Командировка в ад

Не поехать в Чернобыль он не мог

Прошло уже более 25 лет с того момента, как о малоизвестной атомной электростанции в городе Припять услышал весь мир.

14 декабря 1986 года государственная комиссия, возглавляемая министром атомной энергетики СССР Николаем Лукониным, подписала акт о приемке саркофага над разрушенным взрывом реактором 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС. Но почти четырем тысячам оставшихся в живых самарцев-ликвидаторов последствий самой крупной в истории человечества техногенной катастрофы до сих пор кажется: все это было совсем недавно. О том, что ему довелось пережить чуть более четверти века назад, «СГ» рассказал председатель правления самарской областной организации «Союз «Чернобыль» России Геннадий Фадеев.

…Он и предположить не мог, что любимая профессия строителя доведет его до Киева. В 1977 году 31-летнему студенту вечернего отделения Куйбышевского строительного института Геннадию Фадееву, трудившемуся тогда в одном из трестов нашего города, предложили поменять место жительства и работы — поехать на строительство Смоленской АЭС.

— Особых раздумий ехать или не ехать не было, — вспоминает Геннадий Трофимович. — Возможно, на мое согласие больше всего повлияло обычное любопытство — хотелось узнать о таком объекте получше. Были и другие причины, перечислять которые можно долго.

А в начале 1986-го семья Фадеевых переехала в украинский город Нетешин, где строилась Хмельницкая АЭС. На новом месте Геннадия Трофимовича назначили главным технологом стройки, а фактически он исполнял обязанности заместителя начальника строительства.

ДАН ПРИКАЗ ЕМУ…
О том, что произошла катастрофа в Чернобыле, Геннадий Фадеев узнал 26 апреля. Однако только 10 мая его вызвали в управление стройки и сообщили, что из союзного Министерства энергетики пришла разнарядка отправить в распоряжение председателя госкомиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС Бориса Щербины группу строителей АЭС, в том числе из Нетешина.

— Так как я немало лет проработал на строительстве атомных станций, то примерно знал, что меня там может ожидать. Тем не менее отказываться от командировки не стал, — говорит Геннадий Трофимович. — Что касается рабочих и специалистов, то проблема с ними была решена проще.

Конечно, каждый из них мог отказаться. Однако мне как руководителю группы приказали их предупредить, что они все равно туда будут направлены, но уже через… военкомат.

Оставив в Нетешине свои семьи, Геннадий Фадеев и шестьдесят человек его команды отправились в путь и 14 мая прибыли к месту назначения.

ОБСТАНОВКА
К моменту их приезда пожар в разрушенном реакторе был уже потушен и начались работы по очистке прилегающей территории. При взрыве куски урана, графита и радиоактивного железобетона попали на крышу соседнего 3-го блока, и их надо было убрать в специальные контейнеры.. При этом уровень радиации там доходил до 2000 рентген/ч при естественном фоне в 13 микрорентген/ч.

— Для того чтобы подцепить на лопату кусок радиоактивного грунта, отводилось до 15 секунд. Даже в случае промаха человек должен был сразу же уйти оттуда, — вспоминает Геннадий Трофимович.

По словам Геннадия Фадеева, бывало, что после единственного посещения той крыши людей сразу же отправляли домой. При этом во всех отчетах отмечалось, что работник получил допустимую норму облучения. Мало кому хотелось брать на себя ответственность за нарушение техники безопасности…

О том, что ожидало ликвидаторов впоследствии, можно было лишь догадываться. Впрочем, все зависело от расстояния от опасного объекта и от времени пребывания там.

Нетешинцы были полностью погружены в работу на своем участке, тем не менее некоторая информация о том, что происходило возле 4-го блока, доходила и до них.

В район катастрофы направлялась необходимая техника — как отечественная, так и иностранная. Впрочем, японские роботы практически сразу вышли из строя: сказалось воздействие на них радиации. Очень хорошо зарекомендовали себя западногерманские краны. Кстати, на их кабины навешивали свинцовые листы, чтобы обезопасить крановщиков. Однако это мало помогало.

