В Художественном музее открылась выставка самарского живописца Алексея Попова

Зал частных коллекций Художественного музея словно наполнился свежим речным воздухом.

Его буквально источают работы замечательного самарского живописца Алексея Попова. К сожалению, уже несколько лет его нет с нами. В этом году ему могло исполниться 65.

На полотнах Попова — широкая Волга и рабочая река Самара. Любезно предоставила для экспозиции несколько десятков картин вдова художника Галина. На вернисаже она вспоминала, насколько муж был предан своей профессии и своей малой родине. Даже свадебное путешествие у них было необычным. Поехали в Ширяево, где его друзья — молодые художники были на этюдах. Жили в домике Репина, который еще не получил музейного статуса, гуляли по окрестностям Волжской Швейцарии, наслаждались восходами и закатами.

— Любовь к реке возникла у Алексея в детстве, когда он учился в художественной студии, — рассказала Галина. — Его учитель посвящал своим ученикам-мальчишкам все свое свободное время. Представьте, с помощью родителей студийцы и их педагог соорудили настоящий корабль. Они переплывали на нем на другую сторону Волги, ночевали на сеновалах, купались, рыбачили и, конечно, делали наброски. Поэтому, когда Алексей повзрослел, его большой мечтой стало приобретение моторной лодки. И приобрел. Много времени проводил на реке, исследовал всю Самарку и Воложку.

Счастливые дни в Ширяево запомнились Галине на всю жизнь. А она была нелегкой. В самую тяжелую пору Алексей пошел работать сторожем на дебаркадер. Но жизнерадостный человек и в этом нашел свою прелесть. Житель Куйбышевского района принялся писать любимую Самарку прямо с причала. И работы стали получаться на редкость живыми. Попов пишет грузовые суда, стоящие в затоне, отражающиеся в воде длинные шеи подъемных кранов, ветхие деревянные пристани, снующие по реке лодочки и катера. И с еще одним любимым жанром у Алексея стало меньше проблем: прыгнул в воду, надрал золотистых кувшинок, кинул их на кусок брезента, расстеленный прямо на борту дебаркадера, добавил банку с только что пойманной рыбешкой, и пожалуйста — натюрморт готов. Он часто писал цветы. Но не «открыточные», а живые: слегка увядшие мальвы из палисадничка деревянного дома, подсохшие астры, сорванные еще к 1 сентября, да так и забытые в вазе. За каждым натюрмортом — полная размышлений автора история.

— Последний десяток лет, когда художник наконец выработал собственный стиль, был для него очень плодотворным, — рассказала на вернисаже директор Художественного музея Алла Шахматова. — В это время у него проходит множество выставок. В том числе в Москве и за границей. Его картины покупают. Они находятся в галереях и частных коллекциях России, Канады, США, Черногории, Хорватии, Франции, Израиля, Китая и других стран. Хранятся в Национальной картинной галерее Черногории, в собрании международного фонда «Культурное достояние». Несколько работ есть и в нашем музее. К ним присоединился пейзаж с видом вечерней Самарки, подаренный вдовой художника в честь этой выставки, о которой она мечтала долгие годы.

Валентина Чернова напомнила, что по своему диплому Попов — театральный художник. На его первой выставке в 2001 году центральное место занимали наброски к спектаклям, сценические композиции. По словам искусствоведа, она однажды выразила Алексею сожаление, что тот оставил театр. На это он парировал: его глаз театрального художника даже в пейзаже и натюрморте видит интригу. На полотнах Попова всегда присутствуют первый план, кулисы и задник, что придает им воздушность и многомерность.

Выставка продлится до 16 февраля (6+)

[box type=»info» align=»» class=»» width=»»]В обширном творческом наследии Алексея Попова тесно переплелись два жанра — пейзаж и натюрморт. Этюды, мгновенно фиксирующие жизнь сокровенных уголков природы, рек, пристаней, портов, улиц, домиков — все эти сгустки красоты подобно мозаике раскрывают перед зрителем богатый и возвышенный внутренний мир художника.[/box]