одно, ты поешь совершенно другое. Василий Тонковидов прибегнул к ряду хитростей — оркестр поддерживает нас в некоторых моментах, дает «маячки», поскольку мы не профессиональные музыканты. Павел Маркелов, исполнитель роли Мэкки-Ножа

 

В новом спектакле мы активно осваиваем техническую аппаратуру — работаем с гарнитурой. У меня, например, микрофон приклеен ко лбу, спрятан под париком. Сначала такое казалось странным и противоестественным, но постепенно привыкли. Для меня это первая работа с Брехтом. Некоторые моменты мне казались абсурдными, и я постоянно задавала вопросы режиссеру. Исходя из нашей работы сформулировала для себя три ответа: это европейский театр, это Брехт, моя героиня — просто женщина. Мария Феофанова, исполнительница роли Полли Пичем

 

 

Комментарии

0 комментариев

Комментарий появится после модерации