— Само произведение окутано тайной и мистерией. Судьба оперы в современной России довольно непростая. Не каждый театр может себе позволить поставить этот спектакль.
— Почему?
— Традиционно театры стараются ставить другие произведения Верди, которые больше на слуху: «Аида», «Травиата», «Риголетто», «Трубадур». Кроме того, «Бал-маскарад» — опера не универсальная по составу солистов. Найти хорошую исполнительницу на партию Амелии не так легко. То же касается и тенора Ричарда, и баритона Ренато. Не каждый региональный театр взялся бы за такое непростое произведение.
Кроме того, мы меняли состав постановщиков. Изначально должен был работать один художник, его не стало. Тогда мы обратились к Эрнсту Гейдебрехту, который вместе с режиссером предложил скорректированный спектакль. Мы отошли от первоначального плана, поскольку другой художник — это другое сценическое воплощение.
Связка режиссер-художник очень важна. У Филиппа Разенкова очень доверительные отношения с Гейдебрехтом. Они вместе сделали не один спектакль, хорошо друг друга понимают и дополняют. С одной стороны колоссальный опыт Гейдебрехта, с другой — свежий взгляд Разенкова. В результате у них получилась очень необычная история с детективным подтекстом. Режиссер погружается в психологическую ткань спектакля, пытается разобраться в характерах, углубляется в психоанализ.
— Это будет классическая интерпретация?
— Мы взяли американский вариант либретто. Действие происходит в Соединенных Штатах 50-х годов ХХ века. Но для режиссера-постановщика, по его словам, не так важна привязка к континенту, эпохе и национальности. Он рассматривает социум изнутри, исследует психологию персонажей, взаимоотношения характеров. Отклонений от текста либретто нет. Единственный необычный момент — когда Ульрика предсказывает Ричарду гибель от руки друга, он смотрит на себя под другим углом, и его жизнь начинает развиваться как бы в обратном направлении. Он видит свою смерть и начинает отматывать время назад.
— У режиссера были особые пожелания по работе оркестра?
— Мы не успели начать оркестровые репетиции до марта 2020-го. Проходили мизансцены под рояль. А уже в августе провели тщательную репетиционную работу с оркестром, готовясь к концертному исполнению «Бала». Мы изначально договорились с режиссером, что ничего в партитуре Верди не меняем. Для меня это был принципиальный момент, поскольку я очень люблю эту оперу, специально изучал ее в Италии с мастером — дирижером и педагогом Маурицио Ареной. Педантично записывал все особенности традиций исполнения. Это так интересно, бесценный опыт.
В сентябре 2020-го у нас получилось хорошее концертное исполнение в Самаре. Надеюсь, мы это звучание не растеряем, а наоборот, наберем еще форму к премьере.
— Вашу наполненность и глубину понимания материала легко удалось передать музыкантам?
— За последние годы — во всяком случае я могу судить по тем десяти годам, что я работаю в этом театре, — мастерство артистов оркестра в исполнении произведений итальянских композиторов возросло многократно. Эту возможность им предоставил в первую очередь Александр Анисимов (с 2011 по 2017 год — главный дирижер Самарского академического театра оперы и балета — прим. авт.), который ставил «Травиату», «Севильского цирюльника», «Тоску», «Аиду», «Мадам Баттерфляй». Он очень тщательно работал с оркестром, открывая многие нюансы. Когда у меня появилась возможность, я продолжил итальянский репертуар, поставив «Богему» и «Джанни Скидки» Пуччини. Обе эти оперы я тоже изучал в академии в Италии. А с «Богемой» выиграл престижный конкурс и дирижировал премьеру в Умбрии.
Сейчас перед музыкантами оркестра нет каких-то непреодолимых сложностей в исполнении музыки разных стилей и жанров. Это легко можно понять, листая наш репертуар, за последние годы пополнившийся самыми разнообразными работами. Мы трудимся над поиском вердиевского звука, градаций темпов — это очень сложно. Нужны точно выверенные переходы. Необходимо соблюсти баланс между оркестром, солистами, хором. Исполнение опер Верди требует от музыкантов понимания стилистики, постоянного контроля ансамбля, он исключает импровизационную игру — нужна бетховенская точность.
