Железный мастер

Слесарю-инструментальщику самарского завода «Нефтемаш» Александру Брендлеру 102 года

Но он продолжает работать сам и является наставником для молодежи.

Он живет как бы в двух измерениях: в прошлом и настоящем. Дома у него старенькая мебель, допотопный приемник, лубочные вышивки на стенках… Но вот Александр Адольфович переходит к сегодняшним дням и уже не кажется реликтом иных эпох. Все его касается, до всего есть дело. Не нравится ему, что позакрывали целый ряд самарских заводов.Что из села уезжает молодежь. И что вообще быть рабочим стало не престижно.

Ни в нашей стране, ни в других странах мира другого такого слесаря, скорее всего, не было и нет. Непрерывный заводской стаж ветерана не так давно достиг 61 года. Цифра тоже впечатляющая.

Предки нашего героя много лет назад приехали в Россию из Германии. Но по-немецки Александр Адольфович не «шпрехает»; не «бачит» и по украински, хотя на Украине родился и провел молодость. Он русский по образу мыслей, по привычкам, по главной своей заботе — о родном заводе, о судьбе страны. В эти дни ветеран приболел, а до этого исправно ходил на работу. Причем не из-за денег, хотя лишними они не бывают. «Миленький, ну как они без меня?» — спросил он во время нашей первой встречи, когда я заговорил о давно заслуженном отдыхе. В этих словах прозвучала прямо-таки отцовская забота о судьбе родного коллектива. Недаром на заводе его называют Батей.

У Брендлера высший шестой разряд слесаря-инструментальщика. На верстаке — обычный набор инструментов: молоток, штангель, тиски… Толстая тетрадь заполнена чертежами и расчетами. Завод занимается ремонтом нефтедобывающего оборудования. Чуть ли не каждая деталь требует индивидуального подхода и оснастки — специальных приспособлений, без которых не выполнишь заказ. По оснастке Брендлер большой специалист. Сначала он делает в тетради чертежи и расчеты. Потом все это воплощается в металле. Рисовать и писать трудно. Один глаз не видит совсем. С другим тоже проблемы. И все-таки именно он делал эти приспособления, пока не заболел, потому что лучше него их не сделает никто.

— К нему приходят за советом даже инженеры и технологи, хотя сам Батя никакого специального образования не имеет, — сказал мне контрольный мастер Юрий Малахов. — Он самородок, очень талантливый человек.

Интерес к «железкам» у Бренд-лера возник в детстве. Видимо, перешел от отца — мастера по ремонту швейных машинок. Однажды вояки Нестора Махно — это было в годы гражданской войны — привезли Брендлерам под вечер поломанный «Зингер» и дали срок до утра. Не будет готово — расстрел. Отец разобрал швейную машину, заменил какие-то части, да и врезал горилки с устатку. А потом еще. Дело к ночи, а машинка не собрана. Юный Брендлер, которому было то ли одиннадцать, то ли двенадцать лет, присел у кучи железок, немного покумекал и стал собирать. Он ведь не раз видел, как это делал отец. К утру, когда батька протрезвел и с ужасом вспомнил о смертельном заказе, «Зингер» был готов к работе.

Когда я напомнил эту известную на заводе историю Александру Адольфовичу, он только махнул рукой и перевел разговор на заводские дела. О каких-то своих заслугах Батя говорить не любит. Почетных грамот, дипломов и прочих наград за ударный труд и рационализаторскую работу у него целая кипа, но показал он мне все это только после долгих уговоров. Дескать, нечего там смотреть.

Официальная трудовая биография нашего героя началась на заводе имени Воровского — было такое предприятие на территории современной Украины. Во время войны с фашистами в НКВД вспомнили о его немецких корнях, вызвали в военкомат и приказали ехать в ссылку, в Соликамск, на строительство завода боеприпасов. Потом отправили в Республику Коми и жену с тремя маленькими детьми, один из которых вскоре умер. Объединились Брендлеры только после войны, в Куйбышеве, куда приехали из ссылки. Семью признали репрессированной и реабилитировали.

Брендлер относится к этому прискорбному факту своей биографии спокойно: дескать, что было — то было. Он живет как бы в двух измерениях: в прошлом и настоящем. Дома у него старенькая мебель, допотопный приемник, лубочные вышивки на стенках. Он хорошо помнит дореволюционную жизнь на Украине, годы гражданской войны. Но вот Александр Адольфович переходит к сегодняшним дням и уже не кажется реликтом иных эпох. Все его касается, до всего есть дело. Не нравится Бате, что позакрывали целый ряд самарских заводов.Что из села уезжает молодежь. И что вообще быть рабочим стало не престижно.

— Раньше наш завод делал более ста буровых ключей в месяц по заказам союзных республик. Каждый ключ — это сложный механизм. Работы было по горло. Теперь союзных республик нет. И заказов мало, — сетует он.

На собраниях Батя не выступает: «Не люблю я этого!». Просто подойдет к какому-нибудь начальнику и скажет, где и что не так. Нашего брата — журналиста — Брендлер не любит. По его словам, много шумим. На заводе предупредил, чтобы к нему на рабочее место никого не пускали и не давали домашнего адреса. Для меня сделали исключение. Когда я возник на пороге его квартиры, Брендлер изумленно спросил:
— Миленький, а как ты меня отыскал?

Брендлер занимает две комнаты в коммуналке. Предлагали отдельную квартиру — отказался. Около его двухэтажного дома есть небольшой участок, где Александр Адольфович летом выращивает овощи. Он же следит за порядком во дворе. Соберет мусор в тележку и везет на свалку — маленький, сгорбленный, медленно передвигающийся старичок, которому до всего есть дело.
В эти дни встретиться мне с Батей не удалось. Пока болеет, не до гостей. Живет он один. Жена Александра Адольфовича умерла много лет назад. Умерли и дети. Зато есть внуки и правнуки. Они заботятся о ветеране. Как и родной завод. Председатель совета директоров предприятия Александр Колесов, генеральный директор Александр Тютюкин и другие руководители увольнять Брендлера не собираются.

— Он был, есть и будет членом нашего коллектива, — говорит начальник отдела кадров предприятия Нина Павлова. Мне слабо верится, что без Брендлера на заводе не могут обойтись. Могут. И все-таки продолжают ему сохранять зарплату, поздравляют с праздниками и вообще всячески поддерживают Батю. А ведь предприятие не государственное, это частный бизнес, где на на счету каждый рубль. Даже рекламных целей в этом никаких нет, хотя любому предприятию столь уникальный работник мог бы добавить известности. Ведь о Брендлере не пишут. И вообще в Самаре о нем мало кто знает.

И все-таки заводу, где немало ветеранов солидного возраста, он нужен. Каждый видит, что человеку воздается по его делам. Что такое отношение надо заслужить. Что и в рыночной экономике не все определяется формулой «деньги — товар — деньги». При желании собственников каждый завод может стать не только местом работы, но также поддержкой и опорой бывшим членам трудового коллектива в трудные годы старости, когда особенно дорого внимание и ощущение сопричастности к общему делу. Так что «Нефтемаш» подает добрый пример.

И сам Брендлер тоже. Какой энергией души надо обладать, чтобы в таком запредельном для обычного человека возрасте проявлять беспокойство и по поводу мусора около своего дома, и по поводу заводских проблем, и каких-то неувязок в городе и стране.
— Мы дедушку очень любим, -говорит внучка Брендлера Елена Алексеевна. — Учимся у него жизненной стойкости и мудрости.
Будем учиться и мы.