В плену у благодетеля

Получив чужую квартиру, он «отблагодарил» ее владелицу

Татьяна Владимировна Тезикова – личность в Самаре известная. Благодаря этой удивительной женщине Самарская Лука получила статус национального парка. О ее драматической истории «СГ» сообщили волонтеры.

ОНИ встретили Татьяну Владимировну в ге­ронтологическом отделении городской боль­ницы № 3. Татьяна Владимировна находилась в бедственном положении: у нее не было туа­летных принадлежностей, смены белья. На но­гах вместо тапочек — резиновые калоши. Купив для Татьяны Владимировны необходимые ве­щи, волонтеры в отделении ее не обнаружили. Им сообщили, что ее забрал опекун. Волонтеры встревожились: что ждет женщину с таким че­ловеком?

Координатор проекта «Старость в радость» по Самарской области Алена Лочехина отпра­вилась в музей имени Алабина, к бывшим кол­легам Татьяны Владимировны. Заведующая от­делом природы Людмила Гусева за сердце схватилась: «Что случилось?» 11 апреля музей хотел поздравить Татьяну Владимировну с юби­леем, 85-летием со дня рождения. Позвонили ее так называемому опекуну. Он сказал, что Татья­ны Владимировны в городе нет. Она отдыхает вместе с его женой в деревне в Ульяновской об­ласти. И вот новый звонок ему, уже при Алене. В ответ услышали, что все прекрасно: пять дней назад Татьяну Владимировну привезли из де­ревни. Опекун врал без зазрения совести!

— Да она с февраля до середины мая находи­лась в больнице! – возмущается координатор. – Куда же он ее увез?

Квартиры больше нет

Татьяна Владимировна всегда мечтала жить в центре города. И однажды ее мечта сбылась. Она получила хоть и небольшую квартиру, но в Октябрьском районе, на улице Челюскин­цев. Идем в этот дом с младшим научным со­трудником музея Ларисой Степченко. Сосе­ди рассказывают, что летом прошлого года под руководством незнакомой и не вполне трезвой женщины из квартиры Татьяны Владимировны увезли ее вещи. Они точно знают, что квартира ей больше не принадлежит.

Драма с Татьяной Владимировной разыгра­лась на их глазах. К ней в доверие вошел один человек. Познакомилась она с ним, полагают со­седи, в больнице. Стихи, посвященные ей, он на­писал прямо на бинтах.

— А мне он сразу не понравился, — признается одна из соседок. – Бедненьким все прикидывал­ся. Будто бы гол как сокол.

— Татьяна Владимировна его жалела. Стара­лась как-то поддержать. Даже кое-что из своих вещей ему отвезла. Например сервиз, — расска­зывает другая соседка.

В 1989 году у Татьяны Владимировны умер муж, и осталась она одна-оди-нешенька. К тому же понимала, что дело-то не к молодости идет. Где-то в 2003 году, будучи еще сильной и рабо­тоспособной, она заключила с одной женщиной договор ренты. Но, видимо, ни рентодержатель, ни рентополучатель особо тогда друг в друге не нуждались. А тут появился бедный «великий по­эт России» (так его называла Татьяна Владими­ровна), который помог в судебном порядке этот договор расторгнуть, чтобы, разумеется, осчаст­ливить Татьяну Владимировну своей заботой.

Вот так забота!

Татьяну Владимировну ее друзья и знако­мые называют человеком, который умеет лег­ко отдавать, но не умеет брать. Все лучшее она готова отдать ближнему, а сама ни у кого ниче­го не попросит. И вдруг, извиняясь, она звонит в музей и говорит, что уже несколько дней не ела. Слабым голосом. И это уже после того, как в 2008 году у нее появляется новый благодетель. Первое, что он сделал, так это стал получать за нее пенсию, оставляя подшефную без копейки.

В музее сбрасывались, покупали продукты и ехали к ней домой. На какое-то время делали за­пасы. Поначалу думали, ну проснется господин Сюньков и придет. Музей помогал бывшей ра­ботнице во всем. Сломается ли у нее замок, сан­техника ли забарахлит — присылали к ней то плотника, то слесаря.

Но Сюньков не «просыпался». Более того, у Татьяны Владимировны стали случаться голод­ные обмороки. О сложных ситуациях в музей сообщали сердобольные соседи. Жизнь их со­седки резко ухудшилась.

