Наученные Горьким. Публикации писателя в «Самарской газете». Часть третья

 В 1895-1896 годах будущий классик Максим Горький трудился журналистом в «Самарской газете». Писал статьи, фельетоны, заметки, очерки, рассказы, подписывая их оригинальными псевдонимами. В честь его 150-летнего юбилея мы начали проект «Наученные Горьким»: в течение года знакомим читателей с самарскими публикациями нашего именитого коллеги. Материалы взяты из фонда Самарского литературно-мемориального музея имени Максима Горького.

Я очень доволен…

Третьего дня я был в театре и видел, как г. Дементьев воздавал по заслугам дьяволу — несокрушимому камню преткновения на пути человека к всяческой добродетели.

Г. Дементьев поставил себе благородную цель рассеять ореол романтизма и фантазии, издавна, и до 19 июля 1895 г., окружавший фигуру Мефистофеля, и г. Дементьев достиг своей цели, внушив, мне по крайней мере, — полное отвращение к чорту, Гете и Гуно.

Изображая созданнаго ими чорта, г. Дементьев действительно послал к чорту все традиции сцены, связанные с этой ролью.

Он наделил Мефистофеля голосом престарелаго бегемота, грацией голоднаго верблюда, и получилось нечто адски невероятное, не возбуждавшее в себе ни малейшаго интереса или доверия, ничего, кроме желания, чтобы этот Мефистофель скорее убирался в ад и больше никогда уже не вылезал оттуда….

Г. Дементьев ясно показывал публике, до чего плох и гадок лукавый, и если публика не убедилась в этом — г. Дементьев тут не при чем.

С экспрессией истиннаго таланта он создал из Мефистофеля нечто до такой степени оригинальное, что отбил, у меня по крайней мере, всякую охоту видеть в Мефистофеле вечно и надо всем иронизирующий ум, дьявольски тонкий и острый ум, отравленный ядом скептицизма.

Г. Дементьев на веки избавил меня от чар лукаваго и от иллюзий, связанных с именем его.

Я знаю теперь, что Мефистофель — большое, горластое, грубое и неуклюжее существо, которое и ходить-то по земле не умеет хорошенько.

Я презираю Мефистофеля и обязан этим г. Дементьеву! Покорнейше благодарю, г. Дементьев!

***
Мне также большое удовольствие доставил г. Южин, на протяжении всех пяти актов расхаживавший по сцене в костюме доктора Фауста…

Он делал скромные попытки петь и несколько раз предполагал изобразить публике драматизм своей роли, но он все-таки не решился сделать этого, как следовало. Такая скромность тоже заслуживает благодарности.

***
Валентин был невыгодным партнером для Мефистофеля и Фауста, сосредоточивая на себе все внимание и восхищение публики…

Артист до конца ногтей и, очевидно, добрый человек: он не хотел затушовывать своей фигурой товарищей по сцене и в то же время не мог не делать этого…

Тогда он придумал сократить им неинтересное для них существование на сцене и для этого по возможности стал сокращать свои партии.

Публика разошлась из театра, считая за ним арию «Бог Всесильный»…

Впрочем, г-ну Девойд сильно досталось в этот вечер… сначала он, «король Карл» сошел с ума и потом, превратясь в Валентина, был заколот Фаустом…

Он прекрасно умер — благородно, как солдат, и правдивее, как крупный артист.

Мне жаль его; пусть бы лучше умерли Мефистофель с Мартой и Фаустом, а он вместе с Маргаритой и Зибелем остался бы жить на радость публики…

Иегудиил Хламида
Пятница, 21 июля 1895 года, №155

Наученные Горьким. Часть вторая