Наученные Горьким. Часть семнадцатая

В 1895-1896 годах Максим Горький трудился журналистом в «Самарской газете». Писал статьи, фельетоны, заметки, очерки, рассказы.

К его 150-летию мы запустили проект «Наученные Горьким» — знакомим читателей с самарскими публикациями нашего именитого коллеги. Юбилейный год минул. Однако у нас в запасе еще остались статьи, которые, мы уверены, должны появиться в печати во второй раз. Говоря современным языком, это уникальный контент, не публиковавшийся ни в одном собрании сочинений Горького. Только в «Самарской газете». Материалы взяты из фонда Самарского литературно-мемориального музея имени Максима Горького.

Между прочим

(Мелочи, наброски и т.п.)

Однако, как это хорошо, что я не женщина!

Вчера я особенно полно ощутил удовольствие быть мужчиной… Развертываю «Волж. Вестн.» и в хронике его читаю:

«Шла по Рыбнорядской улице семья Б. Вдруг из-за угла на г-жу Б. налетает неизвестный господин и с криком «Д-душечка!» крепко стискивает ее в объятиях. Г-жа Б. негодует, недоумевает, взбешена… Неизвестный донжуан совершает еще ряд циничных выходок и исчезает. Все происходит до того быстро, так неожиданно, что никто не успевает не только задержать его, но даже заметить его физиономию».

Я прочитал это и умилился. Ах, как хорошо, что я не женщина и могу ходить по улице без опасения, что какия ни то поганыя губы измажут мне физиономию грязными поцелуями.

В то же время мне было немного стыдно за мужчину…

В самом деле, нехорошо ведь это — при любви к безобразию не знать границ возможнаго.

Было бы, конечно, наивно требовать от уличнаго мужчины уважения к женщине, но все-таки… Нехорошо!

***

Беру «Каспий» и снова читаю:

«В женское отделение купальни ворвался голый мужчина и стал с воем, визгом и ржанием бросаться на шею купающимся женщинам, целуя их и ласково покусывая. Перепуганныя женщины выскочили из общей купальни и разбежались по номерам, но он, сей воспаленный страстями дикий человек, стал гоняться за ними и там. Это продолжалось вплоть до прибытия полиции».

Нет, ей-богу, хорошо быть мужчиной, хотя и стыдно немного.

Дико. И стыд быть мужчиной поглощает удовольствие быть им.

Читаю дальше:

«Некая женщина отправилась за медицинской помощью к местному, бакинскому, врачу-акушеру, который вместо подания ей помощи изнасиловал ее».

Ну уж это, знаете ли, верх совершенства в сфере русской разнузданности!

Безграничность российскаго безобразия и дикости здесь дошла до своей предельной точки. Дальше, наверное, некуда двигаться…

Изобретательность русскаго охальника и наглеца здесь выражена во всей ея прелести.

Не только уважение к женщине, даже сострадание к больной не остановило его гнусных поползновений…

Неужели это не все еще?

Неужели в области гнусных надругательств над женщиной возможно более грубое, мерзкое и возмутительное деяние, чем деяние этого бакинскаго врача? И, присматриваясь к отношениям мужчины к женщине как таковой, со страхом думаешь:

— А пожалуй… Пожалуй, что и возможно.

Ибо именно в отношениях к женщине сильнейшее ея существо — мужчина — всего более сохранил в себе первобытной низости и зверства.

Иегудиил Хламида.
12 августа 1895 года.

Наученные Горьким. Часть шестнадцатая