Завальный — фаталист. Уверен, что все мы живем, реализуя программу, которую заложило в нас Небо. И что у него, Александра Завального, задача, по большому счету, одна — рассказать самарцам о Самаре.
Слушать Завального мало с чем сравнимое удовольствие. Слушать Завального в эти дни сам Бог велел. 20 августа главному библиографу Самарской областной универсальной научной библиотеки — 60.
Тайный визит Сталина
— Вы же, Александр Никифорович, не коренной самарец, пяти лет от роду в Самару приехали?
— Мне было пять, когда моя семья переехала в Самару из Нижнего Новгорода. Отец был военным. Прошел две войны — Финскую и Отечественную. Когда пришла пора мне родиться, служил в Нижнем. Тогда — город Горький. А корни у меня украинские. Винницкая область, село Махновка (ударение на первый слог). Сейчас — Комсомольское, если не переименовали. Как семья любого военного, мы постоянно переезжали. В конце концов оказались в Самаре. Отец стал работать в редакции окружной газеты «За Родину».
— Редакция находилась …
— Пионерская, 19.В особнячке, где в войну жила дочь Сталина Светлана, и где его внук родился. Сын Василия. Александр Бурдонский. Известный театральный режиссер.
— Слышала, будто бы и сам Сталин в этом особнячке бывал.
— Солженицын, когда в 95-м я с Кабытовым показывал ему Самару, говорил, что у него есть свидетельства приезда Сталина в Куйбышев. Вообще я это слышал от многих людей, достойных доверия. В том числе от старых партийных работников. «Да, — говорили, — приезжал». И якобы даже дважды. И будто бы сразу после войны была выставка художников студии Грекова, и там демонстрировалось большое полотно, на котором изображены были Сталин и генералы, разрабатывающие план разгрома немцев под Сталинградом, а в окне комнаты, где шел военный совет, виднелись драмтеатр и памятник Чапаеву. По официальной версии, столицы Сталин не покидал. Но не думаю, что раскрыты все документы, связанные с жизнью и деятельностью Иосифа Виссарионовича в годы войны.
— А где вы по приезде в Самару жили?
— На Красноармейской, между Ленинской и Садовой. Небольшой деревянный домик (тогда большая часть старой Самары была деревянной) и страшное количество тараканов. Говор самарский удивлял.
— С прононсом.
— Самарцы вообще были склонны к подражанию. Даль даже приводил пословицу, возникшую на почве того, что самарянки середины XIX века, подражая оренбургским казачкам, шепелявили. «Я шама шамарка, у меня платье ш оборками». Удивляли, конечно, самарская разухабистость, задиристость. Но тараканы были вне конкуренции. Вскоре мы, впрочем, переехали на Красноармейскую, 135. Вплоть до армии я жил в этом доме.
— Читать рано выучились?
— До школы. У отца была большая библиотека, в основном справочной, как у всякого, наверное, журналиста, литературы. И моими первыми книжками были тома Большой советской энциклопедии. По 20-30 раз каждый том листал. В результате знаю всех великих, чьи портреты там изображены, а это тысячи людей. Самых разных. От полководцев до художников. Зрительная память в детстве очень сильна. До сих пор помню не только все иллюстрации школьных учебников, но и где они были на странице — справа или слева.
— Какую школу оканчивали?
— 40-ю. Поселок братьев Кузнецовых. Ямы так называемые, и чтобы попасть в школу, нужно было долго идти среди деревянных построек, грязи, ручьев с остатками помоев, среди граждан, не особенно склонных чтить Уголовный кодекс. Но детей не трогали. Видимо, это было им за… Скажем изящнее: это было за пределами принципов, которых придерживалось население этих ям.
Фураги и красавицы
— Значит, ваш город это — старая Самара.
— Безымянка была в юности чем-то очень далеким. И когда в старой Самаре появлялись фураги (субкультура 70-х. — Ред.) …
— …вы смотрели на них, как на инопланетян.
