Наш раритет (продолжение)

К 60-летию Жигулевской ГЭС.

(Продолжение. Начало в №150 от 20 августа)

Директора электрокомпаний США, побывавшие на Куйбышевской ГЭС в конце 1950-х, оставили в Книге почетных посетителей такую запись: «Мы восхищаемся энергией народа, построившего самую большую гидроэлектростанцию мира…»

ОНИ, похоже, забыли или не верили не­давним публикациям в американской прессе, в которых писали о секретном объекте на Волге, который строится «на костях заключенных». Не очень-то верилось в это там, за «железным занавесом», даже во времена «холодной вой­ны».

Миф пятый: тишь да гладь

Да и у нас долгое время считалось, что та­ких ужасов, как на Соловках и «островах» ГУ­ЛАГа 30-40-х годов, на строительстве гидро­станции в Жигулях не было, особенно после смерти Сталина. Ну да, многие вспоминают, как людей замуровывали в бетон – но это же уголовники…

Уже после, четыре десятилетия спустя, из архивов, спецхранов и запасников музеев ста­ли всплывать официальные документы, днев­ники и письма. Такие, как письмо участника Великой Отечественной, затем зэка на стро­ительстве Куйбышевской ГЭС П. Глушко из­вестному писателю, в то время председателю Комитета защиты мира Александру Фадееву: «…Мы обращаем ваше серьезное внимание на факты зверского отношения к человечеству. Лилась кровь реками в годы войны, льется она и сейчас, когда все дороги ведут к коммуниз­му…» И факты, факты. Послание, естественно, не дошло до адресата, зато стоило автору еще одного срока – 10 лет «за клевету на советский строй».

На последней сталинской стройке, как ее называют, массовые беспорядки были даже не ЧП – обычным явлением. В кровавые бандит­ские разборки, межнациональные «локальные войны» вовлекались десятки, сотни людей. Да и как иначе, если безобидные «контррево­люционеры» и матерый криминалитет за ко­лючей проволокой были вынуждены есть из одного лагерного котла, а в гигантском котло­ване одновременно работали до 12 — 15 тысяч заключенных. Прибытие в Кунеевлаг каждого нового этапа сопровождалось поножовщиной, а гасить «бучу» порой, когда охрана не справ­лялась, приходилось самому начальнику стро­ительства Комзину.

Миф шестой: об эффектив­ном менеджменте

Конечно, роль вольнонаемных специали­стов и рабочих, прибывших на великую строй­ку по вербовке МВД (в том числе сразу после Волго-Дона, Цимлянской ГЭС и других за­вершенных объектов ГУЛАГа), по партийно- комсомольскому призыву, по службе или по душе, трудно переоценить. Но как ни крути, основная тяжесть работ и невзгод легла на пле­чи заключенных. И для того, чтобы хоть как- то держать в узде огромную армию разно­шерстных «строителей коммунизма», одних лозунгов и заклинаний было недостаточно. И – негласно, разумеется (и на это все закрыва­ли глаза) – использовались свои, доморощен­ные технологии.

Пришлось их осваивать и молодому специ­алисту Виктору Борисову, трудившемуся по зо­ву сердца на строительстве Куйбышевской ГЭС с 1953 года до ее приемки правительственной комиссией в августе 1958-го.

«У меня на участке работало две с поло­виной – три тысячи заключенных, – расска­зывает он. – Нас заставляли вести учет вы­хода заключенных на работу. К тому же на Куйбышевской гидростанции для обеспече­ния высоких темпов работ были введены по­ложения, которые стимулировали работаю­щих. Если они выполняли норму выработки на 151 процент, то засчитывался один день отсид­ки за три; если 121 процент – день за два; если 100 процентов – день за день. Естественно, все стремились выполнить норму на 151 процент, но реально сделать это было практически не­возможно. И я скажу, в том, чтобы люди рабо­тали, чтобы инженерно-технический состав не били и не крали оборудование, чтобы в жилой зоне был порядок, помогали воры в законе, ко­торые сами при этом не работали…

Но когда я спрашивал у начальника лагеря, почему воров в законе, которые не работают, не отправляют на север, мне популярно объяс­няли, что уследить за порядком в лагере, в ко­тором двенадцать тысяч заключенных, своими силами охрана просто не может, поэтому-то приходится прибегать к помощи воров в зако­не, оставляя их в жилой зоне… Пришлось до­говариваться с ними и мне, пообещав 151 про­цент – день за три».

Так воры оказывались в передовиках про­изводства.

Миф седьмой:

о плановой экономике

ГЭС построили со второй попытки. По официальной версии, в преддверии войны с Германией заключенных Самарлага, успев­ших возвести немало объектов инфраструк­туры для Куйбышевского гидроузла на Крас­ной Глинке, перебросили на другие объекты. И лишь потом убедились, что строить плоти­ну там, где собирались, небезопасно и беспер­спективно. Изыскания показали, что хрупкие, порой разрушенные до состояния муки «скаль­ные» известняки и доломиты на Самарской Луке не могут служить надежным основанием для гигантского гидросооружения, а укреплять их – слишком дорогое удовольствие.

Послевоенное решение отказаться от прежнего проекта и строить массивную пло­тину на мягких грунтах в районе Ставрополя – тоже сродни «безумству храбрых». «Серьез­ным доводом перенесения створа гидроузла был, в значительной мере, чисто психологиче­ский момент, – считает один из авторитетней­ших экспертов в гидроэнергетике, участник строительства Жигулевской ГЭС тольяттинец Николай Бородин. – Часто без всяких изы- сканий и проектов, руководствуясь практиче­ским опытом, строители и проектировщики настолько осмелели, что смогли отказаться от мировой практики расположения тяжелых ги­дротехнических сооружений только на скаль­ных основаниях…»

И действительно, проектирование и стро­ительство вели одновременно, не дожидаясь собственно технического проекта (который, к слову, был одобрен лишь на пятый год по­сле начала стройки – незадолго до перекрытия Волги и пуска первого агрегата!).

Миф восьмой:

о мировом рекорде

«На Куйбышевской ГЭС были побиты все рекорды сооружения подобных объектов. Од­нако это стало возможно не благодаря, скажем, высокой механизации, а потому, что работала здесь целая армия заключенных», — справед­ливо отметил в одной из своих статей заслу­женный энергетик России профессор Игорь Никулин, в 1952 — 57 годах главный энергетик Куйбышевгидростроя. Не один он – многие, в том числе корифеи-энергетики, настаивают на том, что крупнейшую в мире ГЭС построили в рекордные сроки. Но если разобраться, это не совсем так. Или совсем не так.

Правительственным постановлением от 21 августа 1950 года предусматривалось «строи­тельство гидроэлектростанции начать в 1950 году и ввести в действие на полную мощность в 1955 году». На самом же деле первый агрегат едва успели ввести в строй под новый 1956 год, последний, двадцатый, агрегат Жигулевской ГЭС был запущен лишь в октябре 1957-го. А здание ГЭС и многие объекты инфраструкту­ры и вовсе доводили до ума чуть ли не в по­следнюю ночь перед приездом Никиты Хруще­ва в августе 1958-го. Открытие планировалось осенью 1957-го, но из-за многочисленных не­доделок его пришлось отложить почти на год.

Может, и построили бы станцию в срок, ес­ли бы не смерть Сталина (по некоторым вос­поминаниям, лично курировавшего стройку) и последовавшие за ней послабления.