Почему Самару называют городом-курортом

 

Все мы были свидетелями огромной активности вокруг мемориального комплекса на склоне площади Славы. Сейчас уже прошло голосование, и тема на время исчерпана. Но в самом начале, когда велось обсуждение среди общественности, было предложение на стене что-нибудь написать. К Чемпионату, чтобы приветствовать гостей и как-то себя показать. В процессе обсуждения выяснилось, что все (!) участники дискуссии: архитекторы, журналисты, чиновники — вообще все считают слоган «Самара — город-курорт» самым лучшим. Релевантным, говоря по-экспертному. 

 

Такое единодушие показалось странным. И тогда был проведен небольшой опрос — среди самых обычных самарцев, разного возраста, положения, пола, национальности, взглядов… Результат тот же! Более того, некоторые респонденты старшего возраста слышали это выражение впервые, но когда им разъясняли, о чем это, они однозначно говорили — да, это про нас! 

 

Одна беда — не можем мы так написать на склоне. Потому что «город-курорт», так же как и «город-герой», — это не рекламный образ, а вполне конкретное определение. И под это определение Самара, увы, не подпадает. Так что же, забыть нам о городе-курорте? Нет, наоборот, пора вспомнить! 

 

В конце XIX века Самара была городом-курортом. И не просто курортом, а европейской известности. Даже по современным меркам тогдашняя Самара вполне «соответствовала» — город был курортом кумысолечебным, климатическим и даже водным! В Самару «на кумыс» ехали со всей Европы. Постников овраг получил свое имя в честь Нестора Постникова, который 160 лет назад открыл в Самаре первую кумысолечебницу в Европе. Новатором был Нестор. И очень хотел найти средство излечения чахотки — туберкулеза, недуга, убившего его мать. 

 

Терапия с помощью кумыса была вполне эффективной. В своей книге, посвященной этому методу лечения, Нестор Постников описал действие напитка на организм пациентов. По его словам, у больных усиливался обмен веществ, улучшалось пищеварение, дыхание становилось реже и глубже. Лечение способствовало повышению иммунитета и уровня гемоглобина в крови. При легочном туберкулезе на средней или ранней стадии доктор отмечал высокие шансы на излечение. 

 

Среди именитых гостей кумысолечебницы был Лев Толстой, который любил гулять с Постниковым и любоваться красотами волжских склонов. Писатель посещал лечебницу несколько раз — в 1862, в 1871 и 1872 годах. Приезжал на лечение к Постникову его приятель, художник Василий Суриков. Он написал несколько пейзажей волжских красот и Самары. Бывали здесь и великие князья. Ставший знаменитым самарский доктор поставил на ноги великую княгиню Марию Николаевну Романову. Она долгое время лечилась от недуга за границей, но на поправку пошла только в кумысолечебнице Постникова. 

 

А всего в Самаре было десять кумысолечебниц! И лечили не только кумысом, но и воздухом Жигулей и Волги, лечебно дышать ездили на нынешний Проран. Это была реальная экономика. В Постников овраг специально, к лечебнице, проложили рельсы и пустили трамвай! Такая вот история города-курорта. После революции все это пошло прахом. От кумысолечебницы Постникова остался один-единственный корпус, в котором и по сей день противотуберкулезный диспансер, но кумысом, увы, не лечат. 

 

 

В советскую эпоху Самара-Куйбышев тоже была городом-курортом. Хотя и в более скромном масштабе. Дачи самарских купцов, конфискованные советской властью, стали санаториями. Кумысолечение полностью погибло, но появились новые направления. В санаториях начали активно лечить водами. Санаторий «Волга», в котором после полета отдыхал Юрий Гагарин, является одним из лучших в регионе. Вода добывается из скважин прямо на территории санатория. Все это происходит и сейчас.

 

Но мы ведь называем Самару городом-курортом не потому, что здесь от чего-то лечат? Для жителей — это формула расслабленного образа жизни, курортного состояния, которое достигает пика летом. И у «города-курорта», кроме официального определения, есть еще и мироощущение. Вот здесь уже «дно» играет не меньшую, а может, и большую роль, чем любые санатории. И еще большую роль играют наша набережная и пляж. Курортом в жизненном понимании Куйбышев стал в 70-е годы, когда сюда начали приезжать жить с «Северов». Кто-то возвращался на родину — нефтяников из Куйбышева и области на всех месторождениях Сибири было немало, кто-то покупал квартиру и проводил здесь отпуск, из-за Волги, набережной и вот этой самой атмосферы. Сильнее всего она воплощена именно летом, на набережной. И такого великолепия ведь тоже ни у кого нет! Это самая большая волжская набережная, и масштаб вполне сопоставим со знаменитой Променад Англе, например. 

 

Итак, субъективно и объективно у Самары есть все предпосылки, чтобы не только называть себя, но и действительно стать городом-курортом. Курортные направления очевидны, их много, есть хорошая история, горожанам нравится жить в городе-курорте. Не хватает самой малости — понимания, что мы хотим именно этого. На самом деле стать одним из ведущих российских городов-курортов. Тут ведь у нас и конкурентов не так много, и есть что показать, кроме курортно-санаторных радостей. Опять же атмосферная составляющая… Мы ведь и так всероссийский и даже международный курорт, но только на три-четыре дня. Например, в дни Грушинского фестиваля или в дни «Метафеста». Мы не будем валить в кучу фестивали и санатории, но, согласитесь, эти вещи гораздо ближе друг к другу и к нам, живым, чем нефтяная промышленность. 

 

Не лучше ли развивать промышленность? Во-первых, нужно развивать то, что наносит меньше ущерба природе. Во-вторых, курорт не исключает современной промышленности. А самое главное — эта концепция делает наш город привлекательным для жизни. Дает надежду, что отсюда перестанут уезжать и начнут переезжать, возвращаться назад. Увы, концепция «Самара космическая» такой привлекательности не создает. А город-курорт создает. Уже создал.