Самарский нехудожник Клаус: творец без фамилии

Наверняка вы видели его работы. И даже не одну. Или огромный автограф «Клаус» на таком месте, что первый вопрос: как он залез туда и не разбился?

Или пугающую маску на стене самого обычного дома в старом городе. Или яростный пост в Facebook кого-то из френдов, возмущенных появлением на улице портрета Председателя Мао.

Метод Клауса

Действует всегда по наитию. Скандальная история с портретами Мао, Сталина и Берии, которые Клаус развесил традиционно в людных и проходных местах, вовсе не про героизацию палачей и тоталитарных лидеров. Просто один солидный музей хотел проводить выставку и заказал работы Клаусу, он их написал как сумел, а музей от выставки отказался. И Клаус вынес работы в город, представил широкой публике. А теперь давайте представим, что выставка все-таки состоялась бы. Какой была бы оценка того же сетевого сообщества? Не рискну строить глобальные предположения, но почему-то кажется, что другой. Зачастую художника делает не его произведение, а то место, где произведение выставлено.

Фото: Жанна Скокова

Поэтому Клаус предпочитает «выставляться» в городе — чтобы вся Самара видела — и, конечно, художником себя не считает.

Творец без фамилии

Те, кто знает его лично, называют его Влад, Владик, Владичка. Прозвище Клаус, которое теперь уже не отлепишь — даже родители так обращаются, — появилось почти случайно, в честь одного безбашенного сноубордиста, которому Владик поклонялся в далеком детстве.

Он совсем не похож на «бомбиста» — модного и успешного художника-граффитчика, работающего на галереи и музеи. Скорее на русского мастерового — малевальщика афиш для городских лавок и трактиров. Светлый, редкобородатый, мосластый, он был бы своим на любой ярмарке позапрошлого века, а сейчас без особого грима мог бы изобразить на новогоднем утреннике Деда Мороза, то бишь Санта Клауса. Но он не святой.

Вандал и хулиган

Портят ли граффитчики город или делают его уникальным? Бесконечный тег «Клаус», который жители Самары видят уже много лет, — насколько он украсил Самару и добавил ей уникальности? Вопрос не праздный. Но это именно вопрос к обсуждению, а не повод для запретов и репрессий. Тем более что борьба с граффитчиками все-таки в меньшей степени направлена против Клауса и ему подобных. Он не загаживает фасады небрежными кривыми росчерками, единственное значение которых «Киса и Ося были здесь!», он ищет необычные локации, рискованные и реально крутые. Помимо навыков художника-оформителя такое творчество требует хорошей квалификации промальпиниста.

Фото: Жанна Скокова

Что же касается самооценки… Тут позиция Клауса почти так же сурова, как у противников граффити. На профессиональном сленге это называется «лить буквы». По его мнению, это работает как печатная машинка, только в необычном месте. Место может быть настолько необычное, что само создает вау-эффект, который для граффитчиков важен. Но одного удивления, пусть и с нотками одобрения, Клаусу мало.

Символы и мотив

Еще раз повторюсь: Клаус как настоящий художник не слишком склонен к рефлексии. Так же как и называть себя художником. И он на самом деле не очень понимает, почему делает ту или иную работу. Это не жеманство, а просто творчество по потребности, самое настоящее. Подлинное. В неискренности или продажности Клауса сложно упрекнуть. Он скорее критик, задающий неудобные вопросы.

Маски, которые были одним из его больших и очень сложных проектов, — это не только критика капитализма, но и гротеск, пародия. В то же время — городская антропология. Неожиданная находка маленькой маски в самом неожиданном месте — такая встреча с искусством, с новым смыслом и образом гораздо важнее, чем критика нашего общества сверхпотребления. Маска, личина на стене, доедающая живого человека, — образ универсальный и наполняющийся все новыми смыслами, помимо воли автора, просто по ходу истории.

Экран и глаз

А еще Клаус очень любит два главных символа нашей эпохи — экран и глаз. Его работы с телевизорами — не знаю, воспринимает ли он их как серию, — это дань прошлому и демонстрация нашего видения мира. Огромный телевизор с ковром вместо экрана — то ли помехи, то ли настроечная таблица. Телевизор с объемными буквами «здесь могли быть ваши мысли». И любимое самарскими маркетологами произведение — трафарет на стене «Бог смотрит на тебя через YouTube».

Глаз, которым бог смотрит (и не только бог!), — еще один сквозной образ в творчестве. Рука, держащая глаз, на улице Фрунзе была одним из лучших произведений уличной скульптуры в Самаре. Сам Клаус рассказывает, что все получилось случайно. Лежала в чулане рука, склеенная для каких-то других целей. Придумал, как сделать глаз. А потом в пять утра со стремянкой, рукой и глазом прибежал на место, которое запомнил давно и хотел использовать для своей работы. Получился символ оруэлловской силы. Его, конечно, убрали. Но тысячи и миллионы других, более внимательных глаз, совсем не из папье-маше, продолжают смотреть на нас. И Клаус об этом напоминает.

Риск и непризнание

Конечно, такому неудобному творцу трудно пробить дорогу к традиционной славе, но Клаус и не рвется. Ему хватает собственного творчества. Вот только материалов маловато. Практически все его произведения найдены и собраны на помойке, ну или куплены на собственные деньги. Это, конечно, отдельная история — про его невероятную изобретательность и изворотливость. Создавать скульптуру из ничего — дело сложное.

Фото: Жанна Скокова

Шансов на признание у Клауса не много. Но его и так все знают. Хотя и не видели его лица, не узнают на улице. Он сознательно выбрал такой путь. Но в облике нашего города отразился не раз и не два. Маски, глаза и экраны — это не произведения искусства, это часть Самары. Нравится нам или нет, но старый город без объектов Клауса будет неполным — так же, как и без домов «Том Сойер Феста», например, или без уличных котов. Это наша идентичность, извините. И хорошо, что она такая резкая и честная, как нехудожник Клаус.