В театре «СамАрт» поставили пьесу Шекспира

Самая известная история любви во всем мире — «Ромео и Джульетта».

Имена героев давно стали нарицательными, Джульетте в Верону пишут письма восторженные подростки, а режиссеры создают десятки кино- и сценический версий.

Ставшая хрестоматийной экранизация Франко Дзеффирелли навсегда запечатлела в сердцах зрителей эталонные образы персонажей. После этого фильма стало ясно — чтобы полюбить нужно: во-первых, быть красивой, как роза, словно Оливия Хасси, во-вторых, найти ангелоподобного Леонарда Уайтинга.

Спектакль Павла Маркелова в театре «СамАрт» бросил вызов этим сложившимся представлениям. Ромео и Джульетта в исполнении Ярослава Тимофеева и Анастасии Оболдиной резко выделяются из общей массы персонажей. Среди элегантных строгих костюмов трудно не заметить подростков, одетых нарочито casual (повседневный стиль одежды с акцентом на удобство и практичность). Парадокс — на улице современной Самары они слились бы с толпой, а на сцене бросаются в глаза.

Высоких чувств достойны не только писаные красавцы. Их выбор необъясним. Это любовь — «нечаянно нагрянет». Зато встретившись, они уже не могут разлучиться. И рушат этим все планы своих почтенных родителей. Планы это исключительно деловые, как и костюмы персонажей. Брак Джульетты с Парисом — выгодный контракт.

Из сферы возвышенно-прекрасного в сферу обычного перенесен в спектакле и текст Уильяма Шекспира в переводе Бориса Пастернака. Его делают максимально бытовым. Порой слов и вовсе не разобрать, когда персонажи говорят одновременно. Ромео и Джульетта часто тараторят, захлебываясь от полноты чувств.

Прекрасной изображена только смерть Джульетты, когда ее наряжают к свадьбе с ненавистным женихом в красное воздушное платье, которое становится для нее саваном. Невеста Аида, а не своего возлюбленного.

В спектакле много подвохов и ловушек. Все превращается друг в друга. Все не то, чем кажется. Джульетта готовится не к свадьбе, но к смерти. На лице Купидона красуется не румянец, а синяк. Отец Лоренцо возится не с алхимическими снадобьями (одно из которых подсунет потом героине), а с какой-то механической машиной, которая сбоит и искрит. Не в результате ли этого сбоя возникает на свет чувство главных персонажей, ставшее началом конца их самих, их друзей и родных?

Сделать любовь обычным делом. Внести ее в список бытовых, жизненно необходимых вещей. Не это ли послание заложил в свой спектакль режиссер-постановщик? Версий происходящего на сцене может быть столько же, сколько и зрителей в зале. И все они могут сойтись в одном, что «нет повести печальнее на свете»…