Для ликвидации последствий аварии направлялись не только специалисты союзного Минэнерго (впоследствии Министерства среднего машиностроения СССР), но и воинские части (в частности, там действовало два вертолетных полка), призванные резервисты и рабочие. К слову, задачей вертолетчиков был сброс мешков с инертными материалами (бор, песок, свинец) в очаг радиации. Но, как потом выяснилось, точность попадания, по понятным причинам, составила всего лишь 30-35%. Не обошлось и без жертв. Один из вертолетов задел лопастями за трос крана и упал рядом с реактором. Весь экипаж погиб.
Всего на различных работах было задействовано около 600 тысяч человек со всей страны.

БУДНИ
Прибыв в Чернобыль, группа Фадеева получила задание построить так называемый пункт санитарной обработки (дезактивации) людей и техники, работавших в «грязной» зоне. Требовалось забетонировать огромную площадку, а также возвести здания склада, ремонтной мастерской и столовой. Работа на строительстве начиналась с семи утра и продолжалась до 23 часов.

— Причина такого жесткого графика, думаю, понятна. Нас предупредили, что после сдачи объекта мы будем сразу же отправлены домой. Хочу заметить, проблем по снабжению стройматериалами и другим необходимым не возникало. У меня в штабном вагончике была установлена «вертушка» (телефон правительственной связи). Если возникали какие-то заминки с доставкой, я звонил в Киев, и проблема практически сразу же решалась, — рассказывает Фадеев.

Естественно, при таком режиме работы сил у всех хватало лишь на то, чтобы наскоро поужинать и добраться до койки в отведенном для ликвидаторов пионерлагере. Работать им приходилось в самую жару. За все время не выпало ни одного дождя. После они узнали, тучи специально разгоняли, чтобы радиоактивные осадки не попали в почву, а затем вместе с грунтовыми водами в реку Припять. Именно из нее осуществлялось водоснабжение Киева.

— Были и различные нюансы. Если ветер, например, начинал дуть со стороны реактора, все работы моментально прекращались, — вспоминает Геннадий. — А с питанием было все очень хорошо. Таких продуктов тогда не было в обычных магазинах…

ЗАЩИТА
С этим было похуже. Общевойсковые защитные комплекты (ОЗК) в некоторой степени спасали лишь от радиоактивной пыли, но не от радиации. Те, кто работал на крыше 3-го блока и ближе к разрушенному реактору, в дополнение к спецовкам надевали 20-килограммовые свинцовые фартуки. Что касается нетешинцев, работавших в отдалении, то они имели только спецкостюмы, шапочки, респираторы и кирзовые сапоги.

— Первое время считалось, что спирт выводит из организма вредные вещества. Однако быстро выяснилось, что это не так. К тому же тогда вовсю шла антиалкогольная кампания и достать водку было сложно. Три раза в день нам выдавали по полстакана раствора йода, а перед ужином немного красного вина, — говорит Геннадий Трофимович.

В начале июня 1986-го у Фадеева приняли построенный объект, и нетешинцы отправились домой. После запуска в конце декабря 1987 года 1-го энергоблока Хмельницкой АЭС Геннадий вернулся в Куйбышев. Но вскоре его направили в поселок Камские Поляны на строительство Татарской АЭС. Впрочем, под давлением местных гринписовцев стройку осенью 90-го закрыли, и Фадеевы вернулись в родной город. Геннадию поручили организовать трест для строительства ТЭЦ-2. К сожалению, его трудовая деятельность оказалась недолгой — в 92-м он вынужден был досрочно уйти на пенсию по инвалидности.

ПРОБЛЕМЫ
По словам председателя правления Самарской областной организации «чернобыльцев», его товарищи испытывают проблемы с медицинским обеспечением. От воздействия радиации у них то и дело возникают различные заболевания. При этом не всегда ветеранам-ликвидаторам удается получить необходимую помощь в полном объеме или им приходится ее получать за плату. Не все так гладко, как это преду-смотрено законодательством, и с жильем. Чтобы получить от государства положенные компенсации, приходится обращаться в суды. И, к сожалению, то, что мы перечислили, — лишь небольшая часть их проблем.

— Мы понимаем, что область нам дает лишь то, что может дать. Главные наши претензии к федеральному центру, которому сейчас не до нас. Впрочем, есть и положительные моменты. Так, два месяца назад по распоряжению губернатора нам выделили места в госпитале для ветеранов войн. Там «чернобыльцы» теперь могут получать квалифицированную помощь. А в декабре был решен вопрос об установке в городе памятника героям-«чернобыльцам», — делится Фадеев.