— Было бы неправдой сказать, что фураги стремились в старый город. Нашествием их явление не назовешь. Но посещали, дабы продемонстрировать свое я. Ну и нефуражная часть Самары тоже иногда за пределы ареала выходила.
— Кончались эти вылазки, как правило, мордобоем. И чаще, подозреваю, не в пользу старой Самары. Фураги, мне кажется, были много лучше организованы.
— Им проще было организоваться. Арифметическое мышление, «бабайка», и ты уже член «корпорации».
— Самой крутой считалась, насколько помню, «бабайка» из мохера. На термометре плюс 40, а у парня на голове мохеровый «аэродром».
— «В «бабайке» жарко, без «бабайки» стремно». Уж не знаю, в старой Самаре придумали эту крылатую фразу или авторство принадлежит счастливым обладателям «бабаек».
— А вот эта крылатая фраза. Насчет самых красивых девушек. Сказано про Самару, но послушать жителей других городов…
— Не надо! Мы с приятелем студентами на каникулах путешествовали по разным городам. Приехали в Ярославль. Час по центральной улице дефилировали! Три, от силы четыре красивых лица. Совершенно другая картина в Астрахани. И в Самаре. И в Казани. Смешение тюркских и славянских кровей, думаю, дает этот восхитительный женский тип, причем с таким количеством нюансов, что любой может найти даму по сердцу. Кстати, и среди великих вы не найдете ни одного человека, в котором не было бы смешения кровей. Возьмите известных самарцев. У Алабина мать француженка. И у Анненкова, человека, который проводил в нашей губернии александровские судебные реформы, мать француженка. Та самая Полина Гебль, что поехала за осужденным возлюбленным декабристом Иваном Анненковым в Сибирь, и эта история вдохновила Дюма на роман «Учитель фехтования». По духу все они были, конечно, россиянами. Людьми Российского государства, русской культуры, русского языка. Но кровей-то в них было намешано… 80 процентов людей, писавших историю Самары, не самарцы по рождению. Начиная с Алабина.
В голодном 1921 году несколько специалистов по заготовке леса получили в Самарском губернском продовольственном комитете разрешение на проведение работ. Среди сотрудников учреждения оказался их старый знакомый. «Пойдемте ко мне побеседуем, вам будет полезно». И привел гостей в свой дом в Молоканском саду:
— Первым делом вы должны зарекомендовать себя с хорошей стороны, а хорошая сторона — это взятка нужному человеку. Дела обстоят так: Андреев проталкивает договоры, которые заключают на разные работы. Ему надо дать. Он белый офицер, ловкий проныра! Горбун, что был со мной, — стрелочник с железной дороги. Как только советская власть кинула клич «кто был ничем, тот станет всем», он, бестия, сразу в партию шасть и теперь председатель рабоче-крестьянской инспекции. Без его утверждения вам договор не пойдет, все под его контролем. Ленин приказал организовать инспекцию из людей мелких и обиженных жизнью, чтобы они честно контролировали все дела. Я ему уже говорил о вас. А давать надо хорошо, поскольку через них калым идет выше. Так что половину полученных вами денег не жалейте на «смазку». Ну а меня, сироту, оцените сами. Сделав все как надо, работяги, тем не менее, не смогли оформить наряд в бухгалтерии. Вечером их наставник, улыбаясь, сказал:
— Ну бросили бы ему в ящик стола одну пачку. Ведь видели: стол-то открыт. А для чего?. Х договором вы промахнулись, надо было подогнать его под большую сумму — тогда бы и вам было лучше, и нам лафа.
Затем Чкалов вновь стал Оренбургом, а самарская улица осталась Чкаловской. Все думают, в честь летчика названа. А названа-то в честь города.
Алабин поклонник Грота
— А может, самарцы так великодушие проявили по отношению к Максиму Горькому — назвали его именем достопримечательности столь нелюбимой им Самары? Ну и выразили тем самым признание литературного дара. Сильный же писатель. И совсем не обязан быть безупречным человеком. И уж тем более любить то, что любит кто-то другой.
