Мы из джаза

С 1962 года Куйбышев стали называть третьей столицей джаза в Советском Союзе

Произошло это в том числе благодаря музыканту Игорю Вощинину.
50 лет назад в Куйбышеве возник молодежный городской клуб. Усилиями активистов клуба в нашем городе проходили концерты самых известных бардов страны, именно благодаря клубу у нас прошли концерты Владимира Высоцкого. Стал он отдушиной и для джазовых музыкантов.

В преддверии юбилея знаменитого ГМК-62 бессменный ведущий радиопрограммы «Вот вам джаз» на «Радио Самара Максимум» и первый президент куйбышевского джаз-клуба дал интервью «Самарской Газете».

ЛОВКОСТЬ РУК И НИКАКОГО МОШЕННИЧЕСТВА

— В этом году ГМК-62 исполняется 50 лет. А как все начиналось?

— Тогда по всему городу в День советской молодежи висели афиши: «ГМК-62 начинается». Джаз-клуб сразу стал активной частью ГМК. Для проведения фестиваля нам предоставили площадь Куйбышева. Там, под сапожищами Валериана Владимировича Куйбышева, и расположился джазовый биг-бенд.

— Джазовый — и в 62 -м?!

— Да, более неудачный момент для его проведения трудно было придумать. В том году как раз Никита Сергеевич посетил выставку авангардистов в Манеже, а после собрал совещание, которое называлось «Встреча руководителей партии и правительства с деятелями культуры и искусства». С высокой кремлевской трибуны Хрущев заклеймил позором Вознесенского, Евтушенко, Аксенова, грозил, что выдворит их за пределы Советского Союза. Все номенклатурщики восприняли его выступление как команду «фас». У нас фестиваль должен был пройти в декабре, а в ноябре в газете «Правда» появляется огромный материал с заголовком: «Против увлечения джазом». Мы поняли, что фестиваль закроют. Но нам все-таки удалось его провести. Думаю, наши городские чиновники просто не сориентировались в ситуации и не успели запретить это мероприятие.

— А при его проведении вставляли палки в колеса?

— Все проходило, конечно, очень тяжело. Так, за несколько дней до начала фестиваля, когда билеты были уже проданы, членов клуба пригласили в горком партии. Люди там сидели — сплошные «искусствоведы» в штатском. Нам предложили принести программу концертов и список участников — фамилия, имя, отчество, год рождения, место работы — по-моему, только размер ноги не требовался. Принесли. «Искусствовед» листал-листал здоровенный талмуд, потом захлопнул его и сказал: «Этого разрешить мы не можем. Вы что тут собрались играть? Здесь же одна американщина! Этот вот Ди-ди-ди-диззи Гил-леспи — американец! И Те-те-те-телониус Монк — тоже. У вас есть два дня. Всю программу меняете и приносите мне». Мы поняли, что если будем спорить, фестиваль точно запретят. Пошли ко мне домой с Львом Бекасовым — я жил тогда в коммунальной квартире дома во дворе горкома партии. Там, где теперь Художественный музей. Сели мы с ним и стали исправлять: «Диззи Гиллеспи вычеркиваем. Надеемся, он не обидится, если на два дня станет Донатосом Гелиспявичусом. Монк будет Телоний Монукян». И так далее. Дошли до Дюка Эллингтона. Поняли, что здесь химичить опасно — фигура очень известная, все все поймут. Приписали: «активный общественный деятель, борец за равноправие негров». Выдержали день. Потом принесли исправленное в горком. «Искусствовед» стал смотреть: «Ведь можете, когда хотите. Донатос Гелиспявичус — как же, знаю. Прекрасный композитор. Монукян — замечательный автор из солнечной Армении. Теперь наш фестиваль пройдет под флагом дружбы народов в великом Советском Союзе».

Мы предупреждали участников: «Программу исполняйте ту, что запланировали, но не пугайтесь, ведущий у нас новичок, иногда путается». Надо было видеть физиономии музыкантов, которые сидели на сцене, когда они слушали, как объявляли Гелиспявичуса — «Рассвет в Вильнюсе», а перед ними стояли ноты: Диззи Гиллеспи, «Ночь в Тунисе». Когда про все это «безобразие» узнали в горкоме партии, пригласили туда для разговора. Второй секретарь полтора часа объяснял нам, что такое джаз с точки зрения марксизма-ленинизма. Фестиваль запретили на четыре года.

Второй нам удалось провести в 1967-м, и они после этого стали ежегодными. Но в конце 70-х активность ветеранов джаз-клуба снизилась, и фестивалем занялись молодые люди… Мы приглашали музыкантов из Англии, Франции, Бельгии, Австралии. Потом администрация отказалась финансировать музыкальный праздник, и несколько лет было полное затишье.
После того как к руководству городом приступили новые, более современные люди, у нас появилась возможность в начале июня отметить 50-летие ГМК. Но главным мероприятием станет 25-й (тоже юбилейный!) джазовый фестиваль.

Администрация предложила нам для его проведения Дворец культуры на площади им. Кирова, но мы отказались, потому что абсолютное большинство любителей джаза живет в старой части города. Сейчас идет процесс выбора нового места.

Мы пригласим известных музыкантов из Питера. Скорее всего, приедет интересный артист, мультиинструменталист Давид Голощекин. По поводу других гостей говорить пока рано — ведутся переговоры.

