Стало вдруг темно. Корреспондент «СГ» испытала на себе, каково это — потерять зрение

Изначально этот текст задумывался как милая история любви, совместной жизни и взаимопомощи собаки-поводыря и ее хозяйки. Но Ольга предложила эксперимент: почувствовать, как это — не видеть ничего и полностью зависеть от того, кто находится рядом. Казалось бы, ничего сложного: на пару часов отказаться от одного из дарованных природой человеку пяти чувств. Согласилась я легко. А что из этого получилось — читайте ниже. 

О первых шагах в темноте

Ольга Лифанова и ее подружка, лабрадор Гера, встречают меня возле своего дома. Собака сразу обнимает меня, приветствуя. При этом она ни на шаг не отходит от хозяйки, чтобы не уронить, не потянуть — моим бы бульдогам такое воспитание и такт! Впечатляюсь, доверяюсь безоговорочно: мы направляемся в торгово-развлекательный комплекс «Космопорт». 

Обычная самолетная маска плотно ложится на глаза, и я понимаю: сделать шаг без посторонней помощи уже не могу. Различаю тусклый свет, но не более — ни контуров домов, ни людских силуэтов… 

— Это светоощущение, я так и живу, — говорит моя проводница. Она не видит с рождения.

Первый шаг дается с большим трудом. Ноги отказываются подчиняться. Потом становится легче: Ольга крепко прижимает мою руку локтем и уверенно движется вперед. «Ничего сложного», — радостно думаю я и тут же рушусь с бордюра. Неприятно. Снова становится страшно. Оля вручает мне трость, но, оказывается, чтобы владеть ею, нужен навык — я просто не понимаю, что должна чувствовать. Вместо тротуара ощупываю чью-то машину: об этом мне весело сообщает брат Ольги Антон Стюхин, который нас сопровождает и заодно снимает видео. В итоге возвращаю палочку владелице и полностью полагаюсь на девушку. 

— Тут очень узкий тротуар, держись за мной, — командует Оля. «И зачем мне это надо было?» — думаю, но мужественно продолжаю путь. 

— Я могу годами ходить по этому маршруту и не знать, что рядом, например, открылся магазин, пока кто-то не скажет, — смеется Оля. — Аккуратно, выходим на дорогу. 

Предупреждение запоздало: я врезаюсь в ограждение. Светофора нет. Впрочем, даже если он есть, это не всегда помогает слепому: звуковыми сигналами в основном оборудованы переходы в центре города. Ольга поднимает трость: по этому сигналу все машины, согласно правилам дорожного движения, должны остановиться — даже если светофор разрешает им движение. Остановились или нет, я не знаю. Вокруг шумно: выходной, все едут в торговый центр. Страшно, аж жуть! Тем не менее первое препятствие преодолено. Выдыхаю, но рано. Впереди лестница. Ступенька дается мне, наверное, как первый шаг младенцу. Потом я нащупываю перила, и становится проще. У Ольги, кстати, такой возможности нет: в левой руке — рукоятка шлейки Геры, в правой — трость и висящая мешком я. 

— Ты понимаешь, где мы? — спрашивает Ольга, когда мы наконец поднялись. Ха, да я, наверное, имя свое не помню! Идем мы, по ощущениям, минут 20 — наверное, далеко ушли. Снимаю маску, чтобы осмотреться. Оказывается, мы преодолели от силы метров сто: просто перешли улицу Карбышева. 

О самостоятельности и поводырях

Гера — миниатюрный, но очень активный лабрадор. И это не случайно: животное подбирается индивидуально, с учетом личных психологических особенностей человека, физических данных, таких как рост или темп ходьбы. 

— После развода с мужем я осознала, насколько беспомощна. Дома могу все, но за его пределы я одна не ходила. Поняла, что я абсолютно зависимый человек: не могу сама купить себе еды, добраться до работы, — рассказывает Ольга. Так созрело решение: нужна собака-поводырь. Ждать пришлось около года. 