— Да и я считаю Горького великим писателем. И давно уже сделал для себя вывод: если тебе нравится писатель, ни в коем случае не изучай его биографию. Он тебе дал то, что считал нужным. Не лезь глубже. Или относись к обнаруженному с пониманием. Тот же Алабин. Массу претензий к нему можно предъявить.
— Вы об истории с зерном? Так он участник этой аферы или жертва?
— Его подставили. Плохо то, что он проигнорировал жалобы уездов на качество зерна. Проигнорировал и запрос губернатора.
— То есть взяток не брал? Я про Алабина.
— Нет. Однозначно. С этой точки зрения человек незапятнанный. Поклонник Грота.
— Легендарного самарского губернатора, который победил коррупцию.
— Грот был человеком кристальной чистоты и очень много для Самары сделал. И нашу библиотеку основал, и построил, в том числе и на свои деньги, первое здание театра. Семь лет всего руководил губернией. А начал с того, что списался в ректорами российских университетов, и те ему прислали для укомплектования чиновничьего аппарата своих студентов. Людей молодых и мздоимством не испорченных. И он, кстати, в уезды их не пускал. Боялся, что развратят. Сам же был образцом не только честности, но и аскетизма. Большую часть своего жалованья отдавал на нужды самарцев. А когда в разгар александровских реформ его административный талант потребовался в столице, Грот продолжал и деньги свои Самаре жертвовать для просвещения, и книги присылал. А перед смертью завещал нам всю свою библиотеку. В будущем году 200 лет со дня рождения Грота. И мы очень надеемся, что наша инициатива будет поддержана: возле библиотеки имени Грота появится памятник Константину Карловичу. А в этом году должен выйти сборник, который библиотека готовит совместно с областным архивом, куда войдут все самые интересные документы о деятельности Грота на посту самарского губернатора и куда будет включен указатель посвященной Гроту литературы.
Коза и козел
— Отлично! Но возвращаясь к восстановлению исторической справедливости. Город наш ведь не только имя себе возвратил, но игеральдику. И за этим, как я слышала, тоже стоит любопытная история.
— История действительно любопытная. У нас, как вы знаете, герб города отличается от герба губернии. Такого в истории российской геральдики немного. Тем более что отличие носит половой характер. На городском гербе изображена -коза, на губернском — козел.
— Ой, опасаюсь я за наш губернский герб. Ведь какой скандал разгорелся, когда один из членов Государственной Думы обнаружил вдруг этот самый характер на сторублевой купюре.
— Ну куда деваться — козел. Козел изображен на гербе Самарской области. И сделано это в строгом соответствии с требованиями международной геральдики. Об истории появления самарских гербов. 20-30-е годы XVIII века. Потребовалось создать знамена для полков Русской армии, дислоцированных в разных городах. Но поскольку у ряда городов, и Самары в том числе, не было своего герба, который нужно было поместить на полковое полотнище, стали думать. От нашего города в Герольдмейстерскую контору пришел целый список символов того, чем примечательна Самара. Победила козочка как символ дикого вольного поля. Кстати, козы вплоть до тридцатых годов прошлого века совершенно свободно чувствовали себя в городе.
— Как и верблюды.
— Верблюды нас покинули несколько раньше, а козы гуляли. Так вот, козочка. В 1780 году, когда создавался Самарский уезд, Екатерина этот герб подтвердила. В 1851-м, когда Самара из уездного города превратилась в губернский, министр внутренних дел предлагал поменять козу на вилообразный крест, символизирующий слияние Волги и Самары, снопы пшеницы как символ торговли и рог изобилия. Сенат посоветовал оставить козу. Тем временем решают привести российскую геральдику в соответствие с европейской. А значит, никаких коз, только козлы. И никаких трав: самарская коза гуляет по травке. Синее поле и на нем козел. Так должно быть. И кроме того, на гербовом щите губернского города должна присутствовать корона. А на гербе губернии кроме короны — венок из дубовых листьев, обвитый андреевской лентой. Лентой ордена Андрея Первозванного, высшего ордена Российской империи. Короче, c символикой разобрались. Но новые гербы надо было утверждать. Александр II (реформа проходила в эпоху его правления) успел утвердить в основном только ряд губернских. А потом было не до этого, а потом -революция. Так мы и остались при двух гербах. На губернском у нас козел, на городском — козочка. Причем городской герб окончательно «завизировал» отец нашей губернии император Николай I. Вот такая история.
