Генеральному директору театра драмы Вячеславу Гвоздкову исполнилось 70 лет

— Знаю Гвоздкова больше 40 лет. Мы поступили учиться к Товстоногову в 1974 году. Он сразу после выпуска стал главным режиссером и почти всю жизнь работает «руководителем театра».

Я много встречал на своем веку разных руководителей театра, главное его отличие от них — отсутствие ревности к коллегам, которые работают рядом. Как он сам говорит: «Главное требование — чтобы поставили спектакль лучше, чем я».

Мне кажется, за сорок лет он почти не изменился: как был термоядерный Гвоздков, так и остался. Может быть, даже стал еще более заряженным… Мы по темпераменту абсолютно противоположные люди. Актерам с ним трудно. Не думаю, что он самый удобный для них режиссер. Но комфорт — это не то, что должно сопутствовать творчеству.

Заглушить в нем термоядерную реакцию могут только нестандартное поведение актера и юмор. И потом за долгие годы общения его манера репетировать уже стала привычной для артистов. Может быть, уже и комфортной. Несмотря на его внешнюю грубость, душа у него очень нежная. Он очень заботится об артистах, о людях, которые работают рядом. Если у тебя что-то болит — поднимет на ноги всех и поможет.

«Сначала мы пугались» Олег Белов, ЗАСЛУЖЕННЫЙ АРТИСТ РФ, АКТЕР САМАРСКОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО ТЕАТРА ДРАМЫ ИМ. ГОРЬКОГО:

— Встреча наша состоялась на историческом собрании в 1995 году, когда Вячеслава Гвоздкова представили труппе как нового художественного руководителя.

Он произвел впечатление молодого и энергичного реформатора, который толково рассказал нам о своих планах. С годами он стал более сомневающимся.

Я не попал в его первый спектакль «О мышах и людях» и наблюдал со стороны. Первый наш совместный спектакль — «Человек, Животное, Добродетель» Пиранделло. Он меня сразу подкупил тем, что обратил внимание на одну мою особенность. До этого только мой педагог, Олег Михайлович Свиридов, говорил, что у меня есть лицевой зажим, который проявляется на сцене. Но он-то общался со мной много лет и знал меня от макушки до пяток! А Вячеслав Алексеевич, почти не зная меня, заметил это!

Наши отношения складывались не сразу. Сначала он не давал мне ролей, объясняя это тем, что в театре иногда приходится ждать своей минуты. А как ждать? Молодость же уходит! И только спустя какое-то время я понял, что если бы этого не было, я бы не стал тем артистом, которым стал. Профессиональный голод толкнул меня на то, чтобы сделать первую самостоятельную работу — «До третьих петухов» по Шукшину.

Он очень импульсивный и эмоциональный. Все время говорит: «Не надо мне играть результат» — и при этом все время хочет, чтобы ему сразу все выдали! Теперь, зная эту его особенность, мы говорим ему: «Подождите, это еще первая репетиция». На что он делает круглые глаза, как ребенок, и говорит: «Ребят, ну а как?» А сначала мы пугались. Вечный наш спор с Вячеславом Алексеевичем. У него все актеры расставлены «по полочкам»: этот характерный артист, этот герой и т.д. Мне иногда не нужно даже ходить на спектакль, стоит посмотреть распределение ролей, и я знаю, кто как будет играть. Доказываю ему, что надо иногда пробовать артистов в другом амплуа.

С его человеческими качествами я впервые познакомился, когда узнал о том, что он платит зарплату Антонине Федоровне Дерябиной — нашей «маме Тоне». Когда она пришла к нему, чтобы отказаться от нее: «Я же играю всего в одном спектакле! Один раз в два месяца», он ей ответил: «За то, что вы 70 лет посвятили этому театру, я буду вам платить, даже если вы ни одного спектакля играть не будете».

«Он не боится экспериментировать» Елена Лазарева, ЗАСЛУЖЕННАЯ АРТИСТКА РФ, АКТРИСА САМАРСКОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО ТЕАТРА ДРАМЫ ИМ. ГОРЬКОГО:

— Первый раз я увидела Вячеслава Алексеевича, когда мы играли спектакль «Сниму квартиру в Париже». В партере сидел мужчина с бородой в бордовой рубашке, очень похожий на Вахтанга Кикабидзе. Мне сказали, что это новый руководитель театра. Наши отношения с новым главным складывались непросто, после ухода Петра Львовича Монастырского был не самый легкий период для театра, для многих актеров и для нового режиссера. За два десятилетия совместной работы с Вячеславом Алексеевичем мы прошли долгий путь творческого и человеческого взаимного понимания.

Как с режиссером я познакомилась с ним давно. В Киеве в 1984 году гастролировали куйбышевский и ташкентский театры драмы. Мы смотрели работы наших коллег. Спектакль Гвоздкова «Полет над гнездом кукушки» стал для меня настоящим потрясением. Театр был забит. Такое количество зрителей я видела только на «Мастере и Маргарите» Юрия Любимова. Люди сидели в проходах прямо на полу, зал не мог вместить желающих. Какой способ существования артистов! Как все продумано! Мне хотелось прыгнуть с балкона и удушить исполнительницу роли главной злодейки — Людмилу Грязнову. Охватило полное ощущение подлинности. Я увидела совсем другой театр.

Вячеслав Алексеевич человек очень импульсивный. И в то же время последовательный и целеустремленный. Когда он первый раз не поступил на курс Товстоногова, то ждал следующего набора и изучил огромное количество литературы, чтобы соответствовать эталону студента этого Мастера.

Он не боится экспериментировать. Дает возможность молодым режиссерам попробовать себя в разных проектах. Благодаря ему некоторые актеры нашего театра испытали свои силы в театральной педагогике. Вместе с ним уже в третий раз мы выпустим набор молодых актеров.
Многие из них уже стали любимы самарским зрителем.