«Стать популярным, как поп-музыкант, нельзя». Художник Алексей Журавлев про текст, гопников и городскую среду

В апреле в галерее Victoria Underground прошла первая персональная выставка самарского художника Алексея Журавлева. Автор – студент Московской школы фотографии и мультимедиа имени Родченко, победитель конкурса «Взлет».

Выставка «Правда» – это шесть воспоминаний из детства героя, воплощенных в керамических скульптурах, видео, фото и графике. Они отсылают к эстетике самарских панелек, дворов с ЖЭК-артом и философским надписям на стенах. Поговорили с автором о его тяге к аутентичности, особом провинциальном духе, учебе и переезде в столицу.

— Алексей, где ты получил художественное образование?

— Искусством я начал заниматься лет восемь назад, когда поступил в Самарское художественное училище. Сначала изучал азы, занимался натюрмортами. Где-то на третьем году обучения меня начало больше привлекать современное искусство. Позже я решил учиться у Сергея Баландина в Самарской школе авангарда. С этого момента начал активно создавать новые работы. Я стал ездить в Москву, смотреть различные выставки. Школа и общение с преподавателями перестраивают тебя. Ты постоянно видишься с разными художниками и кураторами, начинаешь ощущать, как все это работает. В училище ты строишь произведение искусства, а в школе авангарда изучаешь проблемы, углубляешься в суть.

— В столице действительно больше перспектив для молодых авторов?

— Я прожил в Москве два года. Да, там, конечно, больше перспектив, мероприятий и выставок. Это другой уровень.  Однозначно стоит поехать туда, чтобы поучиться. Сначала я поступил на курсы в Музей современного искусства, а сейчас учусь в Московской школе фотографии и мультимедиа имени Родченко в мастерской Сергея Браткова. Еще мне давали резиденцию на полгода в «Открытых студиях» на «Винзаводе». Это тоже хороший опыт — прокачивает тебя, так как каждый день общаешься с художниками в резиденции.

— Как, по твоему мнению, сейчас можно стать известным автором?

— Для начала, думаю, могут помочь различные школы и курсы. Вливаешься в коллектив, начинаешь делать хорошие работы и участвуешь в выставках. Большую роль имеют знакомства. Но в целом стать популярным, как поп-музыкант или кассовый актер, нельзя. Художников-современников люди знают довольно плохо.

— Почему ты вернулся в Самару?

— Из-за пандемии, примерно год назад. Все выставки и мероприятия закрылись, а в школе Родченко перешли на онлайн-обучение, поэтому находиться в столице смысла не было.

Здесь в Самаре я вместе с художницей Анастасией Деревякиной начал заниматься подготовкой к квартирной триеннале. Делали ее у Сергея Баландина. Время, проведенное на самоизоляции, было похоже на каждодневный повторяющийся ритуал, и мы решили сделать из комнаты изотерическое пространство, превращая повседневные предметы в объекты культа. Затем осенью я начал готовиться к персональной выставке “Правда”.

— Работы получились немного сказочными, но при этом очень личными. Что тебя вдохновляло?

— Все из-за той же пандемии я стал мало передвигаться по городу, больше времени начал проводить рядом с домом. Местная атмосфера меня натолкнула на мысли, что дворовый мир похож на живое и неживое пространство, то есть ты как будто не в лесу, но и не в городе. Все эти пеньки, ЖЭК-арт создают некую мифическую реальность. Выставка получилась довольно личной. Вряд ли я бы сделал подобное в Москве. Надеюсь, что создам что-то интересное еще в Самаре. Скоро я собираюсь возвращаться в столицу – уже несколько раз откладывал поездку.

— На выстаке у тебя были работы с текстами, до этого я видела у тебя похожие проекты. Расскажи об этих экспериментах.

— Меня вдохновляют не только художники, но и музыканты, поэты. Поэтому я пробовал создавать работы, основываясь на текстах Егора Летова, Романа Неумоева, Вадима Кузьмина. Для одного из своих проектов я брал листы формата А4 и просто писал на них фразы, например, «я был обезличен, я был озабочен», а потом клеил себе на лицо. В итоге я создал серию селфи. Перформансы у меня тоже были. Я брал стекло, ставил перед собой, писал на нем: «Я решил сказать слово – я скоро умру». Эта надпись покрывала меня на фото. Также у меня была куртка, на которой была фраза: «Кто-то смотрит мне вслед — тоже скоро умрёт». 

Кроме того, у меня была выставка в заброшенном доме. Там я писал на стенах углем, клеил фотографии. И именно в день открытия выставки крышу дома неожиданно начали сносить, притом что годами его вообще не трогали.

— В прошлом ты использовал образ гопника, такого типичного обитателя неблагополучных районов города. Откуда он появился?

— Раньше я жил в Промышленном районе. Везде панельные дома, делать здесь особо нечего. Окна моего дома выходили на «разливайку», обстановка совсем не радует – пьянки и драки. Можно сказать, что под моим окном был «общественный туалет». Главной достопримечательностью района была река Вонючий Дунай.

Из всего этого и родилась серия фоторабот под названием «Район». Ее можно было увидеть на выставке в галерее «Виктория». Я рисовал гопников, а потом решил переместить героя в уличное пространство, сам переодеваясь в него. Персонаж является карикатурой на подобную культуру. Его работы, созданные мелками на асфальте, отражали его детскую натуру.

Если говорить о географии города, то Самаре не очень повезло. Я считаю, что добраться из одной точки города в другую достаточно тяжело. Большая часть города отрезана от его культурной части и существует сама по себе. 

Недалеко от дома есть закрытый двор, где находятся огромные граффити. Это отвоеванная местными художниками территория. Она привносит в серую обыденность хоть какое-то разнообразие. Но, по сравнению со всем городом, это лишь малые крохи.

Фотографии автора и героя статьи

Страничка истории

Граф Лев Николаевич Толстой для своих современников был совестью эпохи. Не были безразличны к жизни, литературному творчеству и общественной деятельности Толстого и самарцы. Городские газеты публиковали перепечатки статей о нем из российских изданий.

Писали свои заметки о писателе и местные журналисты. «Самарская газета» систематически размещала материалы о нем, почти одновременно со столичными изданиями публиковала текст романа «Воскресение» и дала подборку суждений зарубежных критиков. А в сентябре 1900 года в ней было напечатано стихотворение местной поэтессы Елены Буланиной, посвященное этому произведению.

Такое внимание часто вызывало недовольство властей. Самарский губернатор в марте 1902 года жаловался в Главное управление по делам печати на редакцию «Самарской газеты» — дескать, имя графа Толстого мелькает на ее страницах почти ежедневно.