На картинах каких художников можно увидеть «самарскую» Волгу

  20 мая отмечается День Волги. «Самарская газета» рассказывает, кто из знаменитых живописцев бывал в нашем городе. 

Для нашего искусства великая река, на берегу которой стоит Самара, — это не только главный источник вдохновения и важнейший сюжет. Волга впадает в сердце многих русских художников, не только самарских. Наша Самарская лука — даже по волжским критериям живописности — совершенно уникальна. Здесь не просто «очень красиво» — здесь место великой силы.

Тот, кто знает Ширяево и ночевал в Каменной чаше, согласится: не случайно поворотная для карьеры, наверное, самого великого русского художника Ильи Репина картина была написана именно здесь. На берегу Волги, у Ширяевского оврага, на склонах Жигулей.

А художник Федор Васильев, приехавший с Репиным, такой же молодой и талантливый, простудился вскоре после возвращения с Волги, заболел и, промучавшись несколько лет, умер от чахотки в 1873 году. В год триумфа великих репинских «Бурлаков».

По воспоминаниям Ильи Ефимовича, Васильев в Жигулях забавы ради подстрелил коршуна: «Вот парит большой коршун в голубой дымке прозрачного воздуха над лесом… Васильев — о преступная страсть охотника! — мигом умело вскидывает к плечу двустволку. Грянул выстрел и стал повторяться сказочным эхом от всех далеких гор, так правильно отделенных от нас воздушной перспективой. Дрогнул коршун в воздухе и сначала криво, а потом быстро, как пуля, засвистел к вершине дерева выше нас. Мы старались заметить место, чтобы поднять его в лесу, но, слезая со скал, так запутались между громадными деревьями и густыми кустами орешника, что едва-едва выбились уж к берегу Волги…»

Оценили стиль? И кто из тех, кто ходит в кругосветку, поверит в это простое совпадение? Большие хищные птицы на высохших скелетах ихтиозавров — осокорей. Скалы и огромный простор, поражающий воображение. Безмолвная и живая громада реки, которая всегда движется и всегда здесь. Волга поражает воображение. Даже художники, не любившие рек, не могли устоять перед ее мощным обаянием. У нас в Жигулях оно особенно сильно.

Исключение из правил

Иван Айвазовский нечасто писал реки. Маринисту Айвазовскому приятнее было нарисовать сухопутный Тифлис или Малороссию, но не речной пейзаж. В его творчестве есть только несколько картин с изображением Днепра — они сделаны в начале карьеры. А вот Волга появилась в жизни Айвазовского уже ближе к закату. Он путешествовал на пароходе и создал по итогам поездки два больших полотна — «Волга» и «Волга у Жигулевских гор». Это было в 1887 году, уже после триумфа «Бурлаков», когда наша Самарская лука стала очень популярной у художников. Великих русских художников.

В среднем течении

До Самарской луки по Волге спустились не все. Исаак Левитан несколько лет провел в Плесе и создал там самые русские пейзажи, какие только можно представить. «Над вечным покоем» — само название картины — ярчайший образ России. При том что иудею по вероисповеданию Левитану уже после создания этой картины запретили жить в Москве, и он скитался из Владимирской губернии в Тверскую.
Волжский трагизм отразил в своем творчестве другой русский гений — Алексей Саврасов. Одно из самых известных его произведений — простой, но страшной силы набросок — «Могила на берегу Волги». Сам художник, пройдя через признание и славу, начал пить и умер в бедности и забвении. И Волга на картинах Саврасова великая, но совсем не радостная.

А вот у нашего земляка Константина Горбатова Волга — главная северная река. Хотя он никогда не был особым ее патриотом — писал и озеро Неро, и Оку, и Средиземное море. Но вырос все-таки в Ставрополе, а учился живописи в Самаре, так что видел прежде всего такую Волгу, как видим мы, спускаясь по улице Венцека. Вот почему в его живописи так много этого закатного света — сусального золотого и невыносимо грустного, как солнце, уходящее за горизонт.

Горбатов уехал из России в 1920 году, будучи академиком и последним из передвижников. Он писал беляны (деревянные плоскодонные барки. — Прим. ред.), град Китеж и образ мистической сказочной реки, на которой стоит город из русских былин. Волга та же, но эта Русь как раз в те годы исчезла окончательно.
Горбатов уехал после революции в Германию, где дожил до 1945 года. Он продолжал тайком, в подвале, писать по памяти русские города на русских реках. Он ждал, когда наши войска освободят Берлин. И дождался. Горбатов умер 75 лет назад, 24 мая 1945 года. Его картины, на многих из которых есть Волга, вернулись в Россию.

Главная река социализма

Магия Самарской луки не исчезла и после того, как в нашей стране победил соцреализм. В конце 40-х началась огромная стройка у подножия Жигулей. Советской промышленности нужна Волга — мать самарского искусстВа была электроэнергия, и на Волге началось создание каскада ГЭС. Куйбышевская электростанция в нем одна из мощнейших. И ее возведение, как это было принято в СССР, было прославлено деятелями культуры.

На строительство ГЭС приезжал даже молодой Илья Глазунов. И хотя художники социалистического реализма не слишком обращали внимание на красоты пейзажа, все же Волга и Жигули останутся в качестве романтического фона для человеческих свершений. Как неотъемлемая часть одной из великих строек социализма.

Школа горизонта

А еще наша Волга и лука вырастили целую плеяду (да, слово старомодное, но это еще и славная плеяда!) художников-пейзажистов. Иван Комиссаров, Юрий Филиппов, Венир Кныжов, Валентин Пурыгин — кого ни возьми из наших «великих старцев», все они выросли на волжском пейзаже. Более того, в этом и есть одна из основных задач всех самарских художников — что-то добавить к этому пейзажу, оставить свой уникальный штрих или мазок.

И если уж мы заговорили о выдающихся самарских художниках, то несомненно, что Филиппов привнес в этот пейзаж яркость чистых красок и энергию владимирской школы, а Пурыгин добавил в пейзаж не только город и его жителей, но и целый бестиарий. Его волжский пейзаж, даже внешне реалистичный, всегда наполнен невидимой мистикой места. Эту мистическую энергию Жигулей и транслируют в мир наши самарские художники. Не устают писать пейзажи, в которых снова и снова отражается Волга.