Как жили представители купеческих семей после революции. Часть последняя

В Музее модерна завершает работу обширная выставка «Бывшие». Она посвящена семейной памяти и людям, которые несут ее через года. «Бывшие» — понятие, существовавшее в советском обществе с 1917 года по 1950-е. Так называли представителей купечества, дворянства и интеллигенции, чей социальный статус изменился после революции. «Бывшим» пришлось переосмыслить свое место в мире и постараться приспособиться к новым реалиям. Это последняя часть материала. Первую можно почитать тут, а вторую – здесь.

Юматов и его Муза 

Собирая сведения о выходцах из Самарской губернии, сотрудники Музея модерна открыли для нас еще одно имя — Муза Крепкогорская. Актриса театра и кино, заслуженная артистка РСФСР, она родилась в 1924 году. Муза Викторовна известна и как супруга актера Георгия Юматова. Помните его блистательную роль в культовом фильме «Офицеры»? Этот лихой и в жизни человек боготворил свою жену.

Они встретились в 1947 году. Муза была настоящей красавицей: очаровательная улыбка, золотые кудри, искорки смеха в карих глазах. Ее фотокарточки в киосках Союзпечати были нарасхват. 

Необычная фамилия выдавала происхождение девушки — из семьи священнослужителей. Дед актрисы Гавриил Крепкогорский служил священником в Самарской губернии — в Екатериновке (ныне Безенчукский район) и в Логачевке Бузулукского уезда. Здесь родились его многочисленные дети. Среди них отец Музы, Виктор Крепкогорский, актер 2-го МХАТа, а также музыкант, виртуозно владевший различными инструментами. В 1930-е его мучил страх перед возможным арестом. Он боялся, что в этом случае пострадают жена и дети. И покончил жизнь самоубийством. Действительно, семья Крепкогорских избежала зачисления в категорию врагов народа. 

После школы Муза поступила на биофак МГУ и одновременно во ВГИК. Только проучившись там семестр, она призналась матери, что твердо решила стать актрисой. В студенческие годы, во время съемок фильма «Молодая гвардия», девушка познакомилась с молодым актером Георгием Юматовым, бывшим военным моряком, фронтовиком.

Окончив актерский факультет ВГИКа (мастерская Сергея Герасимова и Тамары Макаровой), Муза была зачислена в Театр-студию киноактера. В 1950-е годы она много снималась. Однако со временем ее стали приглашать лишь на эпизоды. А Муза всю жизнь ждала крупной роли, не позволяя себе иметь детей, которые могли бы ей в этом помешать. Георгий, трагично воспринимавший бездетность, все больше страдал от привычки выпивать «фронтовые сто грамм». Во время одной из попоек он застрелил оскорбившего его собутыльника, намекнувшего, мол, не за тех ты, Юматов, сражался: надо было сдаться фашистам, пил бы немецкое пиво и бедности не знал. За попавшего в тюрьму актера заступились многие видные деятели искусства. Выйдя на свободу, он прожил совсем недолго. Муза пережила его на два года, скончавшись в 1999-м. 

Новомученик Крепкогорский 

Судьбы других детей священника Крепкогорского сложились по-разному. Михаил, дядя актрисы, учился в Самарской духовной семинарии. В начале Первой мировой войны решил, что стране больше нужны офицеры, чем священники, и поступил в Виленское военное училище. С 1916 года был на фронте, получил чин капитана Русской императорской армии. За заслуги перед Отечеством награжден тремя Георгиевскими крестами, Золотым оружием. После Гражданской войны проживал в Вологде. Вернулся к своему основному призванию. Был священником, учительствовал. И просил своих подопечных веровать в Бога, уповать на его помощь. За это по доносу был арестован в 1931 году и осужден «за контрреволюционную агитацию» на пять лет лагерей. Заключение отбывал под Мурманском. После освобождения вернулся в Вологодскую область. В 1938 году был арестован повторно. Осужден на десять лет лагерей. Реабилитирован в 1989-м. Признан новомучеником и исповедником Русской Православной церкви XX века.

Циркачи Феррони 

В одной из витрин выставки «Бывшие» можно увидеть газетное объявление о выступлении в Самаре итальянского циркача, наездника и жонглера Витторио Феррони. Во многом его жизнь оказалась связана с нашим городом. Елена Жидкова рассказывает: 

— Итальянский цирк братьев Феррони оказался в Самаре в самые страшные годы революции и Гражданской войны. Из-за разрухи и голода труппа застряла в нашем городе. Чтобы выжить и поддержать других артистов, клоун Шарфик стал… гробовщиком. Витторио Феррони вспоминал: «Страшно было смотреть на его утомленное лицо, с несмытым после комического антре гримом, вечно склоненным над десятым, двадцатым, двадцать пятым сколачиваемым гробом. Откуда бралась у этого человека энергия, чтобы каждый вечер веселить зрителей, каждое утро рыть могилы, каждый день репетировать и каждую ночь стругать, сколачивать гробы?».

В 1922-м в Царицын приехала экспедиция итальянского Красного Креста. Ее руководство узнало об иностранцах-циркачах, бедствующих в Самаре, и вывезло их на родину. Однако ранее у Витторио и русской циркачки Кошкиной родился сын. Он был назван в честь отца. Витторио-младший остался в нашем городе.

— Он предусмотрительно сменил имя на Виктор Викторов. В 1941 году состоялся дебют молодого артиста в Куйбышеве. Жонглер Викторов выступал перед красноармейцами прямо на вокзале, — дополняет свой рассказ сотрудница Музея модерна. 

Журналист Сэр Гэй 

Своим семейным архивом поделился фотограф Борис Агузаров. Его прадед Сергей Чернышов (1870-1941) был журналистом самарской газеты «Волжское слово». Публиковался под псевдонимами Сэр Гэй или Сергей Галанский. В 1907 году в Петербурге он издал книгу «Свободные песни 1906 года». Это сборник сатирических пародий на известных поэтов, посвященных текущим событиям: Русско-японская война, революция 1905 года, роспуск первых двух созывов Государственной думы. Спустя время автор подарил экземпляр издания своей пятилетней дочери, «милой Лялюсе» — бабушке Бориса Амурхановича. Книга представлена на выставке. По ее воспоминаниям, отец играл в дворянском оркестре в Струковском саду, дружил с Максимом Горьким и был весьма острым на язык человеком. В 1930-е это стоило ему свободы и жизни. Свидетельство о смерти Чернышова в заключении семья получила только в 1946 году. 

Отец Музы Виктор Крепкогорский был одним из аккомпаниаторов Федора Шаляпина. Мать — Лидия Ивановна происходила из потомственных дворян. Естественно, что в годы чисток 1930-х семья оказалась в очень сложном положении. Виктор Гаврилович обращался за помощью к своему знаменитому коллеге. Однако не получил ожидаемой поддержки. Вспомним, что Шаляпин в 1922 году спешно выехал за границу, оставив в Советской России свою первую жену-итальянку и детей. В любом случае, по воспоминаниям Музы, когда она нашла фотографию отца вместе с великим басом, он выхватил карточку из ее рук и разорвал в клочья со словами: «Ненавижу! Как он мог так с нами поступить!». 

Фотографии: исторические архивы