Сергей Ползиков о закулисье «СамАрта»

«Любите ли вы театр, как люблю его я?» Герой нашего сегодняшнего интервью знает о том, что находится по ту сторону рампы, абсолютно все. Там, в помещениях, скрытых от глаз обычного зрителя, он не работает — живет. Об особенностях оформления спектаклей и о том, как затягивает закулисье, корреспонденту «СГ» рассказал заведующий постановочной частью театра юного зрителя «СамАрт» Сергей Ползиков.

— Сергей Владимирович, с чего началось ваше увлечение театром?

— Моя мама была страстной театралкой. Мы постоянно ходили в Драму. У нее были любимые спектакли, артисты, она была своя в закулисье. Ее страсть передалась и мне. Уже в девятом классе я пошел работать монтировщиком декораций. После уроков бежал в театр готовить сцену к спектаклю, который начинался в 19.00. Потом, стоя в кулисах, с разинутым ртом смотрел на игру корифеев, на тех, чьи имена сегодня являются легендой, — Ершову, Лазарева, Кузьмина… Я ловил каждое их слово, каждый жест. Это были действительно великие люди, их игра завораживала. После спектакля мы разбирали декорации. Это занимало не так много времени. Тем не менее домой я приходил в 11-12 часов ночи. А утром снова в школу. Но усталости не чувствовалось. Именно тогда родилась моя любовь к театру, которую я несу через всю жизнь.

— Как складывалась ваша «закулисная» жизнь потом?

— Я так и служил в Драме — сначала рабочим сцены, затем заместителем заведующего постановочной частью. Этот театр — моя «альма-матер». Я окончил экономический факультет вуза, но нашел себя именно за кулисами. К сожалению, в нашей стране технических специалистов для театра практически не готовят. Артистизмом я не обладал, да никогда и не стремился на сцену в качестве актера. Но и уйти из театра не было сил. Это болото — в хорошем смысле слова — засасывает, затягивает. Похожие чувства знакомы и многим моим коллегам, с которыми уже много лет мы идем рука об руку.

— Как из своей «альма-матер» вы попали в «СамАрт»?

— С директором «СамАрта» Сергеем Филипповичем Соколовым мы знакомы еще по театру драмы. Он меня и пригласил на должность заведующего постановочной частью. Я подумал и согласился.

— Что это за профессия такая?

— Удивительная профессия. Много лет назад мне попалась на глаза статья в журнале «Сцена». Автор, знакомый мне московский коллега, размышлял, кто же такой завпост. Заведует инженерной частью — значит, технический директор? Конструктор? Нет. Должен обеспечить оформление спектакля — значит, производственник? Снова нет. Организует работу цехов. Управленец? И опять мимо. Должен грамотно вести финансовые дела, то есть экономист? Нет. И заключение: «Завпост — это человек, который вдыхает жизнь в стальные конструкции и деревянные откосы, в живописные задники и бутафорские пистолеты. Мертв спектакль без завпоста, и несчастен тот театр, где не понимают этого». Лучше не скажешь. Это техническая специальность, безусловно, но в ней есть и поэзия. По сути, завпост — главный инженер, а в душе поэт. В подчинении у него монтировщики, осветители, радисты, костюмеры, гримеры, бутафоры-декораторы. Все они участвуют в создании спектакля.

— Кто помогал вам освоить профессию?

— В моем кабинете и сейчас висит портрет Владимира Александровича Хохлова, заведующего постановочной частью театра драмы. Он привил мне вкус к профессии. Увидел что-то в парнишке, копошившемся на сцене, и взял меня к себе. Я ему помогал, а самостоятельным завпостом стал именно в «СамАрте».

— Режиссеры, наверное, требуют от вас невозможного. Удается соответствовать?

— «СамАрт» изначально строили как театр-ателье. Это наша специфика. Если в Драме есть подъемные механизмы, которые облегчают работу монтировщика, то у нас чисто ручной труд. В изготовлении декораций тоже присутствуют определенные сложности: крупный театр имеет собственное производство — цеха, мастерские, заточенные под определенные цели. Мы же вынуждены искать исполнителей на стороне — заводы, частные предприятия. Но творцы — режиссер, художник — хотят эффектов, зрелищности. Конечно, за долгие годы работы мы уже наладили партнерские связи с предприятиями, и я знаю, куда обратиться, чтобы реализовать ту или иную идею. Но контролировать процесс сложно: отдал чертежи, а что получишь — неизвестно. Ищем компромисс.

— Удается найти?

— Зависит от ситуации. У нас были, без преувеличения, великие художники и режиссеры — Юрий Хариков и Адольф Шапиро («Мамаша Кураж», «Бумбараш»), Михаил Кисляров («Вино из одуванчиков»). Они настаивали на точном воплощении их задумки. Приходилось искать варианты — как обойтись малыми средствами. Но и с ними находили способы взаимодействия – не случайно именно Юрий Хариков принес театру две «Золотые Маски».

— Какой спектакль был самым сложным для вас?

— Безусловно, «Мамаша Кураж». Воплощение было очень необычным — зритель сидит в центре, а события трехсотлетней войны буквально крутятся вокруг него. По периметру — живописные полотна, на планшете сцены — авторские половики. Было очень тяжело с точки зрения исполнения, к тому же художник-исполнитель у нас тогда был один. Сроки поджимали. Помогли студенты строительного института — они ваяли эти полотна в громадных количествах. Я ощущал, как замысел получает материальное воплощение, как растут декорации, как спектакль обретает душу. Каждый день буквально бежал в театр, чтобы увидеть, как идея трансформируется в реальность. Наверное, за это в том числе я и люблю свою работу.

— Строительство новой сцены «СамАрта» изменит ситуацию?

— Конечно. Два спектакля ждут своей очереди — «Иванов» и «Горе от ума». Уже все продумано и распланировано, но самарский зритель увидит их только на новой площадке. Как «зазвучат» постановки там, не знает никто. Сюрприз ждет не только театралов, но и авторов. Факторов и нюансов много, и это очень интересно.

— Вы сказали, что завпост в душе поэт. Где еще помимо работы реализуются ваши творческие замыслы?

— У меня есть хобби — я реставрирую старую мебель. Вы даже не представляете, какие уникальные вещи некоторые люди считают просто мусором, как можно их отреставрировать. У меня дома мини-музей — столы, стулья, старинные картины, подсвечники. Иной раз звонят друзья, говорят, тут такой столик интересный выкинули, приезжай, посмотри. Конечно, еду. И иногда нахожу шедевры. Мне нравится создавать из рухляди то, что потом становится предметом восхищения и зависти.

— Близкие люди разделяют вашу любовь к театру?

— Жена — заслуженный работник культуры, долгие годы была звукорежиссером в театре драмы с Петром Львовичем Монастырским, потом — в театре «Понедельник». Сейчас она занимается домом, но династию продолжила дочь — работает завлитом «Сам-Арта». Как и я, она выросла в театре, и у нее практически «не было выбора». Сам я уже задумываюсь о завершении карьеры. Возраст дает знать о себе, но… театр всегда останется частью моей жизни.