— Мне сказали: собака — это не ковер-самолет. Вам нужно научиться самостоятельно ориентироваться, ходить с тростью. Я начала осваивать несколько маршрутов: примерно как ты сегодня. Это, кстати, неплохой психологический тренинг, за такие люди деньги платят. Нужно быть максимально сосредоточенным, постоянно оценивать обстановку вокруг, считать шаги: я постоянно «мазала» мимо входа, паниковала. Со мной ходил Антон, который не опекал меня, как родители, а вмешивался только тогда, когда это было действительно нужно. В итоге я освоилась вне дома настолько, что одна поехала за Герой в Подмосковье: там две школы готовят собак-поводырей. Щенков тщательно отбирают в два этапа: они должны быть любопытные, общительные, без агрессии, — продолжает девушка. 

Собака, которой тогда было полтора года, поставила на будущую хозяйку лапы, облизала. Это была любовь с первого взгляда. Две недели занятий с тренером, и девочки отправились домой. 

— Я увидел Геру и сразу понял: это новый член семьи. Она нас покорила, — вспоминает Антон. 

Собаку-поводыря обучают обычным командам, таким как «сидеть» или «лежать», поведению в быту, а также специальным навыкам: иногда она сама может принимать решения. Это очень тонкий момент в дрессировке: пес должен идеально слушаться и при этом проявлять инициативу, чтобы хозяин был в безопасности. 

— Например, перед нами столб или яма. Я командую «вперед», но Гера должна обойти препятствие. И я слушаю ее. Чувствую каждое движение. Понимаю, когда она встречает другую собаку: если та не агрессивна, то мы просто пройдем мимо, практически без реакции. А вообще, Гера, как все живые существа, косячит, путается, теряется. Был случай, когда мы 40 минут бродили по десятиминутному маршруту. Я ругалась, кричала — так бывает в самом начале коммуникации. Единым целым мы стали примерно через год, — говорит Ольга. 

О знакомых маршрутах и покупках

Мерцающие звездочки света вдруг пропадают. Поменялся звук: шаги стали гулкими. Понимаю, что мы где-то под землей. 

— Это подземная парковка, — подтверждает Ольга. Опять пару раз врезаюсь в столбики ограждений, обо что-то больно ударяюсь свободной рукой. При этом как-то обостряется слух: я ловлю тихие реплики прохожих, комментарии детей про собаку и странную тетю в маске на глазах. 

— Есть такой стереотип, что у слепых слух острее. Это не так: мы просто более внимательны, более сосредоточены, — объясняет моя спутница. 

Впереди новое препятствие — траволатор. Мои собаки, воспитанные и неплохо обученные, с этим испытанием точно не справились бы — не было практики. Когда-то не было ее и у Геры: она испуганно ложилась в трех метрах от подъемного механизма. Хозяйке пришлось нанимать кинолога. Сейчас лабрик без проблем встает на движущуюся дорогу — в отличие от меня, смешно подпрыгнувшей по команде Оли. Вспомнив лестничный опыт, нащупываю поручень и уверенно еду вверх. Догадываюсь: надо выставить руку вперед и, когда кончатся перила, сойти. Операция проходит успешно. Горда я при этом собой неимоверно. Впрочем, Оля тоже хвалит меня за сообразительность. Дальше начинается сплошной рай: полы в торговом центре идеально ровные, идти одно удовольствие. Мои проводники уверенно следуют заданному маршруту, я семеню следом. Эту дорогу Гера хорошо знает. 

— Куда мы пришли? Полагайся на обоняние, — советует Оля. 

Принюхиваюсь. Пахнет пряностями. Мы в магазине, где торгуют орехами, сладостями и специями. Ольгу и ее помощницу тут знают, приветствуют, взвешивают, что она просит. Дают в руку, чтобы оценить примерный вес. Оплата картой занимает немного больше времени, чем у зрячего человека, так как карт много, надо найти нужную. 

— Если платить наличкой, то приходится либо довериться другому человеку, либо использовать специальную программу распознавания купюр. Она установлена в телефоне, — поясняет Ольга. Говорит, что ее ни разу не обсчитывали и не обманывали. Это радует. 

О незнакомых маршрутах и отзывчивости

Ольга решает усложнить задачу. Теперь мы движемся по незнакомому маршруту: хотим найти кофейню, чтобы пообщаться. Собака тут может помочь лишь в одном: не врезаться. Приходится просить помощи у прохожих. 

