— В современном обществе такой персонаж, как мим, — это что-то малопонятное. И вообще, если человек в гриме, все считают, что он клоун или фрик. В Европе пантомима более популярна, у нас же этот жанр стал терять актуальность. Современная публика не всегда понимает даже то, как взаимодействовать с мимом. Для меня это, конечно, не просто клоун. Мим — артист оригинального жанра, способный выразить любые мысли и чувства в пластике.
Театром я увлекся в детстве. Будучи школьником, как и многие мальчишки, пробовал заниматься всем подряд — от игры на домре до волейбола. А потом попал в театральную студию «Романтики» под руководством Валерия Александровича Ткачука, его сын Евгений сегодня известный киноактер.
В старших классах я успел поработать в сызранском музыкальном театре «Кошкин дом». Классное было время. Я заболел театром, бросил спорт и окончательно определился в выборе профессии. Поступил в Самарскую академию культуры и искусств, нынешний СГИК, на режиссерский курс Виктора Алексеевича Тимофеева.
Мастер нам говорил: артист, в совершенстве владеющий своим телом, способен выполнить любую режиссерскую задачу. На занятиях мы пробовали изображать разные предметы, явления, партнеров. Я достаточно пластичен, в детстве занимался бальными танцами, спортом, да и с пацанами во дворе мы брейк танцевали. Все это мне пригодилось. Я любил пластические этюды — «стеночки», «лестницы», «походка на месте». Кроме того, у нас была режиссура малых форм. Это как раз эстрада — клоунада, буффонада, цирковой жанр. А затем неожиданно возникла коммерческая тема.
Открывался французский автосалон, а у многих эта страна ассоциируется с мимами. Понятно почему: Марсель Марсо, Этьен Декру , Батист Дебюро, Жан-Луи Барро… Мне предложили поучаствовать в открытии в качестве мима. Это был первый опыт взаимодействия с публикой. Не в показе, не со сцены, без декораций и света — только ты и твоя пластика. Мне это очень понравилось.
— Потом все на какое-то время затихло. Я на пару лет уезжал в Москву, работал в кино, возвращался, ставил спектакли в Самаре. В «Актерском доме» несколько лет шли мои «Игроки» по Гоголю. В «Самарской площади» до сих пор идет «Тестостерон». В театре «Город» я поставил несколько сказок. К пантомиме возвращался изредка, когда поступали соответствующие заказы. Не могу сказать, что горел идеей какого-то грандиозного проекта, но меня привлекало это направление.
Несколько лет назад на фестивале уличных театров «Пластилиновый дождь» я увидел выступление, которое меня поразило. Артист из Австралии — один, с минимумом реквизита — 40 минут держал внимание зрителей. Дети в первых рядах то сидели, не шелохнувшись, с открытыми ртами, то визжали от восторга. И я вместе с ними. После показа австралиец провел небольшой мастер-класс. Естественно, русского языка он не знал, но нам было все ясно. Пантомима этим и уникальна. С ней можно поехать в любую точку мира, и тебя везде поймут.
Я был восхищен этим артистом. На тот момент он более 15 лет ездил по миру и давал представления. Тогда, на мастер-классе, австралиец напомнил мне простую истину: если хочешь — просто начни делать. И я начал. Создал свой театр пантомимы, назвал его «ГримАсы». И начался долгий, интересный путь.
Лучшими площадками для нас были фестивали. Например, для «ВолгаФеста» мы сделали детский спектакль. Он состоял из разных этюдов, наблюдений, миниатюр. Там было много интерактива. Мы приглашали ребят на сцену, и они были частью представления. Зрители восприняли такой формат на ура.
— Параллельно мы знакомились с работами известных российских и зарубежных мимов, в основном современных. Классическая пантомима в чистом виде с Марселем Марсо, Этьеном Декру, Батистом Дебюро была, конечно, тоже интересна. Я посмотрел их номера, сказал спасибо и понял, что так делать не буду. В чистом виде для современного, весьма искушенного зрителя это не подойдет.
