Война не пощадила никого.
Безрадостное, голодное детство выпало на долю миллионов советских детей. Взрослые воевали, сутками не отходили от станков. Им было не до воспитания ребят. А дети вопреки всему выросли замечательными людьми, настоящими патриотами страны. Как же складывалось их мировоззрение, закалялся характер? Об этом нам рассказала Людмила Базилева, детство которой как раз пришлось на годы войны.
— В Брест мама забрала меня зимой 1945 года. Первое время мы жили у нее в кабинете, спали на стульях. А потом она получила две комнаты в коммуналке. Правда, одна из них оказалась проходной.
Детских садов не было. И я оказалась предоставлена самой себе. Тогда мама, в расчете на то, что за мной будут присматривать, пустила в кухню на постой погорельцев — бабушку с ребенком. Но режим моей жизни с их появлением не изменился. Я по-прежнему бродила по городу где хотела. Любила кататься на красивых польских возках, в которые была запряжена лошадь. Таким был общественный транспорт. Садилась сзади на приступочку и ехала до тех пор, пока меня не заметит кучер и не хлестнет кнутом.
Хорошо помню соседа Шуру, который работал в школе пионервожатым. Он стирал свои галстуки и развешивал на кухне. Я смотрела на них с завистью. Так хотела быть пионеркой! И однажды не выдержала. Взяла галстук, повязала его и, расстегнув пальто, чтобы все мной любовались, пошла по улицам. И вот иду я по мосту, а навстречу мне Шура. Подходит ко мне и строго говорит: «Ты не пионерка. Как посмела взять галстук?» Дома я «обнову» сняла, но Шура не забрал. Так и стала я носить пионерский галстук. В шесть лет.
Мама вместо детского сада старалась пристроить меня хоть куда-нибудь. Отдала в польскую школу — других еще не было, русскую открыли только через месяц. Мама сшила мне тетрадки из оберточной бумаги, которая нашлась на работе. Оттуда же принесла карандаш и ручку с пером «рондо». Чернила наливали в бутылочку, пробка которой постоянно открывалась. Так что моя физиономия всегда была перепачкана. А как я училась, никого не интересовало. Рассчитывали, что когда мне исполнится семь лет и я пойду в обычную школу, все наладится.
Но само собой это не произошло. И в мой учебный процесс вмешалась тетя Аня, мамина старшая сестра, педагог по образованию. Приехав к нам в гости, она заглянула в мои тетради и пришла в ужас. Потом долго беседовала с мамой и несколько дней занималась со мной. Благодаря тете Ане в моей учебе произошел переворот. Первый класс я окончила на «отлично» и даже удостоилась подарка — коробки конфет. Забегая вперед, скажу, что после окончания школы я поступила в Брестский педагогический институт на историко — филологический факультет.
— Огромную роль в моем воспитании сыграли родственники. Когда мне стукнуло семь лет, мама вышла замуж, и ее новый муж меня удочерил. Как я радовалась, что теперь есть папа! И повезло: отчим оказался замечательным человеком. Необыкновенной доброты и порядочности. В нашей семье родились еще две сестры и брат. После войны с Дальнего Востока приехала мама отчима с двумя детьми-школьниками. Материально мы жили трудно, но дружно. Никогда не унывали.
Неоценимую роль в моей судьбе сыграла тетя Аня, Анна Медведковская. На ее долю выпали тяжелые испытания. В 1937 году ее мужа, секретаря райкома партии, обвинили в шпионаже и через сутки решением тройки расстреляли. Ночью сотрудник мужа предупредил Аню, что всю их семью отправят в лагеря. Она быстро собрала вещи и уехала с детьми в Подмосковье, ближе к старшей дочери Тоне, которая жила в Москве. Устроилась дворником. Получила комнату.
В 1941 году ее вторая дочь, Лиля, училась на первом курсе МГУ. Младшие, Анатолий и Алла, еще были школьниками. Когда началась война, студентов направили рыть окопы на подступах к Москве. Наступающие немцы захватили их в плен и отправили в Германию. Лиля всю войну работала там на подземном заводе. После Победы она вернулась и успела многого добиться в жизни.
А тетя Аня вместе с детьми, 12-летним Анатолием и 16-летней Аллой, ушла в партизанский отряд. Через какое-то время фашисты схватили мою двоюродную сестру и после пыток повесили. Анатолий остался жив, и я горжусь своим братом, всю грудь которого украсили награды.
— И вот наконец настал долгожданный День Победы. Объявили, что будет военный парад. Накануне этого события мы с мамой пошли за город и набрали ландышей. Дома сделали букетики. В каждый из них мама положила по папиросе из пайка, который получала по карточкам, не обменяв курево на хлеб или крупу, как делала обычно.
Утром я нарядилась в новое платье, сшитое мамой из куска парашютного шелка. И вот уже стоим на тротуаре среди таких же счастливых людей, как и мы. А по мостовой идут танки с десантом на броне. Гремит музыка. Развеваются знамена. Кричим «ура!» и бросаем солдатам наши букеты. Один из них поймал мои цветы и помахал мне ими.
— В Самаре я живу с 1959 года. На третьем курсе вышла замуж за куйбышевца. После зимней сессии из Бреста переехала к мужу. И продолжила занятия уже в Куйбышевском педагогическом институте. Муж тоже учился, но в политехническом.
После окончания института год работала в школе №11, которая тогда находилась на Хлебной площади. А потом в этом здании открыли педучилище. Нас всех разбросали кого куда. Мне предложили работу в райкоме комсомола. Но я не хотела быть чиновницей и начала искать работу самостоятельно. Устроилась на подготовительное отделение политехнического института. Работала старшим преподавателем и заместителем заведующего кафедрой культурологии. 17 лет заведовала аспирантурой. Проработала в университете 44 года.
И, конечно, я никогда не забывала о своих родственниках. С некоторыми из них, к сожалению, была утеряна связь. В том числе и с двоюродной сестрой Нелей, с которой мы находились в оккупации. И однажды, где-то в начале 80-х, мама прислала мне письмо, рассказав о встрече в поезде. Она возвращалась из Москвы от тети Ани, и в одном купе с ней ехала молодая женщина, которая оказалась Нелей.
Мне так захотелось повидаться с сестрой! С нетерпением дождавшись отпуска, полетели с мужем в Минск. Потом на маленьком самолетике, «кукурузнике», к сестре в Кричев. Наговорились с ней, наплакались. Тетя Ира, папина сестра, слава богу, тоже была жива. И дядю Тимофея нашли — он, как выяснилось, после войны вернулся в Старинку.
…На столе передо мной мамино фото. На нем она 90-летняя, в теплой кофте, с военными наградами на груди. Пока жива, буду помнить обо всем, что пришлось пережить. Забыть это невозможно.
«Пешком шли километров двести»: Людмила Базилева о детстве в годы войны
Новости
Новости
Новости
Комментарии
0 комментариев