Для «Бала-маскарада» у нас есть свой состав. Татьяна Ларина — замечательная Амелия. Она великолепно спела концертное исполнение, которое было в сентябре. И очень точно попала в образ героини по своему внутреннему содержанию. Это при том, что концертное исполнение оперы — труднейшая задача. Мизансцен нет, и все действие нужно заполнять выразительным вокалом, артистизмом и мастерством. Еще одна наша прекрасная Амелия — Татьяна Гайворонская. Также в спектакле занят ведущий баритон театра Василий Святкин.
У нас появились перспективные молодые вокалисты. В августе мы провели большое прослушивание и укомплектовали труппу на 70%. В опере есть огромные хоровые сцены. И у нас совсем по-другому зазвучал хор. Появился амбициозный и энергичный лидер хора, который делает интересные проекты. Пример — успешная премьера Carmina Burana. Хор в концертном исполнении оперы звучал очень убедительно.
Все это вселяет уверенность, что в апреле зрителей ждет еще одна потрясающая опера Джузеппе Верди, которая займет достойное место в репертуаре самарского театра.
Филипп Разенков, режиссер-постановщик оперы «Бал-маскарад»:
— То, что мы делаем сейчас на сцене самарского оперного театра, это единственная в своем роде трактовка. Несмотря на праздничное название, нельзя входить в заблуждение. Это Верди со всеми вытекающими отсюда страстями, убийствами и заговорами. Настоящий оперный триллер. За основу композитор взял реальное событие — убийство шведского короля Густава III в оперном театре. Но главный герой, Ричард, далек от своего исторического прототипа.
Мы работаем с художником-постановщиком Эрнстом Гейдебрехтом и художником по костюмам Татьяной Ногиновой. В постановке будет доминировать мистическая атмосфера. Время действия перенесено в 50-е годы. Это отсылка к эпохе Кеннеди, картин Хичкока и фильмов нуар. Она будет отражена в первую очередь в костюмах — они очень реалистичные. Сценография образная, символическая, погружает нас в мир подсознания. Основные ее элементы — зеркала, двери, камни.
Главная идея спектакля: каждый из нас, проходя через трагические моменты жизни, сам несет за них ответственность. Чтобы усилить этот эффект, мы пошли на смелый шаг. У нас будет два Ричарда. Один — герой оперы, а второй — его альтер эго. В нашей трактовке у колдуньи Ульрики герой получает зеркальную маску, которая переносит его в подсознание, где вываливаются все скелеты, о которых даже не подозревал. Нам важно показать взгляд человека на самого себя со стороны.
Еще одна важная тема — Ричард глава государства, против которого зреет заговор. Он пребывает в своих иллюзиях и давно уже не следит за тем, как живет его народ.
Страничка истории
«Самарская Газета» была основана антрепренером самарского театра Иваном Новиковым. Все доходы, приносимые ею, поначалу использовались исключительно на театральные дела. В 1894 году Новиков продал «Самарскую газету» местному купцу Костерину. Новый издатель привлек к сотрудничеству в ней ряд прогрессивных журналистов.
В «Самарской газете» начиналась литературная карьера Максима Горького. Он приехал в Самару в 1895 году по совету Владимира Короленко никому не известным писателем. Сначала вел отдел «Очерки и наброски», а затем и отдел фельетона «Между прочим». С марта по октябрь 1895 года был редактором. На страницах «Самарской газеты» опубликовано свыше 500 различных его публицистических произведений и свыше 40 рассказов.
С 1896 до начала 1900-х годов в газете работал Скиталец (настоящее имя — Степан Гаврилович Петров). Он продолжал эстафету, принятую от Горького — вел отдел фельетона «Самарские строфы», печатал свои стихи.
На страницах газеты в разные годы печатались Николай Гарин-Михайловский, Алексей Бостром, критик Василий Чешихин-Ветринский. Сюда присылали свои произведения Владимир Короленко, Александр Куприн, Дмитрий Мамин-Сибиряк.
Культура
Город
Комментарии
0 комментариев