— Помню, как Татьяна Владимировна при­ходила к нам в музей. Пожилая леди в шляпке. Вела бурную деятельность. Писала статьи о на­циональном парке. Музей подарил ей компью­тер. Ведь она работала за пишущей машинкой, — рассказывает Наталья Бортникова, инженер отдела лицензирования геологических фондов Самарской области, бывшая сотрудница отдела природы музея им. П. Алабина. — И вдруг с ней стали происходить странные вещи! Была у нее несколько раз. Заносила продукты. Холодиль­ник у нее всегда был совершенно пустой. Помню, как однажды довольно поздним вечером, часов в 11, мне позвонила Людмила Викторовна Гусева и сказала, что Татьяне Владимировне плохо. Я жи­ла поблизости и сразу поспешила к ней. Застала ее в постели, она была очень слаба. Подняться не могла. Приехала «скорая» и увезла ее в больни­цу. В состоянии крайнего истощения.

С голодными обмороками в больницу, взды­хают сотрудники музея, Тезикова попадала не раз. Да и по другим причинам тоже. Тогда Люд­мила Викторовна шла к Сюнькову, чтобы узнать, что происходит. Иногда обещал исправиться. И даже как-то забрал ее из больницы к себе домой.

— Я пришла, чтобы убедиться в этом, — гово­рит Людмила Гусева, — но на следующий день Та­тьяна Владимировна вновь оказалась у себя. До­ма шаром покати. Он ей продуктов не оставил.

Чаще всего в ответ на упреки Сюньков нас чуть ли не матом посылал.

Но однажды он все-таки соизволил нанять женщину, которая бы обеспечивала Татьяну Владимировну едой, правда, выделив на пропи­тание подшефной в день меньше, чем на тюрем­ный паек. Только Татьяне Владимировне ее тез­ка Татьяна пропасть не дала. Приносила ей еды сверх утвержденной суровым казначеем про­граммы. Естественно, не на его средства. Они очень подружились.

— Татьяна Владимировна ждала меня по утрам не в халате, а переодевшись в костюм. С хорошим настроением.

Тезикова поправилась, разрумянилась. Уви­дев такое, рассказывают соседи, жена Сюнькова не скрыла своего негодования: нас это не устраи­вает! И от услуг Татьяны отказалась. Для Татья­ны Владимировны снова наступили черные дни.

Соседка Наташа:

— Однажды мы собираемся на работу и вдруг слышим шум, крики. Оказалось, кричит Татья­на Владимировна. На ее двери навесной замок. Я была просто в шоке. Думаю, это же тянет на уголовное дело. Человек не может выйти из сво­ей квартиры!

В поисках выхода из ситуации музей об­ратился в центр социального обслуживания Октябрьского района с просьбой взять Татьяну Владимировну на обслуживание.

Я сравнил бы ее с Алабиным

Юрий Рощевский, научный сотрудник Института экологии Волжского бассейна РАН, кра­евед:

— По роду деятельности я бы сравнил Татьяну Владимировну с Петром Алабиным. Ведь Ала­бин многое делал по своей ини­циативе. В этом они очень близ­ки друг другу. Тезикова большую часть своей жизни посвятила Са­марской Луке.

Худенькая, маленького ро­ста, но всегда волевой человек. Она была локомотивом нашей группы, которая пробивала на­циональный парк. Всегда была непримиримой. Высших чинов­ников умела доводить до бело­го каления. Добивалась всего не для себя, для Самарского края. Целостная натура.

Я навестил Татьяну Владими­ровну. Она была рада встрече со мной. Говорили о Самарской Лу­ке. Другое, казалось, ее и не вол­нует. Будучи голодной, не знаю, сколько времени до моего прихо­да, о еде не говорила. Я увидел ее тем же деятельным человеком. Принес ей кошелки с продукта­ми. Складывая их в пустой холо­дильник, она как-то нейтрально сказала: «Как хорошо, что у меня есть еда». Поблагодарила меня, как говорится, тоном ниже, пото­му что это было не главным.

В ее команду по созданию парка я вошел где-то в конце се­мидесятых годов, а она лет за де­сять до этого уже добивалась осо­бого статуса для Самарской Луки. Сейчас Самарская Лука получила международный статус. Она нахо­дится в списке всемирного при­родного наследия. Он подразу­мевает охранную и культурную ценность. Потомки о нашем крае будут знать благодаря его шедев­рам: Жигулям и Самарской Луке, сохраненным усилиями хрупкой женщины с богатырской волей и духом.

Людмила Кузнецова, дирек­тор музея имени Петра Алабина:

Татьяна Владимировна – очень достойный человек. Мы вы­двигали ее на премию «Народное признание». С ее биографией, по­служным списком – она среди лучших людей губернии. Она мно­го сделала для культуры, экологии, национального парка. Для стра­ны. До последнего, пока она еще была в силе, она писала письма президенту, слала телеграммы. Мы предлагали на это деньги, но она их не брала. Хватает, говори­ла. И продолжала бороться за со­хранность памятников природы. Но она оказалась бессильной пе­ред рвачами.

продолжение следует…