— Какую реакцию вызвал у куйбышевцев первый джазовый фестиваль?

— Процитирую слова Олега Леонидовича Лундстрема: «Куйбышев всегда был джазовым городом». Ни одного билета не было в кассах уже недели за две до выступлений. А всего было пять концертов.

— В основном молодежь?

— Да. 1962 год — это тот период, когда рок-н-ролл еще не победил джаз в плане популярности у молодых. На всех фестивалях 60-х у нас были аншлаги.

— Можете назвать участников первого джаз-фестиваля?

— В нем участвовало 20 оркестров и ансамблей. Все только из Куйбышева. А начиная со второго мы уже вышли на всесоюзный уровень. Первое место тогда занял оркестр клуба «Победа» под руководством Михаила Гуревича. Затрудняюсь назвать кого-нибудь из нынешних мэтров отечественного джаза, кто бы не принимал участия в наших фестивалях в последующие годы. Куйбышевский джаз-клуб стал третьим по счету в Советском Союзе. В 1958-м его организовали в Ленинграде, в 1960-м — в Москве, а уже в 1962-м — в Куйбышеве. Соответственно, приезжать сюда считалось делом престижным. В жюри у нас были Лундстрем, Саульский, Козлов, Баташев, Фейертаг, Лукьянов — сегодняшние профессора, академики, народные артисты России. Заведующий отделением эстрадно-джазовой музыки академии им. Гнесиных Игорь Бриль бывал у нас даже не как член жюри, а как участник.

ОТ РЕСТОРАНА ДО ГИЛЬДИИ КРИТИКОВ

— Когда вы поняли, что полюбили джаз?

— Это случилось в музыкальной школе — я начал хулиганить с музыкой и подбирать мелодии. Мой преподаватель, узнав об этом, устроила грандиозный скандал. И я решил пойти в эстрадную самодеятельность. С 12 лет стал пианистом-солистом при ОДО. В девятом классе меня пригласили в оркестр индустриального института. А будучи студентом первого курса строительного я играл в ресторане «Гранд-отель» в гостинице «Жигули» на улице Куйбышевской. — А почему тогда пошли учиться в строительный?

— Когда пришло время выбирать вуз, мама очень мудро рассудила: «Проучишься до третьего курса в музучилище, и тебя заберут в армию. Три года не садиться за инструмент — гибель для музыканта. И придется заново решать вопрос с образованием». Поэтому в му-зучилище я не пошел, хотя с музыкой не расставался. В ресторане проработал месяца три будучи на первом курсе института. Меня тогда вызвали к декану, и он начал на меня кричать: «Что, Вощинин, докатился? Советский студент, комсомолец, и в кабаке лабаешь?!» Я ему говорю: «У меня стипендия 120 рублей, мамина пенсия — 330. И на эти деньги мы вдвоем должны жить? У вас уборщица 600 получает». «Это твои проблемы. Послезавтра заседание комитета комсомола, где будет решаться вопрос об исключении тебя из комсомола с формулировкой «за аморальное поведение». Я для себя прикинул. Без комсомола я остаток жизни, конечно, проживу. Но меня же через день отчислят из института с той же формулировкой. Пришлось увольняться из ресторана. Хорошо, что меня Юрий Яковлевич Голубев подобрал и посадил вторым пианистом в свой оркестр в кинотеатре «Молот». И он же меня взял в «Дзержинку». Там был лучший в то время джазовый оркестр. Постепенно стал заниматься и организаторской работой — мы создали джазовый клуб, первым президентом которого ребята избрали меня. Потом покойный Эдуард Кондратов втянул в журналистику — я начал писать о джазе, да и не только о нем, чем и занимаюсь уже полвека. Позже стал членом Союза журналистов и членом гильдии джазовых критиков России.

— С чего начать, по-вашему, человеку, которому нравится джаз?

— Прежде всего нужно его слушать.

— Все подряд?

— Нет. Я терпеть не могу симметрию и хронологию, но здесь как раз тот случай, когда хронологическая последовательность полезна. Начинать нужно с блюза, регтайма, буги-вуги. Потом ньюорлеан-ский джаз, диксиленд, свинг — это 30-40-е годы. А затем с 1945 года — современный джаз. Желательно сделать именно так, потому что если вы сейчас окунетесь, например, в фанк или авангард, это может отвратить вас от джаза как такового.

— Передача «Вот вам джаз» существует на «Радио Самара Максимум» 18 лет. Как можно так долго вести одну и ту же тему?

— Джаз нельзя назвать темой. Это широкое искусство. Из всех музыкальных жанров джаз — самый многоликий, в нем более двадцати стилей и направлений. И потом… Появляются новые лица, новые направления.

— Есть и громкие имена?

— Ну, революции в джазе не было давно. В прошлом году как-то прохожу по улице, висит афиша: «Алкоджаз» группы «Биллиз бэнд». Пришел домой, залез в Интернет, начал копаться, послушал. Оказалось — оджазированная попса. Потом читаю интервью с руководителем: «Мы придумали новый стиль — алкогольный джаз». Это что значит, они пьют перед концертом? После Чарли Паркера и Джона Колтрейна революционеров в джазе пока нет. Может быть, этот жанр музыки зашел в тупик? Поживем — увидим…