Можно очень талантливо показывать «стеночку» или «канат». Но таким образом не получится удержать внимание публики надолго. Поэтому современные мимы пантомиму с чем-то компилируют. Добавляют звуки, музыку, эквилибристику, что-либо еще. Я использую жонглирование и фокусы.
Увлекся ими, когда ставил спектакль «Игроки». Втянулся настолько, что какое-то время позиционировал себя как фокусник. Но эта работа требует огромного количества времени. Нужно следить за трендами, все время быть в теме. И тогда родилась идея использовать опыт фокусника в пантомиме. У нас была, например, программа «Чемодан чепухи, или Фокусники-неудачники». Юмор строился на том, что показывался трюк, который потом разоблачался партнером или показывался так же, но в гротеске.
— Удерживать внимание зрителей одной длинной историей в пластике сложно. Проще делать микроспектакли, короткие зарисовки, объединенные общим лейт-мотивом.
Сначала мы показываем несколько фокусных миниатюр. В процессе их исполнения приглядываемся к публике, смотрим, кто подойдет для интерактива. Иногда ошибаемся, и тогда приходится нелегко. Но работать с публикой все равно интересно.
Бывает, вызываешь на сцену человека, а он деревянный. И твоя задача — докрутить номер так, чтобы все получилось. В крайнем случае избранного можно поменять. Но это когда ты как артист уже совсем сдался. Гораздо круче, если удается даже в зажатом зрителе что-то найти. Иногда бывает и хорошо, что он такой. Ты существуешь рядом с ним, вокруг него, и на контрасте становишься еще более смешным. Со временем у нас стали появляться заготовки, без них никуда.
— Начинали мы с товарищем вдвоем, но постепенно присоединились и другие артисты. У нас были свои музыканты, и мы показывали номера под живой звук. Со временем те «ГримАсы», которые существовали изначально, разделились на два коллектива. Оба сегодня работают под этим названием.
У нас были большие планы, мы даже собирались открыть школу пантомимы. Набрали курсы и прозанимались несколько месяцев. Потом команда распалась, потому что постоянной работы, к сожалению, нет.
В течение пяти лет мы находились в непрерывном процессе, участвовали в свадебных выставках, благотворительных показах для детских домов, эвент-тусовках. Сейчас все временно перешло в спящий режим. Я бы назвал его периодом накопления, переосмысления. Иногда это необходимо для дальнейшего рывка.
В данный момент я преподаю в детской школе искусств №9. Будучи педагогом-организатором, основал театральную студию «Фаэтон». Еще работаю в театре «Город». Так получилось, что у нас пять детских спектаклей остались без звукового сопровождения. Это произошло из-за того, что из театра ушли музыканты. Кроме того, они как актеры играли в недавней премьере — «Пумасипа». Я был режиссером этого спектакля. Весь сезон занимаюсь восстановлением своих постановок — с новой музыкой, новыми артистами. В моих спектаклях можно увидеть и элементы пантомимы.
Страничка истории
«Самарская Газета» была основана антрепренером самарского театра Иваном Новиковым. Все доходы, приносимые ею, поначалу использовались исключительно на театральные дела. В 1894 году Новиков продал «Самарскую газету» местному купцу Костерину. Новый издатель привлек к сотрудничеству в ней ряд прогрессивных журналистов.
В «Самарской газете» начиналась литературная карьера Максима Горького. Он приехал в Самару в 1895 году по совету Владимира Короленко никому не известным писателем. Сначала вел отдел «Очерки и наброски», а затем и отдел фельетона «Между прочим». С марта по октябрь 1895 года был редактором. На страницах «Самарской газеты» опубликовано свыше 500 различных его публицистических произведений и свыше 40 рассказов.
С 1896 до начала 1900-х годов в газете работал Скиталец (настоящее имя — Степан Гаврилович Петров). Он продолжал эстафету, принятую от Горького — вел отдел фельетона «Самарские строфы», печатал свои стихи.
На страницах газеты в разные годы печатались Николай Гарин-Михайловский, Алексей Бостром, критик Василий Чешихин-Ветринский. Сюда присылали свои произведения Владимир Короленко, Александр Куприн, Дмитрий Мамин-Сибиряк.
Люди
Стиль жизни
Люди
Комментарии
0 комментариев