Как важно быть несерьезным

Владимир Войнович встретился в Самаре со своими поклонниками

Живой классик — это серьезно, рождает в воображении образ солидного человека с бородой Льва Толстого и одетого во фрак Александра Пушкина. 19 июля в зале книготорговой фирмы «Метида» журналисты и посетители увидели совсем другого классика — с обаятельной улыбкой и жемчужной копной волос.

В детстве Владимир Войнович жил в поселке Управленческий и как-то признался, что здесь почерпнул события и характеры героев знаменитого романа «Жизнь и приключения Ивана Чонкина». На вопрос, правда ли это, ответил: «Это и правда, и неправда. Начинается роман с события, которое я запомнил с детства — как в деревне садится самолет. А где это было, я не могу сказать — потому что я жил в разных местах Советского Союза. В «Чонкине» образ деревни — собирательный. Но однажды я выступал в Хворостянском районе, в поселке Масленникова, и вспомнил, что самолет садился где-то недалеко. Одна старушка, которая была восемнадцатилетней девушкой во время этого события, предположила, что у меня сработали ассоциации: деревня в романе называется Красная, а та, куда садился самолет, — Зелененькая. Так эта простая деревенская женщина провела краткий литературоведческий анализ».

К удивлению собравшихся, Владимир Войнович признался, что больше любит писать картины, чем книги: «Я начал заниматься живописью рано, едва достигнув пенсионного возраста… Мне просто надоело писать буквы. Я сидел перед компьютером и смотрел на картину, которую моей жене подарили ее студенты. Чем-то мне это полотно не понравилось, и я побежал в книжный магазин за набором детских красок. Перерисовал фон, и картина заиграла по-новому. У меня остались краски, и я попробовал нарисовать свой портрет. Красок не хватило, я купил еще. Потом они опять остались, и я начал рисовать натюрморт. Так я постепенно втянулся в живопись и очень увлекся. Теперь я периодами пишу: или тексты, или картины. Мне нравится живопись, потому что сразу видно эффект. Написать книгу труднее — надо месяцы, а то и годы сидеть и буква за буквой набирать. Иногда это бывает скучно. А здесь — мазок сделал, и реальность, которая была на холсте, уже изменилась. Это очень завораживающее занятие — советую попробовать всем».

Рассуждая об особенностях русского характера, создатель «народного» персонажа Ивана Чонкина вспомнил историю о колхознице, у которой он снимал угол: «Ей платили 30 копеек в день. Кормилась она тем, что давали ей огород и корова. У ее дочерей были одни туфли на двоих, и на танцы они ходили по очереди. Так вот эта женщина, услышав по радио сообщение о манифестации американских безработных, пожалела их. А на мой вопрос — неужели она думает, что сама живет лучше, ответила: «Конечно! У меня ж корова есть, а у них нет». Казалось, что ему сложно сохранять серьезность — он шутил все время, иронично отвечал почти на все вопросы. Только о лишении гражданства по указу Леонида Брежнева в 1981 году Владимир Николаевич говорил с горечью: «Из-за книги о Чонкине и правозащитной деятельности (Войнович писал письма в защиту Андрея Синявского, Юлия Даниэля, Юрия Галанскова. — Прим. ред.) меня оскорбляли по-всякому. Называли предателем, агентом ЦРУ, сравнивали со всякими отвратительными животными и насекомыми. Но на меня это не действовало — я знал, что это мои враги. А вот когда меня лишили гражданства, я вдруг почувствовал себя оскорбленным».

Писатель не только подтвердил, что третья книга о Чонкине, вышедшая в 2007 году, стала последней в жизни этого литературного персонажа, но и поделился своими творческими планами: «Я сейчас работаю над сатирической повестью: на дороге сбивают кота и потом его хоронят».

P.S: Во все время общения с самарцами Владимир Николаевич находился в процессе съемок документального фильма, посвященного его 80-летию. Картину режиссера Валерия Балаяна покажут 26 сентября на одном из телеканалов.