— Как ты привлечешь внимание, если ничего не видишь? — спрашивает Ольга. Вопрос ставит меня в тупик. Оказывается, надо ориентироваться на звук — шаги, речь. А если место безлюдное и незнакомое, собака приведет хозяйку к ближайшему входу в магазин, дом, офис. Там можно будет спросить дорогу. У нас задача проще, ведь мы в многолюдном ТЦ. Правда, на практике все не так радужно. Кто-то проходит мимо, кто-то просто не знает, есть ли тут такие кафе. 

— Мы немного странно выглядим, конечно: слепая с собакой, женщина в маске, парень, который все это снимает, — веселится Оля. — Обычно люди откликаются, даже провожают, если по пути. 

Нам честно пытались помочь. Несколько раз мы возвращались к тем, к кому уже обращались. Но желаемого так и не удается достичь. А может, в «Космопорте» просто нет кофеен? В итоге мы оказываемся на фудкорте, куда Ольга обычно не ходит. 

— Тут большая текучка, надо караулить стол, а это неудобно, если ты одна, — объясняет она. Мы садимся за столик, берем кофе. Наконец я снимаю маску. 

О профессии и увлечениях

Ольга окончила специализированную школу №17, музыкальную школу, потом с красным дипломом колледж по специальности «Менеджмент». — Получив диплом, я поняла, что мне некуда идти работать: нет опыта, незрячая, без навыков самостоятельного ориентирования. Меня же буквально водили за ручку. Мама многим пожертвовала ради меня, карьерой точно. Вместе мы решили, что мне подойдет профессия массажиста, — рассказывает Ольга. Мама каждый день возила ее на занятия в медколледж. А главным помощником в других вопросах всегда был младший брат. 

— Это дорога в две стороны. Сестра все время подначивала меня что-то делать. Она любит все новое, интересное, необычное. Именно она помогла мне найти дело, которым я сейчас и занимаюсь: мне было 14 лет, когда она попросила снять необычное видео о доступности среды. Сейчас я помогаю вести блог «Смотрители без конечности», который создали Ольга Лифанова и Алексей Транцев, — рассказывает Антон.

— Мы с юмором и самоиронией говорим там о серьезных вещах, — подхватывает Ольга. — В такой подаче они легко воспринимаются. Журналисты обычно стараются подчеркнуть «особость» слепых, глухих, опорников — «Ох, он герой! Ах, он жертва: его не пустили с собакой в магазин, он не смог проехать на коляске!» Тем самым они еще больше сепарируют общество. Наш блог призван поставить человека с инвалидностью на один уровень со всеми остальными, доказать, что мы такие же, вместе посмеяться над проблемами, показать, что у нас одинаковые слабости. 

О собачьих проблемах

Слабости, кстати, есть и у собаки. 

— Она же живая, к тому же это лабрадор: хозяева таких псов поймут, о чем я, — улыбается Оля. — Я приходила домой и обнаруживала ровный слой муки и гречки на полу, разгрызенную бутылку масла на диване. Хулиганила она, когда оставалась дома одна. Я тогда работала в поликлинике, и с Герой меня туда просто не пускали. А я и не настаивала. Это сейчас я зубастая и знаю, что с собакой-поводырем вход открыт везде. С собой у меня документы, которые такое право нам дают. А первое время я просто опускала голову и уходила. 

Многие просто не замечают, что перед ними собака-поводырь — об этом написано на шлейке, но мало кто читает. Случается, люди ворчат в транспорте или в очереди, если Гера прижимается к ним, оставляя шерсть на одежде, или пытается пообщаться. Животных любят не все. С этим Ольга научилась справляться. Как и со многим другим. 

— Я сменила работу, и по пути в новую поликлинику от Гагарина до Карбышева постоянно ремонтировали дорогу: ямы, экскаваторы, парящие трубы. Я как-то оказалась в ловушке у очередного котлована, не понимая, как его обойти. 8 утра, прохожих нет. Подумала: «У меня дома жиреет собака-поводырь, которая стоит миллион рублей, а я тут стою и плачу. Это неправильно!» На следующий день пришла на работу с Герой и сказала: «Это собака-поводырь, теперь я буду приходить с ней». Меня поняли, поддержали. Сначала Гера оставалась под лестницей, потом ей выделили место. Огромное спасибо руководству! 

