«Сладкая жизнь» Дмитрия Кушнира. Как самарцы подкармливали артистов Большого театра. Часть 2

Пока Людмила Венедиктовна Кушнир вместе с двумя детьми и престарелой матерью совершала нелегкий и долгий путь из Киева в тыл страны, ее муж Дмитрий Кушнир ехал в обратную сторону — к линии фронта. Под его руководством в труднейших прифронтовых условиях, зачастую и под бомбами, работники сахаропесочных заводов, расположенных в западной части страны, демонтировали оборудование, грузили его в эшелоны, организовывали эвакуацию в тыл специалистов и членов их семей. В Челябинск, в Тулу, под Воронеж.

С последним эшелоном в тыл отправился и сам Кушнир. Он должен был смонтировать оборудование на рафинадном заводе в Куйбышевской области. Об этом на перевалочном пункте, принимавшем беженцев, сообщили семье Дмитрия Федоровича.

До Куйбышева семья Кушнир добралась только в августе 1941 года. Нэлочка вместе с мамой, бабушкой и полуторагодовалым братом провели тогда в дороге два месяца. Неразбериха в принимавшем тысячи беженцев городе была страшная. Три недели мама и бабушка с детьми мыкались на куйбышевском вокзале, прежде чем узнали, что вагоны с оборудованием сахарного завода с Украины проследовали в сторону села Тимашево, в Кинель-Черкасский район. К слову, в 1941 году в Куйбышев
была эвакуирована и труппа Большого театра.

Калории для балерин

По прибытии оборудования сахаропесочного завода на Тимашевский рафинадный встал вопрос о площадях для монтажа. Дмитрий Федорович предложил использовать под новое производство большое здание склада готовой продукции. Так и сделали.

Рафинадный завод и в 1941 году продолжал выпускать продукцию, черпая сырье из имевшихся на складе запасов. К директору предприятия обратилось руководство Куйбышевской области с просьбой поддержать артистов Большого театра. Дело в том, что все они страдали от недостатка калорий в пайке. Особенно артисты балетной труппы, ведь им приходилось испытывать такую же физическую нагрузку, как и в мирное время. Дмитрий Кушнир принял решение выписывать каждому артисту дополнительную порцию сахара.

— Балерины и танцоры балета получали повышенную норму — около 300 граммов сахара на десять дней, — рассказывает Елена Дмитриевна.

Впрочем, в дополнительном питании нуждались и рабочие оборонных заводов, и прибывавшие с фронта раненые, и дети… Словом, директору сахарного завода на стол ежемесячно ложился огромный список разнарядок на доппитание. В ход шло все — и патока, и утфель… Только рафинад отправляли исключительно в армию и на флот.

Все — в поля!

К лету 1942 года новый сахаропесочный завод вступил в строй.

Однако остро встал вопрос о сырье, ведь рафинадный работал на привозном сахаре-песке. С посадкой сахарной свеклы не заладилось почти сразу. Поэтому еще во время монтажа сахаропесочного завода Куйбышевский обком партии бросил клич о выращивании ее на как можно больших площадях. Были завезены семена, подготовлены поля, и уже весной 1942 года их засеяли, а осенью получили урожай.

— Я помню, сколько было свеклы, ее бурты лежали повсюду, — рассказывает Елена Дмитриевна. — Мы, дети, после уроков отправлялись чистить ее, готовить к производству.

Веселая, открытая Нэлочка быстро влилась в детский коллектив Тимашевской школы, однако отставала по русскому, так как говорила только по-украински. Учительница русского языка занималась с ней дополнительно, иногда привлекая к проверке ее домашних заданий своего степенного, строгого сына. Он-то спрашивал с девочки по полной, спуску не давал.

— Ох, задавака, маменькин сынок! — сердилась Нэлочка, не подозревая, что, окончив институт, выйдет за него замуж и проживет долгие годы с этим надежным парнем, который со временем станет выдающимся военным хирургом. Нужно сказать, что кинель-черкасские школьники сделали многое для того, чтобы в 1942 году получить рекордный урожай свеклы: все лето они пропалывали корнеплоды, а потом бережно выкапывали их.

И вот, наконец, тимашевцы получили первый собственный сахар-песок. Однако его все еще не хватало для того, чтобы загрузить все мощности рафинадного завода.

Поездка в Иран

Для того чтобы найти другие источники сырья для Тимашевского комбината, Дмитрий Кушнир был направлен в Иран. Всей семьей они выехали в Тегеран, где провели около полутора лет. Дмитрий Федорович совершал деловые поездки по всему региону — посетил Багдад, Басру и другие крупные города. В результате он блестяще решил поставленную перед ним задачу — организовал поставки в СССР.

А Нэлочка училась все это время в школе при посольстве. В 1943 году в Тегеране состоялась знаменитая конференция представителей стран-союзников в борьбе против фашистской Германии. Глав государств и членов делегаций приветствовали празднично одетые дети сотрудников советского посольства в Тегеране. Среди них была и Нэлочка Кушнир. Она вручила букет самому народному комиссару иностранных дел Молотову.

На память о тех временах Елене Дмитриевне остался подаренный родителями в 1943 году альбомчик с шуточной надписью, сделанной рукою обожаемого папы на открытке с изображением веселого пса: «Дарю тебе собачку, прошу ее любить. Она тебя научит, как твой альбом хранить». С тех пор заветный альбомчик пополнялся красивыми картинками и фотографиями любимых артистов. Нэлочка продолжала «болеть» театром.

Спасительное лакомство

Когда семья Кушнир вернулась на Тимашевский сахарорафинадный комбинат, здесь уже вовсю обрабатывали собственную свеклу, да еще вскоре пошли поставки сырья из Ирана. Так что рафинадные головы, как снаряды, обернутые в вощеную бумагу, начали заполнять склад. Долго они там не залеживались — ценнейший продукт требовался во время войны повсюду.

Дмитрий Кушнир был очень отзывчивым и заботливым человеком. Во время войны старался служить опорой не только своей семье, но и всем работникам комбината. Мужчины уходили на фронт, их место на производстве занимали женщины, старики, подростки. И следовало проследить, чтобы у всех в домах было тепло, чтобы все были сыты и здоровы.

По инициативе Дмитрия Федоровича отвели специальные дни для раздачи ценного отхода сахарного производства — патоки. Директор комбината лично принимал ходоков из Куйбышева и со всей области, выписывал каждому ордер на килограммы сладкой вязкой пасты коричневого цвета. Народ уносил ее с завода в ведрах, увозил на лошадях в бидонах, чтобы подкормить сладким оголодавших детишек. Говорят, что вся дорога от железнодорожной станции до комбината была просто пропитана выплескивавшейся из емкостей сладкой патокой. Такая вот своеобразная «дорога жизни» в военное время…

Продолжение следует.