Всегда «номер один» среди моих любимых английских книг — сборник эссе Гилберта Кита Честертона «Писатель в газете». Это бесконечный юмор, гротеск, умение найти необычное в самых обычных вещах (и обычное в необычных), блеск остроумия автора, сверкание стиля и сияние брильянтов красноречия… Эта книга навсегда научила меня сложному искусству найти то, над чем можно посмеяться — краеугольная, по-моему, черта характера настоящего англичанина.
«Корни дуба». Ну откуда еще любопытный советский мальчик мог узнать про то, как англичане принимают ванну, что едят, где учатся и что считают самым важным из того, чему должен был обязательно обучен настоящий джентльмен? Интернета еще не было, в газетах про такое не писали, по двум телеканалам не показывали. Журналист Всеволод Овчинников и для меня, и для многих других был пионером современного бытописательского жанра, открывавшим неведомые нам страны и народы (у него была еще и аналогичная книга о японцах, тоже прекрасная — «Ветка сакуры»).
Попробуйте доказать мне убедительно, чтобы я поверил, что «Алису в стране чудес» и «Алису в зазеркалье» Льюиса Кэррола мог написать не англичанин, не в Англии и не про англичан. Это самая прелестная на свете книга о том упорядоченном хаосе и хаотическом порядке, в котором живет и прекрасно себя чувствует англичанин, в отличие от немца (любящего «порядочный порядок») или китайца (с детства обитающего в «хаотичном хаосе») и т. п.
Все то же самое — про «Приключения Шерлока Холмса» сэра Артура Конан Дойла. И не надо мне говорить об Арсене Люпене (только и делает, что бегает везде и получает по лбу ото всех), Огюсте Дюпене (неутомимо выслеживающим обезьяну) или прочих неудачниках с французским именем и фамилией. Бог дал англичанину разум и здравый смысл — и явился Шерлок Холмс. Но даже просто со здравым смыслом инспектор Лестрайд не впадает в панику, не думает о мистических тайнах, а просто стреляет в «светящуюся собачку» из револьвера. Моя черная завистливая мечта — всегда подчинять ход жизни логике и здравому смыслу.
«Полковник Брэмбл и его друзья». Книга о британцах, написанная французом Андре Моруа по его собственным воспоминаниям, который буквально преклоняется перед их снисходительно-добродушным отношением даже к такой страшной вещи, как Первая мировая война. Для офицеров одного из шотландских полков никакие ужасы боев и сражений не отменяют того, что надо собираться в гостиной, пить чай и обсуждать спортивные успехи. Из этой книги, набитой готовыми цитатами, я постоянно использую мою любимую — слова одного английского сержанта: «Быстрее бы закончилась эта проклятая война, и мы смогли бы устроить настоящие маневры!»
«Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена». Британец Лоренс Стерн, живший в XVIII веке, — великий и всемирный гений стёба, до которого всем нынешним «креативщикам» расти жизней так десяток, не меньше. Англичане — они же еще и потрясающие чудаки, способные совершенно серьезно заниматься полной ерундой и превращать ее в нечто торжественное, особенное и значительное: пытаться рассчитать самый верный час зачатия ребенка, воспроизвести во дворе с помощью чурок и песка план великого сражения при Намюре и т. п. Именно об этом сия гениальная книга.
«Посмертные записки Пиквикского клуба». Я до сих пор не понимаю, как скучный, нудный и в общем-то довольно буржуазный писатель Чарльз Диккенс смог написать эту светлую, игристую, пенящуюся и переливающуюся книгу про искрометных англичан эпохи Регентства, когда Британия еще на самом деле была «старая добрая». Я пробовал читать остальные его вещи — мрачный мрак и сопливые сопли, ужас. Пусть будет ему светлая память за одних-единственных мистера Пиквика и Сэма Уэллера.
«Книга снобов». Уильям Теккерей — человек, которого сгубило соревнование. Он хотел «быть как Диккенс» и «быть лучше, чем Диккенс». В итоге наплодил унылых «буржуазных романов» — таких же нудных, как у Диккенса. А ценность представляет (и немалую) одна-единственная книга, где он смог показать «изнанку загадочной британской души» — как даже такие люди, как англичане, могут заплесневеть и протухнуть до состояния ханжи или филистера.
Сборник пьес Алана Милна «Ариадна». Такие «милые салонные штуки про веселые препирательства М и Ж»… А вот и нет. Герои (а чаще героини) Милна сознательно доводят проблемы, их окружающие, до абсурда, чтобы их высмеять, поглумиться над ними, выкинуть и забыть. Снова тотальное обстёбывание тех элементов действительности, которые вызывают отторжение, плюс «невыносимая легкость бытия».
«Приключения Перегрина Пикля». А вот просто пикареска, плутовской роман из жизни англичан XVIII века — похождения юного балбеса, которого жизнь постепенно учит сама себе (то бишь жизни), нанося разнообразные удары. Помимо просто хорошего стиля, роман Тобайаса Смоллета дает массу интересных сведений, как ни странно, о жизни англичан XVIII века, когда еще они не были «нацией тотальных джентльменов».
Развлечения
Развлечения
Комментарии
0 комментариев