С этого момента собака изменилась: она была занята. Времени на баловство не оставалось, с хозяйкой установилась настоящая близость. Сейчас Ольга оформила самозанятость, но лабрадор остается ее глазами. 

— Гера, с одной стороны, как протез, как коляска. С другой — она живая и теплая. Я берегу ее: она ест только корм премиум-класса и правильные собачьи лакомства, прививается, ходит к ветеринару на профосмотры. Случаются и неприятности: как-то в поезде по пути в Кисловодск она содрала коготь. Кстати, Гера на всех видах транспорта путешествовала: на поезде, самолете, машине, корабле. Недавно болела циститом, кололи антибиотики: на уколы она сама себя водила. Я ей командовала: «К ветеринару!», и она шла, — делится нюансами совместной жизни Ольга. 

О любви

Ольга и Гера почти не расстаются: лишь иногда девушка ходит в гости или на мероприятия одна. 

— Нельзя сказать, что моя собака все время на работе. Мы и просто так гуляем, чтобы она отдохнула. Правда, с поводка никогда не отпускаю: это опасно и для нее, и для меня. Убирать за ней тоже умею, технология отработана. Самая большая сложность — бездомные животные: Гера не защитница, у нее другие задачи. Прохожие часто предлагают помощь, спасибо им. А еще собака-поводырь — четкий маркер, по которому самарцы понимают: перед ними слепой человек. Раньше всякое было: меня принимали за пьяную или наркоманку: взгляд расфокусированный, движения неуверенные. Сейчас такого не случается. 

Ольга признается: на улице без собаки она ощущает себя будто без руки, без головы, без ног. 

— Гера — моя свобода, мое счастье, моя любовь. С ее появлением я стала независимой и самостоятельной. А сколько радости она приносит. Это способ коммуникации с внешним миром. Очень часто я с ее помощью общаюсь с людьми, знакомлюсь. С другой стороны, собака работает. Просто так подходить к ней и гладить нельзя. Я очень благодарна тем людям, которые это понимают.

Фотографии из личного архива героини публикации

Страничка истории

«Самарская Газета» была основана антрепренером самарского театра Иваном Новиковым. Все доходы, приносимые ею, поначалу использовались исключительно на театральные дела. В 1894 году Новиков продал «Самарскую газету» местному купцу Костерину. Новый издатель привлек к сотрудничеству в ней ряд прогрессивных журналистов.

С февраля по декабрь 1894 года в газете работал писатель Евгений Чириков. Здесь он печатал свои небольшие рассказы, фельетоны и «Очерки русской жизни» за подписью Е. Валин.

В «Самарской газете» начиналась литературная карьера Максима Горького. Он приехал в Самару в 1895 году по совету Владимира Короленко никому не известным писателем. Сначала вел отдел «Очерки и наброски», а затем и отдел фельетона «Между прочим». С марта по октябрь 1895 года был редактором. На страницах «Самарской газеты» опубликовано свыше 500 различных его публицистических произведений и свыше 40 рассказов.

С 1896 до начала 1900-х годов в газете работал Скиталец (настоящее имя — Степан Гаврилович Петров). Он продолжал эстафету, принятую от Горького — вел отдел фельетона «Самарские строфы», печатал свои стихи.

На страницах газеты в разные годы печатались Николай Гарин-Михайловский, Алексей Бостром, критик Василий Чешихин-Ветринский. Сюда присылали свои произведения Владимир Короленко, Александр Куприн, Дмитрий Мамин-Сибиряк. С 1894 года в «Самарской газете» начинает работать Николай Ашешков, известный своими народническими взглядами. На страницах издания появляются серьезные экономические статьи. К этому времени относится начало творческого пути Александра Смирнова. Он пишет литературно-критические материалы, театральные рецензии, выступает и как поэт, работает над очерками по истории Самарского края.