Материализованная музыка

Балетной премьерой фестиваля, посвященного 175-летию со дня рождения Чайковского, стала  его «Серенада»

В Самарском театре оперы и балета в эти дни проходит фестиваль, посвященный памяти величайшего русского композитора Петра Ильича Чайковского.

— Если бы не было музыки Чайковского, — утверждает главный балетмейстер театра Кирилл Шморгонер, — то не было бы таких композиторов, как Прокофьев и Шостакович. До Чайковского многие композиторы писали музыку специально для балета — «под ножку», а Петр Ильич выражал в своих произведениях прежде всего всю полноту человеческих чувств. Именно благодаря эмоциональности даже его симфоническая музыка «дансантна» — то есть подходит для танца.

Серенада для струнного оркестра Чайковского стоит, по мнению композитора и музыковеда Бориса Асафьева, «на полпути между сюитой и симфонией». Переводить подобные  серьезные музыкальные произведения на язык танца для опытного балетмейстера Шморгонера не впервой. Кирилл Александрович — автор множества хореографических миниатюр, получивших признание зрителей и членов жюри различных конкурсов.

«Серенада», по мнению балетмейстера, отражает личность самого Чайковского — великого романтика. Ее четыре части передают и радость первой любви, и драму неразделенной страсти, и  ощущение родных русских корней. Поэтому танцовщики не играют в спектакле определенные роли, а создают образ, стилистически соответствующий музыке, вырастающий из музыкальной фразы и взаимодействующий с ней.

Лауреат премии Мориса Бежара Кирилл Шморгонер не мог не использовать в своем новом творении стилистику современного балета, разработанную великим французом. Рисунок поставленного им танца сдержан, лаконичен и вместе с тем чувственен. Фигуры танцовщиков часто застывают в статичных позах, подобно греческим статуям, запечатлевая вечность человеческих переживаний.

Известно, что существует хореография Джоржа Баланчина, который первым решился поставить балет на музыку «Серенады», и некоторые зрители задаются вопросом, почему бы творческому коллективу нашего театра просто не воспользоваться его сценографией. Дело в том, что Кирилл Шморгонер с большим пиететом относится и к завету Баланчина, который позволял ставить свои балеты только своим ученикам, дабы избежать искажения заложенного им смысла, и к замыслу Чайковского, не позволив себе, как это сделал Баланчин, менять части  произведения местами. Поэтому балетмейстер, следуя за композитором, позволяет себе в конце балета музыкальную шутку —  ложный финал, за которым следует разудалая русская пляска.

Судя по реакции публики, которая долго стоя рукоплескала в конце премьеры, эксперимент удался.

МНЕНИЕ
Кирилл Шморгонер,
главный балетмейстер Самарского театра оперы и балета:
 Я сомневался, поймут ли меня критики и зрители, но все же решил сделать так, как задумал композитор. Он говорил: «представьте, классические танцы закончились, и вдруг на сцену выскочил пьяный мужичок и насмешил публику».