— Но ведь у нее было продолжение. Я о возвращении гербов в нашу действительность.
— Ну это логично: коль скоро вернули городу прежнее имя — надо бы вернуть и герб. С таким предложением выступили краеведы. Была сформирована комиссия, в которую вошли и мы с Петром Серафимовичем Кабытовым. У краеведов и историков предложение было простое — возвращаем. И хотя многие сопротивлялись — дескать, надо придумать что-то новое, удалось решить и эту задачу. А основой для расцветки губернского и городского флагов послужило знаменитое знамя, которое в 1877 году Самара от имени всех россиян передала болгарским ополченцам, начинавшим борьбу против османского ига. Оно состояло из трех полос: красной, белой, синей. Считалось, что это славянские цвета, и они были в национальных флагах и России, и Сербии, и Черногории, и Чехии. Но надо было, чтобы порядок полос не повторялся. Российский флаг — это белая полоса, синяя, красная. На самарском сначала идет красная полоса, потом белая, потом — синяя. И на этом фоне — гербы. На губернском флаге — губернский герб. На городском — городской. Ну а вскоре у нас и гимн появился. Музыка Леонида Вохмянина, слова Олега Бычкова. С музыкой определились довольно быстро, а вот с текстом… Текст гимна вообще трудно писать.
Памятник царю-реформатору…
— Главная задача нынешнего дня? Возвращение в Самару Александра II?
— И это было бы справедливо. Главной достопримечательностью города был памятник Александру II. Царю, реформы которого дали сильнейший толчок развитию государства. Россия стала одной из самых мощных мировых держав. Крестьян освободил от крепостной зависимости, болгар от турецкого владычества…
— …в Самаре был…
— В августе 1871-го. Вместе со своими сыновьями положил камни в стену строящегося кафедрального собора. Народ был в восторге. Женщины кидали под ноги царю платки, мужчины — верхнюю одежду. Только бы нога императора коснулась этих вещей, которые потом становились семейными реликвиями. Александр II очень способствовал развитию Самарского края, и самарцы его любили. Назвали в его честь мост, что связал две губернии — Симбирскую и Самарскую. Имя Александра II носили публичная библиотека и ремесленное училище. И один из самых красивых памятников Александру II был поставлен в Самаре. Автор — обрусевший англичанин Владимир Шервуд, талантливый скульптор и архитектор, участвовавший в строительстве Исторического музея в Москове. Царь Шервуда стоял в генеральском сюртуке, в военной фуражке, опирался на саблю и смотрел на Волгу.
— Они его утопили или расчленили? Александра? Голову, говорят, в Суворовском училище видели.
— Едва ли утопили: бронза — ценный металл. Скорее распилили и разобрали по кустарным мастерским. Но сначала просто заколотили досками. В 17-м году. Когда город заняли чешские легионеры, Александра освободили из деревянного плена. Памятник с постамента исчез, когда большевики вернулись. А в 27-м на площади появился памятник Ленину. Совершенно несоразмерный постаменту. Идея вернуть на пьедестал Александра звучала не раз. Но вот только теперь инициативная группа взялась за реализацию этой идеи. Задача в целом непростая. И есть один очень щекотливый момент.
— Как быть с Ильичом.
— Коммунисты, конечно, против. Ильича, говорят, не отдадим. Хорошо, сказали мы: пусть судьбу памятника решают самарцы. Проведем опрос…
Культура
Культура
Культура
Комментарии
0 комментариев