Горькая судьба Пешковой

Михаил Перепелкин рассказывает о людях, составивших писательскую славу нашего города

В создании советского мифа о Максиме Горьком принимала активное участие его единственная официальная жена, Екатерина Павловна Пешкова (Волжина). Что в этом было странного и зачем ей это было нужно — свою версию предлагает доктор филологических наук, старший научный сотрудник Самарского литературно-мемориального музея имени М. Горького Михаил Перепелкин.

Невозможный брак

— Этого брака между Екатериной Павловной и Алексеем Максимовичем лет за 20 до того просто не могло быть, потому что мир был совсем другим. Она из дворянской семьи, а он — необразованный скиталец из семьи столяра и мещанки. А вот в 1896 году их союз уже стал возможен, хотя ее родители сопротивлялись этому. Екатерина Павловна прекрасно понимала: не выйди она сейчас замуж за Алексея Максимовича, ее судьба будет в 15 раз хуже, чем у Ларисы Огудаловой из «Бесприданницы» Островского. Со всем ее дворянством средств едва хватило на окончание гимназии.

Самые первые его письма к ней датируются 1896 годом, когда родители, испугавшись отношений с Горьким, отправили дочь к родственникам в Кронштадт. А потом и сам Алексей Максимович уехал из Самары и писал ей до августа 1896 года, когда они поженились.

Судя по этим письмам, Горький не испытывал комплексов из-за своего происхождения и образования. Он амбициозен, абсолютно уверен в своем таланте и востребованности. В письмах нет заискивания. В одном из них он рассуждает на тему «Можно ли меня любить?» Тут вот он мерзавец, тут подлец, и вот после всего этого — принимай решение. Подразумевая, что — конечно, да, можно.

Горький всегда был человеком с характером, она это сразу поняла, может быть, ей это и нравилось в нем. Потому что такие люди хотя бы давали направление в будущее — куда идти. А что ждать от других, она прекрасно видела на примере любимого папы, который в силу своей добросердечности поручился за приятеля, тот не смог выплатить долги, и семья осталась без средств. Хотя мама ее была дочкой известного харьковского банкира — можно себе представить, какие там первоначально были деньги.

Наверное, Екатерина Павловна прививала мужу вкус, облагораживала, обустраивала огромный дом, который Горький снял в Нижнем Новгороде. В Нижнем у него возник солидный круг общения: приезжал в том числе Чехов. Конечно, всё это было благодаря Горькому, но и Чехов, и все остальные ехали в дом, который обустраивала Екатерина Павловна. Брошенная, но единственная

— А потом Горький от нее ушел. Более некрасивой ситуации представить нельзя. Двое маленьких детей — Максим и Катя (в его и ее честь), дочка вскоре заболела и скончалась. А Горький в это время в Америке с женщиной, ради которой он и оставил жену.

Почему они расстались? В силу разных причин. И прежде всего потому, что Горький стал другим. Это ведь в Нижнем Екатерина Павловна сумела создать «гнездо», достойное Горького, а потом, когда он стал писателем мировой известности, он понял, что в среде писателей, художников Екатерина Павловна будет «не то». А вот актриса Андреева — «то».

Но уход Горького к Андреевой совсем не означал расставания с Екатериной Павловной. И для него, и для нее это был единственный брак. Может быть, потому что для обоих это были первые серьезные, глубокие отношения. Сохранилась, кстати, фотография с Капри, куда она приезжала к Горькому. Есть переписка 10-х, 20-х и 30-х годов — они никогда не прерывали отношений. Она и позже занималась устройством его литературных дел. Ну и в конце концов, Екатерина Павловна была матерью единственного сына Горького — Максима, «советского принца», как его называли. А одна из ее внучек вышла замуж за сына Берии — Серго…

Ангел-хранитель «врагов народа»

— Екатерина Павловна остается для меня загадкой. Мимо нее можно пройти и подумать: ничего особенного там не было. Полюбил ее Горький — женился, полюбил другую — бросил. После его смерти стала собирать и издавать его письма и открывать по стране музеи. За последнее время появилось уже три книги, посвященных Пешковой. Одна из них -письма политзаключенных к Екатерине Павловне, огромный том в тысячу страниц. 30-е годы ХХ века — это аресты, расстрелы, отречение от отцов — врагов народа. А в это время в Москве работает организация, которая называется «Политический Красный Крест» и занимается посильной защитой репрессированных и членов их семей. Ее создателем и руководителем была Екатерина Павловна Пешкова.

Арестом и приговором «10 лет без права переписки», что значило «расстрел», дело ведь не заканчивалось. Существовали такие статьи Уголовного кодекса, как «член семьи врага народа». И вот единственным человеком, к которому могли обратиться родственники приговоренного, долгое время была Пешкова. В ее доме, кстати, всегда была комната, где жили дети «врагов народа»: месяц-полтора им надо было перекантоваться, пока их заберут дяди-тети.

Жена Бабеля Антонина Пирожкова вспоминала, как ей помогла Пешкова. Ещё она спасла Бахтина, которого не сгноили в лагерях, а заменили приговор ссылкой, помогла о. Павлу Флоренскому, к которому, правда, потом все же пришли… Еще можно назвать много имен тех, кого она защитила, пользуясь своим именем, положением. Очень странным, надо сказать, положением.

Почему ей позволяли это делать? Во-первьгх, у Горького должна была быть официальная жена, для «биографии». Она на эту роль подходила как никто другой. А потом, Сталину тоже необходимо было хорошо выглядеть перед лицом Европы и Америки. Да и внутри ощущение мира и порядка должно быть. Для Горького печатался отдельный номер газеты «Правда»! Вся страна читала одну газету, где были списки репрессированных, а для него набирали и печатали другую. Сталину надо было, чтобы «буревестник революции» был убежден, что все благополучно. И Пешкова в какой-то степени помогала этот мир и покой вокруг него хранить.

Екатерина Павловна видела, что к власти пришли «комиссары в пыльных шлемах», переделать она ничего не могла и чтобы помочь хоть как-то, писала письма: «Уважаемый Иосиф Виссарионович» или «Уважаемый Николай Иванович!» (Ежов). Она не требовала отменить приговор, не возмущалась, а «милость к падшим призывала»: «Нельзя ли смягчить?» «Нельзя ли заменить это место ссылки на другое?»

Женщина-иероглиф

— Мне кажется, за внешней невозмутимостью Пешковой стоит огромная внутренняя работа. Стороннему человеку невозможно понять ее характер и узнать истинные чувства. Может быть, дело в дворянской культуре, воспитании. Екатерина Павловна очень стремилась скрывать все о себе, что можно было скрыть.

В 50-60-е годы она готовила два тома писем Горького к ней. Во-первых, ее посланий к нему в этих томах нет. Во-вторых, все личные моменты, которые можно было скрыть (но чтобы совсем письмо не исчезло), она вымарала. Не было здесь «Я и Горький». Только он — большой художник. После его смерти она внимательно отслеживала, чтобы в его биографии не было ничего не то что порочащего его, но даже просто сомнительных моментов.

Екатерина Павловна для нас иероглиф — мы смотрим на него, и в силу своего образования и опыта (сильно отличающегося от того, что был сто лет назад, между прочим!) пытаемся интерпретировать, что и как.

Она — фигура не самарского масштаба. Но, к счастью, у нас в городе на улице Чапаевской (бывшей Николаевской) чудом сохранился дом, где она жила с родителями. Наше дело — отметить его хотя бы мемориальной доской, пока он не рухнул.