Ветеран войны Клавдия Перова о работе в тылу

В следующем году наша страна отмечает 75-ю годовщину Победы в Великой Отечественной.

В преддверии этой даты рассказываем об участниках, ветеранах войны — людях, благодаря которым наша страна смогла выстоять и одолеть противника. Героиня этого материала — Клавдия Перова (в девичестве Прошкина) в юности сама попросилась на производство — она делала детали к пулеметам, с помощью которых было уничтожено большое количество сил врага.

Не думая о секундах свысока…

Клавдия Перова пришла на завод 525 («Металлист») в октябре 1942 года, когда ей и 17 не исполнилось. Взяли ее официанткой в заводскую столовую. Но девушке это пришлось не по нраву. Все работают на победу, а она с тарелками бегает! И буквально через три месяца Клава перешла в цех на должность станочницы.

— Стала я затыльник для пулемета делать. Дадут болванку, а я ее на фрезерном, строгальном, долбежном, копировальном станках обрабатываю.

— На четырех разных станках работали? И долго их пришлось осваивать?

— Времени на обучение тогда не было, — отвечает Клавдия Ивановна. — Мы просто все с ходу схватывали. А в случае затруднений к наладчику обращались.

Да, действительно, все в военное время происходило быстрыми темпами. А как же иначе? Ведь каждая минута была дорога. Строительство завода, на котором Клава начала свою трудовую биографию, развернулось летом 1941-го. А уже в ноябре и декабре из новых цехов на фронт отправили 1 836 крупнокалиберных пулеметов ДШК. Ими вооружали танки и пехоту. Также на основе ДШК стали выпускать турельные и тумбовые пулеметные установки для военных кораблей. Наши моряки благодаря им могли защищаться в том числе и от вражеских самолетов.

Здесь, на этом же заводе, выпускали и приводившие фашистов в ужас скорострельные пулеметы ШКАС. Они производили более 30 выстрелов в секунду. В минуту — 1 800-1 900. Мощное авиационное оружие. Разные виды пулеметных установок, изготовленных на 525-м, отправляли на авиационные заводы Безымянки. Там их монтировали на боевые машины.

С помощью куйбышевских пулеметов было уничтожено огромное количество фашистских самолетов, наземной техники и живой силы врага. За выпуск надежного и высокоточного оружия многих работников завода нагарадили орденами и медалями.

И Клавдия Ивановна среди тех, кто внес неоценимый вклад в общее дело.

— Люди сутками не выходили из цехов. Все стремились к заветной цели — победе над фашизмом, — говорит она.

В поисках лучшей доли

В Куйбышев Прошкины приехали в 1938 году из деревни Старое Синдрово Мордовии.

— В нашей семье было девять детей, шесть братьев и три сестры, — рассказывает Перова. — Мы с братом Михаилом двойняшки. Родились предпоследними 25 ноября 1925 года. После нас был еще один брат, на два года моложе.

— А сейчас я осталась одна, — вздыхает женщина. — Год назад не стало сестры Екатерины. Правда, несмотря на невзгоды, она прожила 98 лет. Как прошло мое детство? А как может жить такая большая семья? Наши родители, Иван и Матрена, — крестьяне. Мы все без исключения работали. И хотя я была маленькой, как сейчас помню себя с серпом в руках. Жну просо. И по хозяйству маме помогала. Запомнилось, как я однажды полоскала белье на речке да вместе с ним и нырнула в воду.

Сами обрабатывали землю. Держали скотину. Полностью обеспечивали себя всем необходимым. Была у нас и мельница на двоих с папиным братом.

Да вот беда: завистникам показалось, что мы слишком шикарно живем. И нас «раскулачили»: отняли дом, скотину — все что имели. Мы в буквальном смысле остались на улице. Стоим, думаем, куда податься. Хорошо, что нас приютил один из братьев отца. Там же, в деревне.

Папа послал в Москву прошение. Просил все нам вернуть. Какие мы кулаки? Никого не эксплуатировали, наемных рабочих не держали. Все добывали собственным трудом. И нам вернули наше хозяйство.

Дом к тому времени уже был ветхим. Начали строить другой. Тоже своими руками. Но однажды возле отца неожиданно остановился старичок, говорит ему:

— Сыночек, ты вот дом строишь, а жить-то в нем не придется.

Так оно и вышло. Наверняка старичок знал, что на отца кто-то продолжает зуб точить.

Нас раскулачили во второй раз. И не просто раскулачили. Решили отца арестовать. Соседи предупредили об этом. До поры до времени отец скрывался, а потом ему надоело прятаться. И нашего главного кормильца увезли в какую-то подмосковную тюрьму. Сначала он сидел в камере, а позже ему предложили ухаживать за свиньями. Отец согласился. Выручило его трудолюбие. Начальство работой осужденного было довольно.

К 1938 году отца освободили. После его возвращения мы из деревни уехали в поисках лучшей доли. Так оказались в Куйбышеве. Здесь жил мамин брат с семьей. Сначала к нему уехала сестра Катя. Дядя хотел, чтобы племянница получила в городе образование. Но увы. Мечта его не сбылась. Он простудился и умер. А помочь девочке больше было некому. И Екатерина пошла работать. Большую часть жизни она трудилась на кондитерской фабрике.

Отец, будучи уже в преклонном возрасте, устроился сторожем.

Поселились мы около Самарки, в Запанском. Купили там избу-развалюху. На лучшее денег не было.
Но прожили там совсем мало. Дом оказался построенным самовольно. Его снесли, компенсацию
не дали. Только другое место под строительство определили. И мы построили маленький домик.

Никогда не унывали

Всю войну Клавдия Перова работала станочницей.

— Все время думала: куда ж ты лезешь, проклятый Гитлер? — вспоминает она. — С Советским Союзом вздумал тягаться! Сколько своих людей погубил, сколько наших, уму непостижимо. Все равно погоним тебя с позором. Кстати, на нашем производстве заставили работать и пленных немцев. Жили они возле завода, в землянке, под охраной.

— Мы верили в Победу, поэтому и победили, — подчеркивает ветеран.

— День Победы помните?

— Конечно. О капитуляции фашистской Германии узнала утром. Дома. По радио объявили. Такое долгожданное сообщение! И смеялись, и плакали. Плакали о тех, кто не дожил до этого дня. Столько людей с войны не вернулось… Четверых моих братьев на фронт взяли. Два из них погибли. В 1944-м не стало мамы. Она день и ночь плакала. Все весточек от сыновей ждала.

— Что еще вам особенно запомнилось из тех военных лет?

— То, что никто не жаловался на жизнь. Хотя и трудились круглосуточно. Жили впроголодь. На работу пешком ходили, преодолевая довольно большие расстояния. Но никто не унывал. А если выдавались какие-то свободные часы, бежали на танцы. Они ведь и в войну были. И народу на них приходило много. Под духовой оркестр (очень его люблю) танцевали вальс, танго, польку. Помню, как пешком с Безымянки
с друзьями отправились в театр оперы и балета на новогодний бал-маскарад. На мне осеннее пальто, фильдеперсовые чулочки, резиновая обувь. Обморозилась. Но ничего, обошлось.

О родных не забывали. Встречались при каждой возможности.

Люди были хорошими, добрыми. В большинстве своем бескорыстными. С сожалением смотрю, как многие сейчас буквально помешались на деньгах. Отсюда и черствость к чужим бедам.

И еще такой момент. Мы безбоязненно в любое время суток ходили по городу. Никто никого не трогал. Об убийствах слышать не приходилось. Карманники, правда, были…

А вообще, в жизни самое главное — не унывать. И идти к намеченной цели.